ногтями капрон, и по нему идёт стрелка. — Блин! — хмурится. — Мне просто надо срочно… — не может быстро придумать причину.
Снова сжимаю и разжимаю руку, которую начинает тянуть сильнее.
— Может, ты уже начнешь говорить правду? — немного резко выдаю я, оттого что жар внутри разливается сильнее. — Что вчера было не так? Отчего ты бежишь сейчас?
— Правду? — тоже повышает голос. — Я вчера была пьяна. Вы воспользовались моим не совсем вменяемым состоянием.
— Да ладно? Так, значит, у нас было? Я снова подлец? Воспользовался, значит, — вдыхаю глубоко. Меня взрывает от ее лицемерия. Понимаю, что в ней живут сомнения. Но можно же все нормально обсудить.
Где этот кислород, когда он мне так нужен?
Прикрываю глаза, чувствуя, как начинает трясти. И это не от злости. Здоровье дает сбой и подводит в самый неподходящий момент.
— Я так не могу. Мне нужно подумать… — снова мямлит, с психом срывает с себя чулки, запихивая их в сумку.
— Да мать твою, о чем думать? Я развожусь! Что тебе еще надо?! — дыхание спирает, голова начинает кружиться. — Чего ты хочешь? Озвучь! Просить прощения? Признаться в любви? Сказать, что ни к одной женщине ничего подобного не испытывал? Что меня ломает без тебя? Что я очень сожалею, что начал наши отношения с принуждения? Чего тебе надо?! Скажи! — хватаю воздух, а Диана застывает на месте, рассматривая меня распахнутыми глазами.
Накатывает слабость, прижимаю ладонь к груди, чтобы хоть как-то облегчить распирающее давление. В глазах темнеет. Уже не могу глубоко вдохнуть. Ложусь спиной на стену.
— Рустам…
— Дай мне пять минут, — сползаю на пол.
— Рустам! — подлетает ко мне, садится рядом. Обхватывает лицо тёплыми ладонями. — Что с тобой? Ты бледный! Рустам, открой глаза! — выкрикивает в панике, почти плача.
— Тихо, все хорошо. Дай мне воды и телефон…
Глава 31
Диана
Дура. Боже, какая я дура.
Мне хочется наказать себя по-настоящему. Не от него я бежала. Прекрасно понимая, куда иду, зачем и на что соглашаюсь. Я хотела этого мужчину. Хотела ночь с ним. Скажу больше: я скучала по нему. Вдруг поняла, что он такой единственный. И как бы я ни сопротивлялась, мне нравится Рустам. Он дает мне столько эмоций, новых ощущений, которых не может дать никто другой. Рустам был прав: мы стоим друг друга. Я такая же ненормальная, как и он. Мурашки бегут по коже от его голоса, я тону в его черных глазах, растворяюсь в его грубых руках и получаю острое, дикое удовольствие, отдаваясь ему. В нем уникально все… Он такой единственный.
Совсем не жалею об этой ночи. Сама этого хотела. Да, была пьяна. Но алкоголь всего лишь стёр мои барьеры, и я прекрасно отдавала себе отчет в том, что делаю.
Проснувшись утром, я испугалась не того, что опять оказалась в постели Рустама. В его постели очень сладко. Я вдруг поняла, что потеряла себя с этим мужчиной, а алкоголь отшиб мне мозги.
Мы не предохранялись.
Совсем.
Я судорожно считала дни своего цикла, с ужасом осознавая, что вчера как раз был очень подходящий день. Подходящий для зачатия. И мне стало страшно. Я растерялась. Какая ответственность на мужчине? Никакой.
А я дура…
Меня накрыло паникой.
Кто мы друг другу?
Да никто.
Любовники – это одно. Детей в таких союзах не подразумевается. Мы не влюбленная пара с планами на будущее, мы не семья. Да и Рустаму такие сюрпризы не понравятся. Страшно даже подумать об этом.
Соскочив с кровати, я хотела убежать в аптеку. Очень надеялась уйти, не прощаясь, без объяснений. Да и не знаю, как это объяснить. Мне нужно было исключить беременность и подумать.
Я, в конце концов, девочка и имею право испугаться.
Он что-то спрашивает, а у меня в ушах звенит. Что-то мямлю, не зная, как объяснить свое детское поведение. А потом Рустам срывается. И говорит все то, что я хотела услышать. Все то, чего мне не хватало, полностью отражая мои чувства. Но я не успеваю ему об этом сказать и оправдать свое глупое поведение. Рустам бледнеет и сползает по стене…
И вот теперь мне действительно страшно. Очень страшно за то, что я могу его потерять.
Раньше хотелось, чтобы он ушел из моей жизни, провалился сквозь землю, а теперь мне дико страшно потерять этого мужчину.
Скорая, врачи, больница…
Меня оттесняют, оставляя в коридоре. Остаюсь, растерянно оглядываясь. Ощущаю себя беспомощной, потерянной. Кажется, мое сердце тоже даёт сбой. Оно колотится так, словно вот-вот выпрыгнет из груди.
Сажусь на кожаный больничный диванчик и закрываю лицо руками. Наверное, я только сейчас осознаю, насколько мне дорог этот деспот. У нас не было ничего и одновременно было все.
Начинает трясти от волнения. Никак не могу с собой справиться. Словно там, где-то в недрах этой больницы, умирает часть меня. Какая-то очень значимая часть.
Десятки раз видела, как этот мужчина глотает таблетки. Мне было все равно. Думала только о себе.
Почему ни разу не спросила об этом у Рустама?
Я ведь даже не могу вмешаться. Я никто ему. И уйти не могу.
Если бы я не запаниковала, то ничего бы этого не было. К панике добавляется жуткое чувство вины.
Так и сижу, уткнувшись в руки. Молюсь про себя. Нет, молитв я совсем не знаю. Просто прошу кого-то свыше о здоровье Рустама. Я даже забываю, что бежала в аптеку, чтобы выпить заветную таблетку «после». Пусть все будет, как решит Бог.
Вздрагиваю, когда к моему плечу прикасается сильная мужская рука. Поднимаю голову и вижу того самого медведя – начальник охраны Рустама. Только он изменился очень. Если бы я увидела его издалека, то не узнала бы. Похудел, осунулся, глаза усталые. На шее
