в привычку. И, возможно, часть моего затянувшегося раздражения также связана с тем, как неожиданно я была разочарована, осознав, что не увижу его прошлой ночью. Когда я не обращала внимания, мне было наплевать на этого парня, и я не уверена, что меня это устраивает.
В парне, который проникает тебе под кожу, есть что-то такое, чему ты просто не можешь доверять.
— Ну… — я знаю, что у него есть при себе еще один косяк. Я жду, пока он поймет намек и закурит вторую сигарету. — Я надеюсь, что ты разумно использовал свое время.
— В смысле?..
— Я пришла сюда не просто для светского разговора. Давай посмотрим, как ты будешь унижаться.
— Верно. Я как раз к этому и шел.
Он передает мне косяк, одновременно излагая сокращенную версию того, что произошло. Что кто-то в баре видел нас, и мельница слухов быстро дошла до Дюка.
— Это мне на руку, что я занимался с незапертой дверью, — заканчивает он, пожимая плечами.
Какая-то часть меня знала, что это произойдет, учитывая, что Дюк — мачо, территориальный мудак, который любит превращать все в кровавый спорт. Одна из многих сторон его личности, которую я так и не научилась любить.
— Мне все же жаль, — грубо говорит ЭрДжей. — Я бы не бросил тебя из-за чего-то меньшего, чем тяжелая травма головы.
Его видимое сожаление проходит весь оставшийся путь до возвращения моей благосклонности. И я полагаю, что надирание задницы за одно свидание заслуживает некоторых очков.
— Отлично. Ты прощен. На этот раз.
— Помоги мне понять это. Как вы двое вообще оказались вместе? Потому что мне трудно понять, что ты нашла в этом парне.
Я замолкаю на мгновение, размышляя о времени, проведенном с Дюком. Он был моим первым настоящим парнем, если использовать этот термин в широком смысле. До него я встречалась то тут, то там, но никому не удавалось удержать мой интерес дольше, чем на выходные или около того. Каким-то образом Дюк преодолел этот барьер в выходные. Оглядываясь назад, я, честно говоря, не могу понять, почему я ему это позволила. Но неважно. Я не знаю ни одной девушки, которая хотя бы немного не смущалась бы тем романтическим выбором, который они делают в старшей школе. Я до сих пор съеживаюсь, глядя на свою фотографию в ежегоднике для первокурсников. Ошибки были допущены повсюду.
— Это было в основном физическое влечение, — признаюсь я. — Я не могу вспомнить ни одного разговора, который был бы дольше, чем рекламная пауза. Не так много сути.
— Но вы были вместе какое-то время, — говорит он, требуя более подробного объяснения.
— Время от времени. По правде говоря, это было в основном колебание от свиданий до ссор. Мы спорили по любому поводу. Может, ты заметил, что он какой-то невыносимый. Поэтому мы расставались каждые две недели.
— Но ты всегда принимала его обратно, — на ЭрДжея нахлынуло раздражение. Выражение его лица становится жестким, хотя он изо всех сил старается казаться невозмутимым.
— Ну, не всегда. Я здесь, не так ли?
— Дюк все еще кажется очень привязанным.
— Он всегда был собственником. Поначалу, наверное, меня это привлекало. Я думала, что это одна из тех вещей, которые заставляют его казаться страстным. Теперь я понимаю, что он просто придурок.
ЭрДжей делает паузу. Затем: — Вы двое все еще встречаетесь?
Я не могу не фыркнуть на это обвинение. — Ты что, не обращал внимания?
Он не реагирует, оставаясь холодно раздраженным.
— Я имею в виду, я не знаю. То, что я услышал в твоем описании только что, это то, что тебе никогда не нравился этот парень, но если его член хороший…
— О. Я поняла, — я улыбаюсь и прикусываю свой язык, чтобы сдержать смех. — Ты ревнуешь.
— Нет. Просто пытаюсь понять, где я нахожусь во всем этом, — он убирает пакет со льдом с лица. Маленький пакет теперь представляет собой пушистую подушку с теплой водой.
— Неа, — подражаю я. — Ты ревнуешь.
Мне кажется забавным, что он устраивает небольшую истерику из-за нас с Дюком, даже если это совершенно необоснованно. Поверьте, мне, я никогда к нему не вернусь. Получила печать на руку и футболку. Все хорошо, спасибо.
Эрджей озвучивает еще одно неубедительное отрицание.
— Нет. Просто интересно, будут ли эти визиты твоего бывшего оставаться в статусе-кво.
— Не волнуйся, — заверила я его. — Зная Дюка, все будет гораздо хуже.
Это вызывает у меня усмешку.
— Дорогое первое свидание.
— И оно того стоит, верно?
— Я дам тебе знать, когда мое ребро заживет.
Медленная улыбка ползет по его губам, и в его глазах появляется наглый блеск, который смеет заставить меня что-то предпринять. Поэтому я встаю, чтобы облокотиться на его колени. Ставлю колени по обе стороны от него и закидываю руки ему на плечи, чтобы провести ногтями по его шее.
— Нет, я больше не буду встречаться с Дюком, — твердо говорю я.
Он пожимает плечами, но я чувствую, как напряжение уходит с его плеч.
— Круто.
— Это больно? — спрашиваю я, опираясь на его ноги.
— Я не шутил, когда сказал, что больше не чувствую ничего, — но он тянется вверх, чтобы обхватить меня за талию, удерживая на месте. — Не могу поверить, что они разрешили тебе носить эти вещи в школу.
ЭрДжей окидывает взглядом мою форму. Как и он, я бросила пиджак в машине и расстегнула блузку. Мой галстук широкой петлей свисает с воротника. Но он задерживается именно на юбке. И на полоске голой ноги под подолом.
— Я никогда не понимал причуды школьниц, — говорит он, облизывая губы. — Думаю, теперь я это понимаю.
Между нами ощутимое напряжение. Теплый, густой гул окружает нас в этом пузыре сексуальной энергии. По его глазам я знаю, что он чувствует то же самое. Кончики его пальцев подрагивают на моей коже. Никто из нас не знает, что делать дальше, и кто сделает первый шаг, оба отчаянно хотим, чтобы что-то, хоть что-то, но произошло.
Терпение никогда не было моей добродетелью,
