— Мы видели, — Лоусон смеется. — Тебе хоть удалось поднять на него руку?
Я показываю ему свои распухшие костяшки пальцев.
— Ударился обо что-то.
Фенн фыркает.
— Недостаточно сильно.
— Я не знаю, что за радиоактивный паук забрался в дырку в члене Дюка, но чувак бьет сильно, — вздохнув и заставив себя откусить еще один кусок, от которого затрещала челюсть.
— Теперь ты знаешь, почему большинство из нас держатся подальше от него, — снова напомнил мне Фенн. Не думаю, что ему скоро надоест повторять, «что я тебе говорил».
Сайлас не скрывает своей ухмылки.
— Тебе действительно надрали задницу.
— Если ты хотел скрыться, то нет ничего постыдного в том, чтобы убежать, — Лоусон ухмыляется мне за греческим салатом. — У меня есть люди, которые могут сделать тебе новую личность. Помочь тебе выскользнуть из города.
Я пожимаю плечами. Потому что это была не первая моя драка. Некоторые из них я выиграл, другие — нет. И ни один из результатов не вызвал у меня особых чувств. Это неважно.
— Все еще думаешь, что Слоан того стоит? — резко спрашивает Сайлас.
Его тон немного меня настораживает. Его отношение было странным в течение некоторого времени, мне трудно понять его смысл. Иногда мне кажется, что он пытается быть моим лучшим другом. А иногда мне кажется, что ему нравится подкалывать меня чуть больше, чем других парней. Я не знаю точно, с чем это связано, но подозреваю, что Слоан играет в этом какую-то роль. Хотя он почти никогда не говорит о ней, я все равно не могу избавиться от ощущения, что Сайлас неравнодушен к ней, независимо от того, как часто он переписывается со своей подружкой из Балларда.
— Если бы я хотел, чтобы Дюк меня отпугнул, я бы не приглашал ее на свидание, — легкомысленно отвечаю я.
— Как все прошло, кстати? — спрашивает Лоусон. — Вы уже обыскали друг друга на предмет татуировок?
Я отвечаю неопределенно.
— Мы хорошо провели время.
— Да? — тянет он, и я понимаю, что первоначальный вопрос был ловушкой. Еще одна из маленьких игр Лоусона. — Я слышал, вы двое провели всю ночь в баре, пытаясь проглотить лица друг друга.
— Без комментариев, — я делаю еще один мучительный укус.
— Черт, — Лоусон явно подстраивается под меня, когда он стонет. — Я бы серьезно ударил его.
Фенн закатывает глаза.
— Мы знаем.
— В кабинете ее папочки. Склонившись над этим гребаным антикварным шахматным набором.
Сайлас ощетинился.
— А ты не мог бы? Я все еще ем.
Затем, поскольку им обоим нравится подкалывать Сайласа, они переходят к подробному описанию своих подвигов на выходных. Лоусон рассказывает нам о домохозяйке, которую он подцепил в баре отеля в Манчестере, потому что она была похожа на его стоматолога.
— Ты уверен, что это была не она? — спрашивает Фенн с ухмылкой.
— Если подумать, я не думаю, что знаю ее имя. Может быть.
— Это будет неловко, — говорю я.
— Не так неловко, как на моем последнем бранче, в честь дня рождения после того, как я трахнул новую жену моего отца.
Я жду, что Лоусон рассмеется и расскажет мне кульминацию.
Но он не смеется.
Я пристально смотрю на него.
— О, ты серьезно.
Он улыбается самодовольной улыбкой и засовывает в рот оливку.
— Он сам напросился.
А я думал, что моя семья сложная.
ГЛАВА 28
СЛОАН
ЭрДжей приходит рано и ждет на скамейке, когда я нахожу его на тропинке после школы. Он едва укрылся в полоске тени под большой веткой дерева. Даже малейшее укрытие от прямых солнечных лучей — это облегчение от безжалостной жары.
Я вижу сотню парней в день в одной и той же школьной форме. ЭрДжей носит ее как-то по-другому. Пиджак снят, рукава белой рубашки на пуговицах закатаны. Полосатый галстук свободно болтается на шее. Косяк свисает у него изо рта. Он похож на персонажа Тарантино.
Однако его лицо знавало лучшие дни.
— Проверю тебя, — я бросаю испуганный взгляд на множество синяков различных оттенков фиолетового. Все хуже, чем я думала.
— Прости меня, если я не выгляжу воодушевленным, — вздыхает он. — Я не чувствую своих бровей.
— Да? — я наклоняюсь и заставляю его встретиться со мной для поцелуя, затем отстраняюсь как раз перед тем, как наши губы соприкасаются.
ЭрДжей стонет.
— Дешевый трюк, Тресскотт.
— Поработай ради этого.
Он выбрасывает выкуренный косяк. Быстрее, чем ожидалось, он обхватывает меня за талию и тянет сесть на скамейку, а затем целует меня.
Прошло даже не так много времени, но я уже забыла, каким притягательным был тот первый поцелуй. Я потеряла это ощущение в пивном тумане, убедив себя, что мысленно преувеличила его. Но теперь я вспоминаю непреодолимую мотивацию запрыгнуть на него. И нежность его губ. Выразительный, но не торопливый и не напористый. Если поцелуй может быть классным, то ЭрДжей овладел этой техникой. Без усилий.
— Да, — говорит он хриплым голосом. — Я это почувствовал.
— Вот. Я тебе кое-что принесла.
Я тянусь к своей сумке и достаю подарок. Секунду спустя я прикладываю к его глазу наполовину растаявший пакет со льдом. У льда не было ни единого шанса под палящим солнцем. Мое приложение погоды продолжает сообщать мне, что жара начнется со дня на день, но я не видела никаких доказательств этого.
— Он не очень хорошо пережил поездку, — говорю я ему с сожалением.
ЭрДжей лучезарно улыбается мне.
— Главное — это мысль. Видишь? Я знал, что я тебе нравлюсь.
— Я думала о том, чтобы наполнить Ziploc стеклом, чтобы наказать тебя за то, что ты бросил меня.
— Тогда я ценю твою сдержанность.
Конечно, его обоснование за то, что он бросил меня, было оправданным. Но я все еще могу немного позлиться. Я не хочу, чтобы у него возникла идея превратить это
