звонить, чтобы как следует тряхнули это царство порока. Сюда нормальных людей, оказывается, не пускают, только богатеньких уродов на золотых машинах.
— Эй, дедуля, полегче! — делает шаг навстречу мажор, нагло вскидывая подбородок и засовывая руки в карманы своих дорогих брюк. — Это твой папа, что ли? — оборачивается ко мне.
А я не могу прийти в себя. Что он здесь делает? Какого чёрта профессор сейчас не спит в обнимку со своей Лилей? И мама тут моя при чём? Сказала же, куда пошла, ну что за паника? Всё равно не понимаю, что забыл Заболоцкий у клуба, где я праздновала день рождения подруги? Его что, сюда по студенческой линии направили?
Никак не удаётся успокоиться, сердце бешено лупит по ребрам. Вообще ничего не соображу. Я не хочу с ним ехать, я лучше с Димой поеду. Что ему надо? Спаситель хренов. Нечего тут из себя капитана Америку строить. Пусть училку свою спасает.
— Пойдём, Дима. — Теперь и я обнимаю его за талию, подталкивая к машине.
— Наташа, ты что?! — Строго, прямо как на лекции. — Ты хоть знаешь, кто этот молодой человек!? Судя по всему, ты с ним только что познакомилась! Куда ты собралась с ним ехать?! Хочешь, чтобы он подверг тебя насилию?!
— О, я понял! — громко смеётся мажор. — Это твой профессор.
Я смотрю на Диму, на Заболоцкого смотреть стыдно. Его слова — очередной показатель того, какая я маленькая и глупая — разболтала первому встречному о наших отношениях.
— Деда, — с насмешкой кричит он профессору, — вы уж лучше спать идите, вам долго нельзя, подагра разыграется. Вы и так уже херни натворили и довели девочку до слёз. И вообще, с вами бы не мешало разобраться: под профессорский трибунал отдать, а то история со студенткой-то с душком получается. Наташка тоже дурочка, конечно, что повелась, но всё же…
И мой профессор, подогретый злостью и ожиданием, не стерпев оскорбления в мою сторону, заступается за меня. И дальше всё это напоминает какую-то фантасмагорию. Хотя, с другой стороны, чего только в жизни не бывает? Мой тихий, правильный профессор и Лилин жених по совместительству бросается на мажора, хватая его за грудки.
Дима тоже его держит, так они и толкаются, бодаясь, дергая друг на друге одежду, укрываясь от ударов. Дима матерится, профессор нет. Он не такой. Остается верным себе даже в подобной экстремальной ситуации.
А я кусаю губы. Как же сильно я его люблю, господи. Кричу, переживая, конечно же, за Рому. На шум прибегает охрана, их быстро разнимают.
— Ты кого дурочкой назвал, амёба недоразвитая?! — неожиданно рычит Заболоцкий, одежда на нем смята и частично порвана. — Извинись перед девушкой сейчас же!
Странно видеть профессора Заболоцкого в таком неопрятном виде.
— Это я-то недоразвитый? — теперь орёт Дима. — Поимел девочку, она рыдает сутками, а недоразвитый я?! Да тебя бы с моста скинуть и сверху катком проехать, умник!
— Ну так скинь, только, боюсь, пупок развяжется!
— Старпëр!
— Дегенерат малолетний!
Охрана хватает Рому за руки, а я пугаюсь, потому что понимаю, что все тут мажора знают.
— Дмитрий Егорович, нам разобраться с этим человеком? Мы можем, если нужно.
Поверить не могу. До чего я его довела. Роман Романович ради меня в голос оскорбляет незнакомого человека. Неужели у него тоже есть чувства? Ко мне? А как же Лиля? Где же эта пресвятая богиня? Ну разве он поперся бы ради меня в пять утра неизвестно куда, разве сидел бы и ждал у ночного клуба, если бы ему было всё равно?
А потом вдруг до меня доходит: боже, мажор ведь богатый и со связями. Он может убить моего профессора, и никто не узнает. Поэтому охрана зовет его по имени-отчеству. В ужасе дышу через раз, пытаясь уладить конфликт.
— Нет! Пожалуйста, нет, — умоляю, сквозь нахлынувшие на глаза слёзы. — Дима, отвези меня, пожалуйста, домой, как и обещал.
Глава 19. Это не ваше дело, Роман Романович
Шикарный ярко-жёлтый спорткар отъезжает от клуба, резко срываясь с места. Мне приходится вцепиться в ремень безопасности, чтобы он не резал грудь так сильно. От резкого рывка отбрасывает вперед, потом назад. Мне это не нравится. Сплошной дискомфорт. Машина мажора несётся по ночной трассе очень быстро, меня начинает мутить. Вынуждена откинуть голову и прижать её к креслу.
— Лапочка, любишь скорость? — Дима тянется к магнитоле, включая звук на полную громкость.
Внутри салона пахнет натуральной кожей и деньгами. Даже не знаю, как это объяснить, но это точно аромат богатства. Из колонок звучит гремящий бит по типу того, что глушил всю ночь в клубе.
Мажор давит по газам ещё сильнее, слышен гул мотора, за окном несутся здания и деревья, сливаясь в единое тёмно-серое пятно. Меня снова вдавливает в кресло. Всё это настолько не моё и не про меня, что хочется скорее добраться до дома.
Евка как-то рассказывала, что обожает ночные покатушки, прëтся от гонок и связанного с ними драйва. Ей кажется безумно сексуальным, когда парень на стильной машине владеет мастерством вождения настолько хорошо, что виляет по городским дорогам, не замечая ограничений скорости и светофоров.
Я же думаю на десять шагов вперед, я переживаю, анализирую, перед глазами стоят картинки всевозможных кровавых ДТП с летальным исходом.
А еще моё сердце не на месте. Когда я садилась в Димину машину, профессор порывался меня остановить, но, к счастью, охранники оттеснили его. И он перестал нарываться на новый конфликт с мажором. Я очень переживала, что ему достанется, но секьюрити ушли обратно в здание. Ничего плохого они ему не сделали. Тайком обернувшись и взглянув в заднее стекло шевроле, я увидела Романа, оставшегося в одиночестве посреди улицы. От этой картины в груди неприятно ноет. В этой красивой и дорогой машине я абсолютно точно не на своем месте.
Сомневаюсь, что в городе можно носиться с такой скоростью, слава богу, сейчас раннее утро и дороги пустые.
— Ты не мог бы ехать помедленнее, Дима?
— Не бойся, милая, эта тачка, словно птица. Скорость — это адреналин, это кайф, без которого просто невозможно жить. Скорость — это свобода, твоя свобода!
Я, конечно, молодая и глупая, моментами взбалмошная и неосмотрительная, но всё это мне не по душе. Я боюсь. Мне это чуждо, предпочитаю спокойный, правильный образ жизни. Сегодня, во время
