Вот как оно было.
Это было последнее, что я могла вспомнить, ведь все остальное было покрыто мраком. Мне годами не снились кошмаров, но, когда они случались, всегда заканчивались на этом моменте. Порой мой разум решал создать свою собственную извращенную версию событий, обманывая меня, заставляя поверить в то, что мистер Мэтьюз явился за мной. Терапевты говорили, что я мысленно заблокировала воспоминания, но я все еще чувствовала запах пота, сочившегося из меня, когда я бежала, спасая свою жизнь. Крики миссис Мэтьюз продолжали преследовать меня, когда муж лишал ее жизни. И я всегда буду помнить начало конца, которое привело нас к череде событий, повлекших окончательную деформацию моих милых подруг.
Позже, в том же месяце, мистеру Мэтьюзу было предъявлено обвинение в убийстве своей неверной жены, планировании убийства брата и сексуальных домогательствах, совершенных по отношению более чем к тридцати невинным детям всех возрастов, включая Альби Роуз Паркер, мою дорогую подругу, дело которой заслуживало отдельного разбирательства.
14 лет спустя
— Лили, я не принимаю твое «нет», серьезно. Харли сказала, что может забрать тебя по дороге ко мне, и мы все вместе поедем туда. Пожалуйста, ну, пожалуйста, приезжай.
Уже двадцать минут я разговаривала по телефону с Пейтон, умолявшей меня пойти на вечеринку в честь окончания учебного года.
— Боже, ты просто невыносима, знаешь это? Ладно, я приеду. Господи Иисусе, все решат, что вы, ребята, не умеете веселиться без меня, — сдалась я.
Как всегда, она была права, как бы тяжело ни было мне это признавать. Я так давно никуда не выбиралась, и сама понимала, что мне нужно куда-то вырваться. Меня всегда накрывало чувство вины за то, что Альби застряла в прошлом, в то время как мы все продолжали жить своими жизнями, с каждым днем становясь все ближе к нормальному существованию.
Парень Харли Диксон устраивал пресловутую вечеринку в честь конца обучения и празднования начала лета. Тот факт, что он был на год старше нас и выпустился в прошлом году, озадачивал меня тем, почему вообще он всем этим занимается. Но не было того, что могло бы сдержать его, если существовало что-то, что могло подарить его девушке повод для улыбки.
В предыдущие годы я успела приобрести себе нежеланную мной репутацию тусовщицы. Забавно, как девушке, которая провела большую часть своей жизни, прибегая к помощи разного рода антидепрессантов, всегда удавалось смеяться громче всех. И, к несчастью, быть известной как душа любой вечеринки.
Это было не самой худшей ассоциацией, но она являлась лишь частью моих легендарных похождений в отрочестве. Я умудрялась зайти настолько далеко, что могла провести ночь в непристойных объятиях с кем-то, чье имя не могла вспомнить к утру. Но я изменилась. Меня больше не интересовали бессмысленные связи с парнями, которые не могли поддержать элементарную беседу. Раньше я убеждала себя, что, поддаваясь страстям, становлюсь более желанной, теперь же была достаточно мудрой, чтобы больше не позволять использовать себя подобным образом.
Я подошла к шкафу и начала рыться в своей коллекции платьев из категории «может быть надето лишь раз в жизни» в поисках чего-то на грани удобного и в то же время достаточно сексуального, чтобы на него пал мой выбор. Это был бонус к тому, чтобы быть затворницей. Когда я, наконец, решила покинуть яму самоизоляции, прошло достаточно времени с тех пор, когда носила одно лишь старье, и этому должен был прийти конец. Я уверена, что не все девушки были так зациклены на постоянном уходе за своей внешностью. Но она была всем, что у меня было. Никого не интересует уродство, которое скрывается за внешней оболочкой.
Все выглядит прекрасно, когда вглядываешься в безмятежную синеву, но когда ныряешь в глубину, тебя пленяет истинная красота того, что внутри. В моем же случае, внутреннее содержание пугало до чертиков.
Я подключила свой плеер и начала наносить макияж, пока Лана Дель Рэй пела мне серенаду через динамики.
