— Я, Николай Глебович, — продолжил отец Аристарх, — очень рад, что нашелся все-таки человек, который Тишу образумил и на путь истинный наставил. Благодарность за то вам моя и супруги моей, Серафимы Андреевны.
Николай растерянно кивнул. А Тихий-старший продолжил невозмутимо.
— Тиша у нас мальчик своенравный, далеко не всякого слушает. Я очень рад, что к вашим аргументам, Николай, Тиша прислушался.
Ник сидел ошарашенный. «Своенравный мальчик», кажется, героически пытался не ржать.
Отец Аристарх посмотрел сначала на одного, потом на другого, улыбнулся в бороду и поднялся на ноги во весь свой внушительный рост. А Ник вспомнил вдруг книжку про Александра Невского, которую читал в юности. И там был эпизод, как на одну из свежеотстроенных северных русских крепостей совершила налет чудь. Нападение было совершено в банный день, когда вся дружина парилась в бане. Первым делом налетчики бросились грабить, разумеется, церковь — там золото, серебро, драгоценные камни. И к тому моменту, когда голая дружина, только лишь в мечи и щиты одетая, подоспела, то увидела, как местный настоятель тяжелым золотым крестом направо и налево один оборону храма держит от разграбления. И удержал ведь.
А еще в книжке Стивена Кинга, которую Нику как-то Варя подкинула, был священник, про которого сам автор писал, что если бы такой апостол был у Христа — то на кресте оказался бы Понтий Пилат. Николаю подумалось, что Аристарх Тихий принадлежит именно к такой категории священнослужителей.
— Так, юноши, вижу, вам есть о чем побеседовать. Оставлю вас пока — мне надо кое-кого в отделении еще навестить. Ты уж прости, Тиша, что я сегодня не в партикулярном. Но тут есть люди, которые нуждаются в наставлении священника.
— Батя, перестань, — было видно, как Тихону неловко. — Одевайся, как тебе надо. На мое отношение к тебе это… никак не влияет.
— Вот и славно, — спокойно кивнул Аристарх. — Ой, Тиша, смотри-ка. К тебе еще гости.
И тут пришел черед Николая ловить челюсть. Таких… хм… барышень он еще не видел. Удобные черные ботиночки на плоской подошве в голубом целлофане бахил, клетчатая юбка в складку до колена, уютный бордовый свитер, сумочка на плече, аккуратное темное каре до плеч. Вполне симпатичная молодая женщина. Только габаритами примерно как сам Николай. Или чуть меньше — но самую малость. Такая вот… фея.
— Нина, оставляю брата на твое попечение, — Аристарх, выходя, коснулся плеча девушки рукой. — Я еще попозже зайду.
Нина еще несколько секунд постояла в дверях. А потом с воплем «Тишка!» кинулась к брату. Тот резко поднялся на ноги. Кажется, когда они обнялись, дрогнул пол.
— Тиша, Тишка… — хлюпала Нина куда-то в шею брату. — Напугал нас! Свинтус!
В ответ Тихий вполне убедительно изобразил хрюканье, за что схлопотал ладонью по плечу, охнул и получил еще одну порцию уже более острожных объятий. А потом брат и сестра Тихие наконец-то расцепились.
— Нина, это Николай Самойлов. Сын хирурга, который меня оперировал. Николай, это моя старшая сестра Нина.
Ник на всякий случай снова встал.
— Здравствуйте, Нина, — произнес Коля с некоторой опаской. И его опасения подтвердились. Если кому-то рассказать, что его обняли и прижали к весьма пышной груди так, что у него в позвоночнике что-то хрустнуло — никто же не поверит! А потом Нина его еще и поцеловала — в щеку.
— Спасибо, Коленька! — Николай настолько опешил, что на «Коленьку» уже не среагировал. — Папа рассказал, что если бы не ты — Тишка бы рано или поздно… — Нина вздохнула, всхлипнула, посопела, еще раз вздохнула. — Бестолочь он у нас. Хорошо, что ему попался такой человек как ты!
Нику оставалось только пытаться держать глазные яблоки в пределах глазниц, а рот не настежь распахнутым. Вот это семейка! Совсем не так Николай представлял себе визит к Тихону Тихому.
— Добрейшего дня, Глеб Николаевич!
Заведующий оторвался от бумаг и поднял голову.
— А, Аристарх Петрович. День добрый.
Отец Аристарх прошел в кабинет. В руках него, помимо почти привычного чемоданчика с обрядовыми принадлежностями, был еще пакет.
— Вы сегодня завтракали, Глеб Николаевич? Только честно.
Самойлов неожиданно усмехнулся.
— Как на духу вам отвечаю, отец Аристарх. Не успел. Дежурство сумасшедшее.
— Так я и думал, — Тихий пристроил пакет на стол. — А не дело это. Серафима Андреевна вам тут передала. С капустой, с картошкой, с яблоками. С вишней, правда, Тишка все выудил.
А потом они пили чай с пирогами и беседовали. Степенно и обстоятельно. Один — врачеватель тел, другой — душ. И Глеб Николаевич в который раз удивлялся тому, что в присутствии Аристарха Петровича его собственный телефон молчит. И в кабинет никто не заглядывает. Ну чудеса же?
— Глеб Николаевич, вы по совести мне скажите — не мешаю я вам? Так уж вышло, что когда позвонили тогда из больницы — я сразу со службы, как был, сюда приехал спешно. А люди, знаете — реагируют на рясу. Я привык, всегда готов. Но заведение тут государственное, а государство у нас светское. Вы в отделении — главный. Если мои визиты вашим пациентам мешают — скажите.
— Будут мешать — скажу, — кивнул Самойлов. — Пока только пользу вижу. Восьмая палата у меня вашими стараниями вообще преобразилась. Как смогли убедить — поделитесь секретом?
— У вас свое мастерство, у меня — свое, — отец Аристарх улыбнулся и отпил еще чаю. — Главное, что дело общее делаем.
— Угу, — немного рассеянно кивнул заведующий. А потом все-таки спросил о том, что немного беспокоило. — А я думал, раз вы тут — проповедовать начнете.
— Зачем? — искренне удивился отец Аристарх. — Для этого храм есть.
— Ну а как же… людей к Богу приводить?
— Мне кажется, вы неверно понимаете иерархию, Глеб Николаевич. Я не привожу людей к Богу. На это способен только сам человек. Я могу только помочь.
Заведующий решил не вдаваться в теологический диспут и вместо этого они еще поговорили — про дела отделения, коллекцию подстаканников и пироги от матушки Серафимы, которые, и в самом деле, выше всяческих похвал.
_____________
Собранная сумка стояла у дверей палаты. Стараниями Роси были приготовлены и розданы подарки — Валентине Матвеевне, обеспечивавшей комфорт во время пребывания Тина в отделении, постовым и процедурным сестричкам, анестезиологу и физиотерапевту. Остался один человек, которого Тихон должен отблагодарить лично. Именно поэтому Тин стоял уже полчаса у поста, развлекал медсестер байками и уже порядком утомился — и языком работать, и слушать их хихиканье. А заведующий все задерживался в операционной.
