взгляде?
Свиридова тут же скидывает мне в руки гору одеял с одинокой подушкой на самом верху, словно только и ждала удобного случая, чтобы сбагрить мне весь этот хлам, а потом садится рядом с дочерью и аккуратно начинает снимать с крохи верхнюю одежду.
— Дверь закрой, когда будешь выходить! — окончательно осмелев, командует.
— Язва! — хмыкаю вполголоса, ошарашенно переступая с ноги на ногу. Вот она благодарность по–Марьяниному! Ничего не изменилось!
— И свет погаси! — не унимается Свиридова, мимо ушей пропуская моё замечание. Злится? Отыгрывается за то, что в шутку назвал её избалованной принцессой?
— Что-нибудь ещё, Ваше Величество? — манерно преклоняю голову перед Наной, всё ещё лелея надежду, что Свиридова одумается, но та даже не смотрит в мою сторону.
— Ещё бы чаю горячего с кусочком горького шоколада, — как так и надо отвечает Марьяна. — А лучше супа. Куриного. С лапшой.
— И икры заморской, — бубню себе под нос и, развернувшись на пятках, оставляю Нану наедине с дочерью и своими капризами.
— Свет! — напоминает Марьяна и недовольно цокает язычком.
— Да пожалуйста! — ладонью прохожусь по выключателю и закрываю за собой дверь.
На диван скидываю одеяла и как заведённый хожу из угла в угол.
— Ни спасибо тебе, Сава! — причитаю, не находя себе места. — Ни прости, что без спроса снова влезла в твою жизнь и перевернула её вверх тормашками!
Мимолётный взгляд на часы: начало второго…
— Лапши куриной ей подавай посреди ночи! — бубню под нос, вспоминая, что все деньги и кредитки остались в чемодане в разгромленном номере отеля.
— Шоколад горький с чаем! — перебираю мелочь по карманам.
— Привыкла своим Осиным командовать! — в телефоне начинаю искать рестораны с круглосуточной доставкой еды, но уже в скором времени понимаю, что имеющихся финансов мне хватит только на оплату услуг курьера.
Оглядываю номер. Ну должен же быть здесь хотя бы чайник или на худой конец кипятильник, но снова мимо: в нашем семейном люксе есть только одеяла и фотография сытого котика на стене, как издёвка над пустыми желудками. Бред какой-то!
Я никак не могу успокоиться. Меня бесит заносчивость Наны до чёртиков! И в то же время я понимаю, что обязан накормить Свиридову. Да и Руся, когда проснётся, тоже захочет есть. Притащить их сюда было моей идеей, а значит, и ответственность лежит на мне. А потому, накинув на плечи куртку, вылетаю из номера. Нетерпеливо тарабаню по стойке администратора и с трудом внимаю сонным объяснениям, как в этих краях не сгинуть в поисках круглосуточного мини-маркета.
— Грачёв! — прижимаю к уху мобильный и, топая по лужам, держу курс на продуктовый магазин. — Чего там у тебя?
— А ничего, Ветер! — шуршит в трубку парень. — Внедорожник тот, как сдуло. Так что, смотри, тихо сиди там, без самодеятельности, а то вдруг недоглядели чего…
— Не нагнетай, Грачёв! — пытаюсь снизить градус волнения, а сам невольно кручу башкой по сторонам. Разумеется, никакого чёрного джипа с отломленным зеркалом я не нахожу, зато через дорогу замечаю неприметную вывеску продуктового и как дурак улыбаюсь.
— Да я не нагнетаю, — устало выдыхает Грачёв. — Просто Артёма этого так и не нашли, понимаешь?
— Понимаю, — голодным взглядом скольжу по полке с колбасными нарезками и сырам. Правда, беру батон и пакет молока и шлёпаю с этим добром на кассу.
— Ветер, — продолжает Федя. — Не нравится мне всё это…, — и внезапно замолкает.
— Чёрт! — вспыхиваю на весь магазин, когда понимаю, что мобильный разрядился.
— С вас двести рублей, — чирикает отрешённо женщина на кассе и устало зевает.
— Да, сейчас! — бросаю нужную сумму и всё же спрашиваю:
— А шоколад горький у вас есть?
— Есть, — отвечает бесцветно. — Вам какой надо?
— Да любой, на какой хватит, – вываливаю из карманов всё, что осталось, и, прихватив плитку тёмного шоколада, спешу обратно.
Дорога до мини-отеля занимает минут десять, не больше. Ещё примерно столько же жду, пока администратор, пронзая меня негодующим взглядом, принесёт стакан кипятка и пакетик с заваркой. Стараясь не расплескать горячий чай, аккуратно держу тот перед собой на вытянутой руке и плетусь к двести восьмому номеру. Уверен, Марьяна давно спит и даже не вспомнит про свою глупую просьбу, но иначе не могу…
Поворот ключа. Я стараюсь не шуметь, но выходит не очень. Бросив у порога пакет с продуктами, включаю свет и вздрагиваю, заметив в метре от себя Марьяну.
Крепко вцепившись в собственные плечи, она стоит недвижимо и плачет. Кончик её носа распух от бесконечных всхлипываний, а глаза красные и воспалённые. Волосы в беспорядке, а всё тело заходится в мелкой дрожи. Нана чем-то очень напугана и мне становится не по себе.
— Что случилось? — резкий шаг навстречу. Мои пальцы обжигает кипяток, но я почти не чувствую боли.
— Я думала, ты меня бросил, — еле слышно отвечает Нана, пока ручейки слёз на её щеках превращаются в полноводные реки. — Сбежал. Снова.
— Ты же сама просила чая, — растерянно пожимаю плечами, ощущая, как тот самый чай стекает огненной лавой по моей дрожащей руке.
— Я же несерьёзно, — всхлипывает Нана и смотрит, как расползается мокрое пятно на ковролине.
— А ты ушёл, — спешит перехватить остатки заварки в стакане в свои руки.
— Я испугалась, — отводит взгляд, но лишь для того, чтобы поставить горячий чай на полку в прихожей.
— Звонила тебе, но ты был недоступен, — Нана снова ищет ответы в моих глазах, робким дыханием обдувая мои обожжённые пальцы.
— Телефон разрядился, — голос дребезжит, а сознание плывёт от невыносимой близости моей девочки.
Носом втягиваю пропитанный её заботой воздух. Он отравляет, отключает память и размывает границы.
Полшага навстречу. Беспокойное биение наших сердец. Такое гулкое и отчаянное, что голос разума затихает.
Ладонью тянусь к любимым чертам Наны. Уже не моим. Чужим. Навеки потерянным. Адская боль спицами пронзает сердце, но даже израненное оно продолжает биться в груди. Ради неё. Моей Наны. Моего спасительного света в этой кромешной тьме.
Шумный выдох. Бешеные импульсы сотрясают тело. Я не спешу. Осторожно касаясь пальцами шёлка любимой кожи, ловлю каждый миг. Он бесценен. Он всё, что останется у меня, когда Нана в очередной раз предаст, сбежит от меня к другому и
