- Ну всё равно, мама не заслуживала такого! Надо ему было честно ей сказать: не хочу быть с тобой, чувствую, что ты меня не любишь. А он… присосался! Присосался к ней ради выгоды. Разве не так?
- Так. Здесь ты прав. Зато он дал ей то, о чём она мечтала, - штамп в паспорте, символ «нормальности». Всё-таки они поженились. А организм не обманешь – если чего-то не хочешь, он это не примет. Секса у них действительно не было, - Даниил снова закурил.
- То есть я всё же родился от святого духа? – захихикал Лёва. - А может быть, от тебя?
- Это мы тут с тобой так полушутя всё разбираем, Лев, не усугубляемся; но я хочу, чтобы ты почувствовал, чтобы разглядел за моими рассказами глубокую драму твоей мамы. Которая, ты меня прости, всегда шла до конца, если ставила цель. Разочек осуществить задуманное ей всё же удалось. Кончить он кончил, а вставить не вставил.
- Это как?
- М-м-м… не успел. Но кончил он неподалёку от причинных мест. И случилось так, что твоя мама забеременела, хотя, вообще говоря, шансы на это в подобных случаях невысоки. При полноценном половом акте они существенно выше. Ты удовлетворен моей откровенностью?
Глава 5. Беременность без секса.
Лицо парня полыхало, на глазах выступили слёзы. Тем не менее, он нашелся:
- Мой отец кончить кончил, а вставить не вставил. Хорошенькое начало моей биографии. Я начну с этой фразы свои мемуары. Или вот сделаю эпиграфом к эссе по английскому, которое с меня уже неделю в школе трясут.
- Ха! – громогласно хохотнул Даниил. – А ты хорош. Может быть, ты и в самом деле уже дорос до правды о твоих родителях. Только вот не знаю, есть ли у меня моральное право, и могу ли я взять на себя ответственность – рассказывать тебе о них.
Лёва пожал плечами.
- Ну что ж делать, если больше некому? Были бы у меня хоть бабушка или дед нормальные… Ну так и что дальше?
- А давай-ка я тебе расскажу. Твоя мама безошибочно нашла себе жертву – несостоявшуюся в жизни, слабовольную. Быстро задавила своего убогого двоечника и загубила себя. Ну просто в рекордные сроки. Всякое у людей бывает; бывает, что не везёт; бывает, что не влюбляешься; но она пыталась честно – и показала, что сама не способна устроить свою личную жизнь. Отомстила горе-муженьку за несбывшиеся мечты. А жизнь на ней отыгралась. Развелись – и тут вскоре после развода гром среди ясного неба: дорогой, я беременна – да не может такого быть, всё, пока. Стандартный конец нестандартной истории.
- Так это же не конец, - не согласился Лёва. – Это же ещё только начало. Было ведь и продолжение.
- Какое?
- Ну, почему-то же она меня родила. Аборт же не сделала.
- А что в этом такого? Многие рожают. Хотя справедливости ради нужно заметить, что не все понимают, зачем им этот ребёнок.
- А зачем рожать, если ты его не любишь? Своего ребёнка?
Вот он о чём. Даниил помолчал; потом заговорил, тщательно подбирая слова:
- Она любит, Лёва. Просто не всё в ней ещё раскрылось. Она оказалась не готова. Представь себе: ни брака толком, ни секса как такового. Ты ещё девственница – и ты, хлобысь, беременна! Мозг просто отказывается принимать и обрабатывать эту информацию. Откуда он у меня, этот ребенок, если у меня и жизненного опыта-то никакого? Твоей маме трудно осознать себя матерью. Ты разве не заметил, что вы взаимодействуете наилучшим образом только тогда, когда она ведёт себя с тобой, как с учеником?
- Да-а, - задумчиво протянул Лёва. – Хорошо всё-таки, что я додумался к ней на лекции ходить. Она же просто родилась… быть учителкой. Обучает меня… как какого-то постороннего мальчика. Как со студентами своими – так и со мной. Никакой разницы…
- Ну вот и учись у неё, Лёва. Посмотри, сколько всего ты взял от неё благодаря её педагогическим талантам. Мало кто из детей столько всего от родителей получает. Это всё тебе в жизни пригодится.
- Может, мне её ещё по имени-отчеству называть? Ну, чтоб уж точно ничего больше от неё не ждать. Того, чего она мне не додала.
