— Она отведет вас в одну из комнат, — сказал Пауль Александру. — Дадите ей на чай. Сначала три доллара и потом — три. Можете дать больше, если вам с ней очень понравится. И сразу скажите ей, что чаевые она получит только в том случае, если будет с вами хороша, но авансом много не давайте. Она кажется миленькой, но вы не упрекайте их за то, что они стараются побольше содрать с клиента. Скажите, что вы бедный художник, если она окажется слишком требовательной. Ну а если она пустится рассказывать вам душещипательные истории, скажите ей, что они почти так же трагичны, как ваши, и сразу начинайте рассказывать ей свои. Это сбивает их с колеи. Ох, да! Чуть не забыл. Купите шампанское, это у них тоже источник дохода, но это входит в стоимость всего. Не заказывайте больше полбутылки. Они выпивают очень быстро, так что если заказать бутылку вначале, они тут же хотят еще. Пара полубутылок, особенно если у вас будут с ней трудности или вы захотите остаться на ночь. Во всяком случае, вот, возьмите, здесь пятнадцать долларов, — нет, нет, берите, я же сказал, что сегодня за все плачу я, это мой вечер. Деньги можно далеко не прятать, из карманов здесь не воруют, дорожат местом. Если какая попадется на воровстве, мадам просто выгонит ее на улицу и ей трудно будет найти работу. Ну, идите, порадуйте себя: она миленькая девочка.
— Да, конечно. Как и ваша.
— Точно! Тойла — это нечто удивительное, не правда ли?
Петси вывела Александра из гостиной мадам, они поднялись на несколько ступенек, миновали длинный коридор — им встретилась голая девушка, идущая в ванную — и вошли в маленькую, занавешенную тяжелыми портьерами спальню, почти полностью занятую огромной высокой кроватью. Александр весьма удивился и даже обрадовался, почувствовав, что он совершенно не боится. Сейчас, находясь в этой комнате, с этой девушкой, он чувствовал, что все достижимо и просто. Он, правда, не знал, где заказывают шампанское — по объяснениям Пауля это было целое дело, — но решил ни о чем не беспокоиться, все как-нибудь само устроится; это состояние напоминало ему пробуждение ночью, после кошмара, когда зажигаешь свет и видишь: все просто, ясно и отчетливо, предметы реальны и знакомы, нигде нет жуткой неопределенности, монстров и чудовищ, которые только что так страшно двигались в темноте. Он был окрылен этим открытием, окрылен и странно легок. Трудно было бы сказать, какое из наслаждений слаще: волшебное отсутствие страха или этот медленно стягивающийся в нем узел чувственности. Девушка стояла возле двери и улыбалась. На минуту его заняла пикантная мысль, что спешить не надо, лучше как можно дольше оттягивать реальный контакт, поскольку предвкушение экстаза сладостнее самого экстаза. Девушка так и была в розовой комбинации — платья в гостиной она не надела — и память о ее теле, находящемся под шелковой материей, возымела свое действие. Она глянула вниз, потом на его лицо, и улыбка ее стала шире. Он подошел и положил руки на ее плечи, пальцами касаясь затылка, расстояние между ними медленно уменьшалось, пока она не сделала одно легкое движение и не прильнула к нему. "М-м-м!.." — издала она оценивающий и как бы удивленный звук, почувствовав его мужскую силу и напряженность, и затем, смеясь, восхищенно прибавила:
— Вот это я понимаю!
Он тоже засмеялся и позволил своим ладоням соскользнуть вниз, сначала по ее рукам, потом по талии, по бедрам. Она едва заметно покачивалась, чувственно прижавшись к нему, так нежно, как если бы они танцевали. Было такое ощущение, что их большое неподвижное объятие свободно существовало в пространстве и вот его начало сносить, постепенно сносить течением, каждая минута несла их все ближе к некоей желанной точке, и он почувствовал сильный, задорный порыв этого течения. Он двигался немного быстрее ее, чем неуловимо разрушал странное равновесие большого объятия; все в нем возрастало, он хотел целовать ее, ему казалось, что губы самое интимное, самое сокровенное, что у нее есть, но он откуда-то знал, что с подобными девушками не целуются… Ее руки подобрались к его брюкам, и она умело расстегнула их, он слегка сдерживал ее, хотел раздеться сам, но она покачала головой, как бы прося у него дозволения раздеть его; прикосновение се прохладных пальцев, шоковое ощущение от прикосновения нежных женских рук к самому его интимному месту сделало так, что у него перехватило дыхание. Она трогала его бесстыдно и со знанием дела, все время следя за его лицом и его реакцией, затем она чуть раздвинула свои нога, медленно полуприсев на край высокой кровати, а его поставила перед собой, продолжая ласкать и ритмично двигать бедрами: ее округлые бедра сжимали его, прикасаясь чувствительно, легко и влажно. Несколько раз он ощущал приближение кульминации, но нет… когда она читала это по его лицу, она уменьшала контакт, отвлекала его и удерживала на самом острие. После одного такого момента она прервала контакт совершенно и, одернув комбинацию, уселась на кровать глубже, тотчас погрузившись в мягкую постель так глубоко, что Александр чуть не потерял ее из виду. Когда он приблизился к ней, он увидел, что она дергает ленточку колокольчика.
— Как насчет шампанского? — спросила она. — Выпьете немного?
— Не могу себе этого позволить, — улыбаясь, сказал Александр, — я художник, я беден.
— Ну, для такого случая уж позвольте себе.
— Ладно. Сдаюсь. Но только полбутылки.
— Идет! А как насчет маленького презента для меня?
Он достал из кармана три доллара и отдал ей.
— Вот, возьмите это, это все, что у меня есть.
— А на шампанское?
— Ну уж, наскребу по карманам несколько долларов мелочью.
Она пожала плечами:
— Особенно щедрым вас не назовешь, но зато вы симпатичный. Идите ко мне и поиграйте со мной, я обожаю играть.
Он лег с ней рядом, и она широко раскинулась, вся открывшись его любопытным, игривым пальцам. Через несколько минут дверь приоткрылась и юная особа вошла в номер, неся шампанское в ведерке со льдом. "О-ох!" — произнесла она с большим неудовольствием; казалось, она недовольна тем, что помешала им в интимный момент, но Петси совсем не смутилась и Александр, к своему удивлению, обнаружил, что он тоже совершенно не обеспокоен этим вторжением извне. Напротив, что-то подсказывало ему, что юная особа, одетая совсем не так, как одеваются проститутки, составляет как бы часть их игры. В ведерке со льдом стояла полная бутылка, но Александр сел в кровати, высвобождаясь из объятий Петси, и сказал:
— Детка, заберите это и принесите полбутылки.
— Полбутылки, сэр? — переспросила она с видом неподдельного удивления, глядя на него сверху вниз и медля.
