Ну вот, пора начать интервью с человеком, кого я уже мысленно называю Стоуни. Человеком, которого суд присяжных из двенадцати добропорядочных мужчин и женщин признал виновным в жестоком изнасиловании и убийстве. Человеком, которого суд посчитал очередным больным сукиным сыном, как то чудовище, которое почти уничтожило мою душу и убило моего лучшего друга, а также с десяток женщин, чьим единственным преступлением было внешнее сходство со мной.
Это интервью должно было бы вывернуть меня наизнанку. Но не вывернуло. А все благодаря Харпер, которая умудрилась так тщательно расследовать эту историю, что входя в огромное серое здание из бетона и колючей проволоки я знаю, что буду общаться с невиновным человеком.
А вот если при мне упомянуть имя Роберта Олдива, то я пожалуй начну трястись от страха. Я уверена, что это он. Просто нам с Харпер осталось найти доказательства.
Начальник тюрьмы очень приветливо встречает нас, показывает дорогу нашей съемочной группе и проводит через охрану в маленькую пустую комнату с парой столов и простыми деревянными стульями. Пока команда операторов возится с оборудованием, мы с Харпер еще раз просматриваем наши заметки.
Вскоре заводят Джонстона. Стоуни невысок ростом, худощав и жилист. Его лицо рано состарилось из-за солнца, плохой погоды и слишком большого количества пива. Весь его внешний вид свидетельствует о покорности судьбе. Он редко поднимает глаза и выглядит очень потерянным в свободно свисающем оранжевом тюремном комбинезоне.
Он молча присаживается за стол напротив меня и почти не шевелится, когда звукооператор надевает на него микрофон с проводом, едва слышно прошептав «спасибо», когда тот завершает работу. Теперь он сидит, сложив руки перед собой, и ожидает моих вопросов. Думаю, он молится про себя.
Прочищаю горло, чтобы мягко прервать его.
- Добрый день. Меня зовут Келси Стентон. Можно называть вас Стоуни?
Он поднимает глаза, глядя прямо на меня.
- Рад познакомиться с вами, мисс Стентон. Меня все зовут Стоуни. Вы наверное, встречались с моей женой и ребенком. Как там они?
Резко выдыхаю. Я не ожидала, что он начнет с вопросов. Меня поражает выражение его лица и нежность, с которой он спрашивает о своем ребенке и жене. Это не похоже на лицо убийцы и мертвые глаза сумасшедшего. Передо мной сидит грустный смирившийся человек, который любит свою семью.
- Да, я видела их вчера. Ваша дочь просто красавица, Стоуни. У Алисии все неплохо, учитывая сложившиеся обстоятельства. Насколько я понимаю, преподобный Блеквелл и община помогают ей.
- Наверное поэтому Бог послал мне такое испытание. Преподобный Блеквелл может намного лучше позаботиться об Алисии и Лил, чем я. Посмотрите только, где я нахожусь. Хорошо, что они не пострадают из-за меня.
- Что вы имеет в виду, Стоуни?
- Я думаю, это наказание свыше за мои грехи, мисс Стентон. Я знаю, что не убивал ту девушку. Я даже не помню, чтобы встречался с ней. Знаете, когда я работаю у кого-то в доме, то всегда общаюсь с соседями, чтобы заполучить побольше работы. Но пути Господни неисповедимы, и Он всегда справедлив. Даже если мы не согласны с этим. Я всегда был неуправляемым парнем - пил, сквернословил, ввязывался в драки. Поэтому думаю, что поскольку я увидел свет Господа, милостивый Господь хочет забрать меня, чтобы я снова не свернул на кривую дорожку. В день, когда умерла та бедная девушка, я снова выпил пару бутылок пива, несмотря на то, что обещал Алисии и Богу больше не пить. И вот теперь расплачиваюсь за это. Когда я вернулся домой, мы с Алисией начали молиться, чтобы Господь дал мне силы больше никогда не пить. Может быть, это и немного жесткое наказание, но я думаю, Он ответил на наши молитвы.
Смирение этого человека ошеломляет меня.
Теперь у нас есть полный репортаж по этому делу о сотом невиновном, которому вынесли смертный приговор. Человек, чья новообретенная слепая вера заставляет считать, что несправедливый смертный приговор является наказанием за возврат к пьянству.
Я задаю оставшиеся вопросы, которые мы наметили с Харпер, и точно знаю, что напротив меня сидит не убийца, а невиновный, в полном смысле этого слова.
Пока охрана выводит его из комнаты, а команда операторов складывает оборудование, пару секунд я сижу не двигаясь. Харпер стоит рядом, положив руку мне на плечо. Поднимаю глаза кверху и вижу ее улыбку.
- Он не делал этого, - говорю ей. – У него глаза нормального человека.
* * *
Мы привозим наши записи и кассеты друзьям Харпер с юридического факультета. Они начинают лихорадочно работать над ними, просматривая последние данные, собранные нами. То тут то там раздаются телефонные звонки, входят и выходят люди. Бумаги рассортировываются по порядку и отпечатываются на принтере. Профессор Хенли вся сияет от возбуждения. Ее студенты заражаются ее энтузиазмом. Харпер в самой гуще работы – отвечает на вопросы и рассказывает о проделанной за неделю работе. Приятно видеть, что она получает заслуженную похвалу и восхищение от окружающих.
А я сижу и думаю.
Думаю только о том, что по улицам свободно разгуливает сумасшедший, в то время как у невиновного отбирают жизнь, жену и ребенка. А все потому что коррумпированная семейка, у которой есть власть и положение в обществе, защищает одного из своих членов. Еще более невыносима мысль, что какой-то харизматичный священник хочет отобрать у бедного трудяги любовь нежной женщины и невинного ребенка.
От этого тайного сговора и уверенности в собственной безнаказанности становится тошно.
Поскольку этот случай очень отличается от моего, я почти в состоянии дистанцироваться от тех эмоций, которые он у меня вызывает.
Я снова вижу его лицо.
Но теперь у него новое имя – Роберт Олдив.
Я помню, что чувствовала, когда осталась лицом к лицу с человеком, чье безумие отразилось на телах женщин, которые были неспособны защитить себя.
Я помню, что чувствовала, когда нажимала на курок и смотрела ему в лицо, а пули дырявили его тело, и оттуда начинала вытекать кровь.
И я помню, как он умер.
Я убила его.
Я и Роберт Олдив - убивали, но Фредерик Джонстон не делал этого.
- Келс, Келс, милая. Уже пора, - голос Харпер прерывает мои воспоминания. Она смотрит на меня со странным выражением на лице. – Любимая, ты в порядке? Снова старые воспоминания? – она берет меня за руку и ведет за собой в укромную нишу, где крепко обнимает меня.
Я ничего не чувствую, как будто умерла. Делаю глубокий вдох, и мое тело начинает трястись, возвращая сознание в текущий момент.
- Все в порядке, Харпер. На самом деле, более чем в порядке. Когда мы закончим с этим делом, нам надо поговорить – по-настоящему – о том, что произошло. Но сейчас пора взяться за Роберта Олдива и вытащить Стоуни из тюрьмы.
