избавиться от этого гнетущего чувства. Вырвать его с корнями. Хотя бы на эту ночь.
— Дин... — почти неслышно произносит и делает шаг ко мне. Несмелый. Я бы даже сказала — робкий. Совершенно на него не похожий, — я молю тебя: прости меня...
— Займись со мной любовью, Марат, — произношу громче, нервничая от того, что мне приходится это повторять.
Тянусь к своей блузке, и непослушными пальцами расстёгиваю две верхние пуговицы. Но как только я цепляюсь за третью, Марат резко дёргает меня за талию, прижимая к себе и выбивая воздух из моих лёгких. Одной рукой забирается мне волосы, слегка натягивая их у корней и задирает мою голову. Это была доля секунды. Доля, чтобы утонуть в чёрной глубине его глаз. Снова. И почувствовать жёсткие губы на своих губах. Язык, что властно ворвался в мой рот. И зубы... острые зубы, которыми он кусал мою распалённую кожу. Тихое рычание.
Эта ночь. Она так нужна мне. Сейчас. Много. Всецело.
И, скорее всего, утром я уйду. И я не уверена, что вернусь.
Дина
— Точно ничего не забыла? — Надя озадаченно смотрит на меня в поисках... чего?
— Вроде бы, да.
Я нервничала. Не знаю почему. А ведь должно же быть наоборот. Я, наконец, отправляюсь в долгожданный отпуск, и должна петь от радости. Но меня всё ещё держит тяжесть. Она скручивает мне руки и делает плечи непомерно тяжёлыми.
— Эх, — вздыхает подруга, — жалко, что я не могу с тобой полететь...
— Ну, в следующий раз полетим вместе. Что у нас там? Новый год? Можно в горы? М?
— Кстати! Я уже присмотрела кое-что. В Адыгее. Там волшебно, Дин! Я тебе скину ссылку! Мы обязаны туда поехать на зимние праздники!
— Обязательно.
Улыбаюсь и обнимаю Надю за плечо. Мне и самой жаль, что у неё не получилось полететь со мной. Хотя бы на несколько дней...
— Ну, у тебя зато есть время остаться с собой наедине, Дин. Подумаешь, разберёшь хлам в своей голове. Да и просто отвлечёшься от кутерьмы! Две недели на чиле! Это же настоящая роскошь по нашим временам!
— Одну, — поправляю её и продвигаюсь в очереди на регистрацию. Впереди нас стояла семейная пара, и я не без тоски то и дело поглядывала на их воркование.
— Одну? Ты же говорила две?
— Я разве не сказала? Мама приедет ко мне туда через неделю.
— О... нет. Не сказала. Ну это вообще в корне меняет дело. Неделю для себя, и неделю для секретов с мамулей. Ты же соскучилась наверняка?
Соскучилась не то слово... было бы идеально, если бы она прилетела с папай, но увы. У него сейчас завал, и он никак не может разорваться.
После посадки я нервничала втрое больше, чем перед. В общем-то, я спокойно отношусь к перелётам, но в этот раз меня пробирало волнение от каждого шороха. Парочка, что проходила регистрацию вместе со мной — сидела через проход от меня.
Ну, конечно... иначе и быть не могло...
Полёт займёт пару часов, и мне нужно было чем-то себя занять. Отвлечься от непонятного беспокойства и какой-то необъяснимой паники.
Спокойно, Дина. Два часа и ты на море.
Море... я безумно люблю море. Океан или озеро. Река или пруд... абсолютно неважно. Вода действительно имеет способность исцелять душу. Просто закрыть глаза и слушать эти звуки. Плеск, шелест. Ощущать, как пальцы ног погружаются в прохладную свежесть. Как тебя обволакивает и одновременно убаюкивает умиротворение. Это поразительно.
Я совершенно неожиданно остановила свой выбор на Сочи. В последний раз я была там ещё школьницей. И не могу вспомнить ничего примечательного. Пальмы... связки крошечных бананов. И полчища людей. Это всё, что я помню о Сочи. Поэтому, отложив свои планы на Болгарию, я спонтанно кликнула мышью на аэропорт Адлера. В надежде на то, что за последние пятнадцать лет там много чего изменилось.
— Доброе утро, — вскидываю голову, слыша довольно-таки бодрое приветствие. Это был пожилой мужчина лет семидесяти, а может и больше. Аккуратный, с густыми седыми волосами и такими же пышными усами. Моё внимание тут же привлекли добрейшие, почти синие глаза, — вы позволите?
— Доброе утро. Да, пожалуйста, — убираю с соседнего кресла свою сумочку и дружелюбно ему улыбаюсь.
— Ну и толпа, — вздыхает старик, закидывая наверх свой портфель и опускаясь рядом со мной, — бархатный сезон всегда в ходу...
— Что есть, то есть, — тихо отвечаю, наблюдая за тем, как он снимает с носа очки и достаёт из нагрудного кармана носовой платок. Кропотливо протирает линзы...
— А вы? Отдыхать? Или по делам?
— Отдыхать. Развеяться.
Уйти от одной суеты в другую.
— Это хорошо, — вздыхает мой сосед, — это очень хорошо.
— А вы? Тоже на отдых?
— Мой отдых начался с того дня, как я ушёл на пенсию, — усмехнулся старик, — меня, кстати, Иван Семёнычем зовут.
Он протягивает мне свою руку и я сразу подмечаю аккуратные пальцы и большой размер его ладони. Она просто огромная. Как у медведя!
— Дина, — и я очень рада нашему соседству. Он мягко пожимает мою руку и широко мне улыбается.
— Диночка! Будем знакомы! Не боитесь перелётов?
— Не особо. Просто в этот раз как-то не по себе, — перевожу взгляд в окошко, затем на серое небо. Погода не радует.
— У меня жена до чёртиков боялась самолётов! — он тихо смеётся, но замолкает, когда к пассажирам обращается пилот, приветствуя всех на борту. Для приличия слушает его речь и тянется к ремням безопасности, — высоты боялась... и хоть ты тресни!
Два часа мне показались десятью минутами! Иван Семёныч с ловкостью увлёк меня в активный диалог, рассказывая мне о своей жизни и расспрашивая о моей. Легко и непринуждённо. Словно мы родственники, встретившиеся впервые за много лет.
— Вы нашли где остановиться? Отель какой? — поинтересовался, когда самолёт уже шёл на посадку.
— Да, нашла. У моей подруги там квартира. Так что...
Да. У Надиной семьи была небольшая квартира в центре Сочи, доставшаяся им по наследству от бабушки. Поэтому, как только Надя узнала, что я лечу на родину её бабки, она тут же всучила мне ключи, не принимая никаких отговорок.
— Ты смотри. Телефон мой сохранила? Надумаешь — звони! Я тебя по таким местам проведу, девочка! Только местные знают!
Иван Семёныч,
