Глава 58. Прости
— Ты подписал моё заявление, — выдаю наконец на очередном светофоре. Звучит как обвинение, и я даже жмурюсь на секунду от острого чувства неловкости. Владеть голосом мне всегда удавалось с трудом.
— А что? Не надо было? — хмыкает Никита, покосившись на меня. И немного погодя добавляет уже серьёзно.
— Если честно, я считаю, что это правильное решение.
— Правильное? — это до ужаса глупо, но мне опять обидно. Обидно, что не хочет видеть меня рядом на работе. Господи, я когда обижена, готова ко всему прицепиться. Самой смешно, но это сильнее меня.
— Ну да, — Ник похоже улавливает звенящее напряжение в моём голосе и снова улыбается, — Не хочу, чтобы о нас сплетничали. Да и вообще мешать личное с работой оказалось плохой идеей. Сосредоточиться сложно, когда знаешь, что на соседнем этаже…
Он кидает на меня быстрый взгляд и отворачивается.
А я тону в затопившем до самой макушки удушливом жаре. На языке Никиты это что-то вроде: "Я всё время думал о тебе. Даже работать не мог".
Ник откашливается и продолжает уже ровным голосом.
— Если хочешь, можешь не работать. Но Эльвира сказала, что ты подыскала что-то со свободным графиком. Это хорошо. Мало ли, захотим поехать куда-нибудь, а тебе отгулы брать придется. Или ты ей просто так сказала?
В меня летит вопросительный взгляд. А я чуть не давлюсь от абсурдности ситуации. Хорошо, что Мишка занят распеванием Тимы Белорусских и к нашему разговору не прислушивается.
— Никит, какой отпуск? — фыркаю я, — Ты вообще помнишь, что мы поссорились?
— Помню, — с готовностью кивает Аверин.
— И?
— Что "и"?
— Может обсудим?
— А что тут обсуждать, Лин, — он моментально перестаёт улыбаться, под скулами прокатываются желваки, — Мне жаль, если тебя это задело, но я в своём поступке не раскаиваюсь. Сложно взять и с ходу признать, что так долго чушь думал. Я должен был убедиться. Раскаиваюсь я только в том, что сразу эту экспертизу долбаную не сделал. И что тогда повёлся. Что не спросил у тебя даже, а отцу твоему поверил и следователю. И пять лет как дурак думал, что…
Ник замолкает, поджимая губы. Хмурится, смотря на дорогу. И продолжает севшим глухим голосом.
— Вот за это прости меня, кис. За время упущенное и что тогда подумал, что предала меня. Ты ведь всегда такая папина дочка была. Я подумал, что он поднадавил и всё. Ты и сдалась. Даже и не злился особо. Так… Ты прости, потому что мне себя не простить. Ты ждала меня наверно…Ждала?
И черные глаза вновь упираются в меня, прожигая дыру, пытаются добраться до мыслей в голове.
Я сглатываю ком в горле и могу только кивнуть. В носу неприятно щиплет от подступающих эмоций. Сцепливаю зубы, стараясь не всхлипнуть, вообще не дышу.
— Простишь?
Словно контрольный. Тянет отшутиться. Сказать что-то вроде " ну а что с тобой делать". Но если я открою рот, то просто разревусь, а не хочется при Мишке. Поэтому я лишь вновь киваю. Когда поднимаю голову, перед глазами уже расплывается всё от мутной пелены. Я не вижу лицо Никиты, но слышу рваный выдох, а затем его рука находит мою и крепко сжимает. Пара секунд, во время которых я ощущаю по горячей ладони, как долбит его пульс, и Ник убирает руку, вновь положив её на руль.
Мы молчим, и я жадно втягиваю погустевший воздух. Становится душно и зябко одновременно. Хочется прижаться к нему, обвить собой крепко-крепко, выплеснуть всё, что теснится в груди. Я отворачиваюсь к окну. Смотрю затуманенным взором на сбегающие по стеклу капли, сливающиеся вместе в целые ручейки. Даже в этом слиянии я вижу что-то особенное сейчас, проникновенное.
— Мишка, давай-ка репертуар сменим, — хрипловатым голосом предлагает Никита и выключает давящее на мозги "Аленка, ты- шоколадная девчонка". Вместо неё льётся хит про прятки и "весь этот мир не ты". Каждое слово находит во мне отклик, звенит напоминанием нашей странной истории.
Я не вижу, но ощущаю всем своим существом то и дело бросаемый на меня обволакивающий жадный взгляд. Взгляд, который обещает мне, что и правда никогда больше не отпустит, как в той смске. Дамбу прорывает, и я безмолвно глотаю горячие слёзы, отвернувшись к окну.
Эпилог. 1
— Так что, Никит, с тебя только клятва, — мурлычет Линка и тянет коктейль через трубочку, плотно обхватив её губами. Это, похоже, чтобы довольную ухмылку спрятать. По хитрым глазам вижу.
— Ты издеваешься? Где я, а где- клятва. Давай просто "да", а? — я хмуро наблюдаю за тем, как она неприлично обсасывает пластик, рождая нездоровые ассоциации у меня в голове. Ещё потолще бы эти трубки делали…
— Тебе сложно сказать, как ты меня любишь? — и уже, не скрываясь, ржёт. Знает же, что сложно.
Перестаёт наконец нализывать пластиковую палку, которой я уже начал потихоньку завидовать, распрямляется и для убедительности хлопает по столику.
— Так, Аверин. Сам говорил, свадьбы для девочек. Так что давай, напрягись, сделай девочке приятное. Я и так у тебя на поводу пошла. Где мой банкет на двести человек, где карета, выкуп невесты, тамада в конце концов?
— Ну вот и чего такого романтичного в лошадиной повозке? — фыркаю я раздраженно в тайной надежде перевести тему разговора, — Сидишь и всю дорогу на жопу срущего в мешок коня смотришь. Охренеть, романтика. А тамада твой…
— Смешно, но не по делу, — перебивает меня Лина, улыбаясь, и предупреждающе вскидывает бровь.
А я опять подвисаю на секунду. Как каждый раз, когда вижу эти сладкие ямочки у неё на щеках. Как верный пёс, бл. дь, готов язык высунуть и хвостом забить. Вижу, как шевелятся её пухлые улыбающиеся губы, и прилагаю усилие, чтобы вслушаться в то, что Линка говорит. А перед глазами до сих пор картинка, как она эту несчастную трубочку обсасывает, а раньше сегодня утром и не трубочку…Стоп. Это по ходу