***
— Воу, детка, мне немного жаль, что я умоляла тебя присоединиться. А теперь, получается, мне удалось убедить прийти горячую штучку, которая выглядит как самый желанный для всех трах, — заявила Пейтон, входя в мою комнату.
— Трах? Неужели? У тебя серьезные проблемы.
Я приветствовала ее легким объятием.
— Разве это не то, о чем мы все думаем?
Подмигнув, эта длинноногая красотка запрыгнула на мою кровать с балдахином и вытянула свои ноги вдоль плюшевого одеяла. Завидовала ее способности смеяться над своими демонами, в то время как я цеплялась за собственных, как за единственную константу в жизни.
Харли плелась позади с телефоном в руке. Я полагаю, она была очарована каким-то очень личным разговором с Диксоном. Эти двое были неразлучны, и даже когда они были не вместе, им все же удавалось присутствовать в жизни друг друга. Я почти закончила наносить последние штрихи тушью и начала оценивать себя в зеркале. Оценивать — ключевое слово.
Мои светло-русые волосы были завиты в аккуратные локоны, струящиеся с одной стороны моей шеи, а остальные были заколоты назад, создавая пикантный эффект вкупе с моим макияжем смоки айс. Я выбрала обтягивающее малиновое платье с запа́хом и туфли на каблуке с ремешками и на платформе, которые наверняка сделают меня выше половины присутствующих там парней. Не то чтобы мне нужен был еще один предлог, чтобы смотреть на них свысока, но мои однокурсники, определенно, относились к особому сорту кровопийцев. Сказать, что я была безмерно рада, что окончила обучение, и это будет последний раз, когда мне придется терпеть их инфантильные забавы, было не сказать ничего.
Пейтон надела платье с бретельками на спине, длиной чуть ниже колена. Оно имело аккуратную кружевную отделку и привлекало внимание к ее обнаженной спине. Я была удивлена, что в этот раз она не выставила напоказ свое декольте. Харли подчеркнула свою фигуру песочные часы самым милым костюмом, который я когда-либо видела, если считать точкой отсчета ее последний образ. Она довела до совершенства искусство выглядеть так, будто только что сошла с подиума, и сама этого не осознает. Пастельные тона оттеняли ее естественный загар, по сравнению с которым мой собственный казался тусклым.
Такие моменты имели сладко-горький привкус. Мне повезло, что у меня были друзья, и я осознавала, через что нам всем пришлось пройти до того, что есть сейчас. Но чувство удовлетворенности происходящим всегда соседствовало с подспудным чувством вины. Ведь мой разум непроизвольно задавался вопросом, а как бы Альби проводила сейчас свое время.
4 года назад
Прошло десять лет с тех трагических событий, которые преследовали нас все наше детство. К моменту, когда мне исполнилось восемнадцать, я прошла через столько сеансов психологического консультирования, что хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Это было время безделья, когда я могла с головой погрузиться в книгу или сосредоточиться на поступлении в учебные заведения, в которые я подала заявку, чтобы начать учебу этой осенью.
Мы с Харли и Пейтон должны были начать курс в университете в соседнем городке, известным своим психологическим факультетом. После того, как определенный опыт сформировал наше будущее, казалось правильным использовать наши знания и делать все возможное, чтобы помочь поколению страждущих подростков. Мы знали, каково это — постоянно находиться под пристальным вниманием, заставляя вас чувствовать себя хуже, чем вы чувствовали себя до этого.
Иногда каждому просто нужно, чтобы кто-то сказал: «Черт возьми, ты чувствуешь себя разбитым, и это нормально, это не продолжится вечность» вместо избитого «Что ты чувствуешь по этому поводу?»
Плимутский университет не являлся моим первоначальным выбором. Но мысль, чтобы отправиться в большой мир в одиночку, была для меня невыносимой.
Альби, самая умная из всех нас, добилась стипендии в Кембридже по специальности юриспруденция. Получив таким образом возможность делать все, чтобы избавиться от опасностей, таящихся в нашем мире. Она была всего в сорока пяти минутах езды от нас, и мы знали, что, несмотря на это, останемся такими же близкими подругами. Каким-то образом, этот выбор был для нее способом смириться с тем, что произошло и не допустить, чтобы это случилось с другими невинными жертвами.
