не пропускавший во время учебы в универе ни одной юбки. И скрытный Богдан Багиров, всегда державшийся немного особняком.
В отличие от Никитиной семьи парни безоговорочно приняли меня в свою компанию и помогали отбивать Дашины нападки, когда Лебедева не было рядом. Вот и сейчас они расплываются в искренних улыбках и всяческим образом демонстрируют радость от нашей встречи.
– Кира? Сколько лет, сколько зим!
– Не забыла, как стоять на коньках?
– Твой пацан? Фига се! Взрослый такой!
Галдят они наперебой, я же окончательно растекаюсь ванильным сиропом. Чувствую себя хрупкой принцессой в окружении отважных рыцарей и взволнованно принимаю сыплющиеся на меня комплименты.
– Полегче, мужики. Кира занята.
Хохочут. Подтрунивают над хмурящимся Никитой, заключающим меня в кольцо рук, и отпускают пару невинных подколов, от которых я заливаюсь румянцем. А дальше проводят самую настоящую тренировку для моего взволнованного сынишки.
Наперебой что-то объясняют. Терпеливо показывают, как правильно обводить соперника. И немного поддаются, позволяя Мите загнать шайбу в ворота.
Мощные. Сильные. Ловкие. Они выписывают на льду такие замысловатые линии, что меня распирает от иступленного восторга. Такому не учат в секции – Митиному тренеру до них далеко.
– А вы приедете в следующий раз? – с замирающим сердцем спрашивает медвежонок, и я цепенею вместе с ним. Жду ответа, затаив дыхание, и сама подпрыгиваю, когда раздается твердый ответ.
– Конечно. Обязательно повторим.
Стягивая перчатки, парни по очереди жмут ладонь медвежонку, и она тонет в их огромных лапищах. От растекающегося в воздухе веселья мне кажется, что мое тело наполняется маленькими пузырьками, становится невесомым и норовит взмыть вверх – к самому куполу.
Легко-легко так и празднично. Лучше, чем в день рождения или новый год, когда тебя завалили подарками.
– Ваш с Никитой пацан, да? Похож на него очень, – кашлянув, вырывает меня из розового тумана Богдан и окончательно смущает не похвалой – констатацией факта. – И ты светишься вся. Похорошела.
– Наш.
Высекаю с гордостью и замолкаю. Улавливаю тихую грусть, спрятавшуюся в мерцающих карих омутах Багирова, но как следует обдумать ничего не успеваю. Никита прижимается ко мне со спины, щекочет носом мочку уха, проникает пальцами под край толстовки и мягко касается покрывающейся мурашками кожи.
– Проголодалась? Я зверски.
Может быть дико, но мне представляется, что говорит он вовсе не о гамбургере или бифштексе.
Глава 31
Кира
– Побудешь сегодня с дедушкой, хорошо?
Наклоняюсь к Мите и поправляю его всклокоченную шевелюру. Если он откажется, я немедленно сниму свои туфли на тонком высоком каблуке, переобуюсь в кеды и попрошу Никиту отвезти нас домой.
Но медвежонок лишь серьезно кивает и мягко сжимает мою ладонь.
– Без проблем, ма.
Сегодня нас ждет прием у Гордина. На мне струящееся нежно-голубое платье в пол, хоть Лебедев и настаивал на красном, в ушах крохотные сережки-капли, запястье обвивает ажурный браслет из белого золота.
И, пока я немного нервно разглаживаю атласную ткань, Никита с отцом ведут безмолвную ожесточенную дуэль. Обмениваются выразительными взглядами, будто скрещивают шпаги, и оба стискивают кулаки.
Воздух между ними искрит.
– Никита, если ты…
– Все будет хорошо, Андрей Денисович. Я верну вашу дочь в целости и сохранности.
С нажимом сообщает Лебедев, отец же в ответ шумно выдыхает и так же громко втягивает кислород. Что-то еще намеревается сказать, но в последнюю секунду опускает руку и обреченно на меня смотрит.
Дергает острым кадыком, пожевывает нижнюю губу и, прежде чем скрыться вместе с Митей за калиткой, высекает.
– Дочь, позвони мне, если что-то пойдет не так.
Заботится обо мне по своему и все еще не может нормально воспринимать Никиту. Ну, а я не берусь с ним спорить. Рано или поздно время расставит все по местам.
– Ты очень красивая, Кира.
Лебедев предупредительно распахивает передо мной дверь и помогает уложить подол платья так, чтобы он не помялся. Я же чувствую себя Золушкой, готовой отправиться на королевский бал. Только принц не бродит где-то в своих покоях – он рядом.
Заводит нашу карету и мягко выезжает на трассу. Косится на меня изредка, и что-то такое мелькает в его шальных глазах, что мне становится волнительно и горячо. Пульсирующий комок сосредоточивается внизу живота, мелкая дрожь прокатывается по телу, с губ срывается тихий стон.
С каждым днем я все сильнее влипаю в Никиту. Стараюсь держать голову холодной, но влечением все равно крепнет. Туманит разум и покрывает наше непростое прошлое сизым пеплом. Боль от давнего предательства тускнеет и выцветает.
– Ну, что, готова повеселиться, родная?
Полузабытое обращение врезается в солнечное сплетение скоростным поездом и поселяет там ласковое тепло. От которого мне хочется расправить крылья и взмыть ввысь.
– Готова.
Улыбаюсь робко и выскальзываю из машины. Вкладываю пальцы в Никитину ладонь и с упоением вдыхаю аромат его древесного парфюма. Пропитываюсь его запахом и с интересом разглядываю просторный зал арендованного Гординым ресторана.
На столиках обилие тарелок с легкими закусками и много фруктов. Вышколенные официанты в белоснежных рубашках разносят напитки – шампанское, воду, свежевыжатый сок. Гости разбились по группкам и вполголоса обсуждают радушного хозяина, основательно подошедшего к мероприятию.
Приглушенная ненавязчивая музыка льется из колонок. Такая же нежная мелодия звучит у меня в душе, правда, спустя пару секунд она прерывается, словно музыкант отвлекся и взял неверный аккорд.
– Это?
– Даша. Да.
Сухо произносит Никита и в защитном жесте обнимает меня за талию. Поддерживает, как будто я могу потерять равновесие и упасть, и теснее прижимает к себе.
Утыкаюсь носом ему в плечо и немножко нервно смеживаю веки. Нотки сандала проникают в ноздри и успокаивают.
– Это открытый прием. Достать приглашение нетрудно.
Комментирует появление супруги Лебедев, а я осознаю, что нам предстоит часто пересекаться с Дарьей, ведь она с самого детства