Лёва пробормотал это совсем невнятно, будто для себя; но Даниил всё-таки расслышал.
- Лёва, это только тебе решать: жалеть себя – ах я бедненький-несчастненький, мамочка меня обидела-недолюбила… Или же взять то, что ты можешь взять, и дальше двигаться. Переступить.
- Я заметил, что лучше всего она взаимодействует с нами, когда мы ей как чужие. Ну, по рабочим вопросам, по части уроков, лекций, олимпиад…
Даниил щёлкнул пальцами.
- Точнее не скажешь. Видишь, ты сам всё понял. Бери, что дают, Лёва. И будь благодарен.
- Это ты так с ней сожительствуешь? По такому принципу? – догадался Лёва. Даниил красноречиво молчал. Лёва продолжил наступление:
- Тебе легко советы давать. Тебя-то, небось, родители любили?
- Да, любили, - согласился Даниил. – И я любил. И до сих пор черпаю силу в этой любви. Зато и боль от их потери была пропорциональной.
- А мы сейчас не о потерях говорим. Скажи, каково это – быть любимым ребёнком?
- Это прекрасно.
- Так какого хрена ты сейчас мне советуешь довольствоваться тем, что есть?
- Я советую поступить рационально. Работать с тем, что доступно.
- Может, ты и с отцом посоветуешь отношения наладить?
- Это уж тебе решать.
- Да почему я вообще должен считать его отцом? Только потому, что он где-то неподалёку от моей матери кончил один раз?
- Ну, биологически он тебе всё-таки отец, - счёл своим долгом прояснить ситуацию Даниил.
- Биологически? Биологически ты мне больше отец.
- Как это? Я же сказал: мы познакомились с твоей мамой, когда она тебя донашивала. В конце срока её беременности.
- Ну ты-то, смею надеяться, хоть раз да кончил по-нормальному? Или у тебя тоже на неё не стоит?
- Я тебя предупреждал, - Даниил грозно поднялся с места; прежде, чем Лёва успел вскочить и удрать, он с грохотом отодвинул стул и, схватив мальчика за шкирку, спросил:
- Как по-твоему, хам малолетний, скольких щелбанов стоит твоё грёбаное остроумие?
Лёва молча пытался отбиться руками и ногами, но у него ничего не выходило.
- Будешь дергаться – попаду в глаз, - спокойно предупредил Даниил, крепко держа мальчика одной рукой, а другой щёлкая по Лёвиному лбу.
- Ай, - жмурился Лёва, но, опасаясь последствий в виде выбитого глаза, головой не крутил. – Это унизительно, отпусти. Блин.
- А мне не унизительно выслушивать от тебя такие вопросы? – методично отщёлкивая наказание, сурово спрашивал Даниил.
- Да отпусти ты, твою мать! Больно же!
- Потерпишь, большой мальчик, научись принимать последствия своих слов и поступков.
- Ну ладно, прости, извини! Я не так спросил. Просто хотел понять: если у моей матери не выходило с другими – почему вышло с тобой? Откуда у тебя это весёлое великодушие к её… невменяемости?
- Да люблю я её, Лёва, - отпуская ребёнка и усаживаясь на место, сказал Даниил. – Не дошло еще? Сильно люблю. Мне с ней весело, интересно. Конечно, всё прекрасно получается, и никаких проблем с ней не было никогда.
- Почему она тогда за тебя замуж не выходит?
- Да не верит она в то, что это для неё. Муж, семья – не хочет очередных напрасных ожиданий и разочарований от этого. Не верит и защищает себя, как умеет. Довольствуется отношениями, которые может полностью сама контролировать и регулировать. Это её право. Не маленький, должен уже понимать такие вещи.
- Всё это странно. Суди сам: сначала ребёнка родить, а потом только заняться сексом, - Лёва с опаской посмотрел на Даниила и на всякий случай прикрыл горящий от щелчков лоб рукой. – Разве это не значит, что у человека всё с ног на голову поставлено? Ты когда-нибудь слышал о таком?
- Никогда, - честно признался Даниил. – Ну так мы с твоей мамой уже привыкли прикалываться на тему того, что она не человек.
- А кто ты ей вообще? Кем она тебя считает?
- Ну, другом, конечно же. Единственным и самым надёжным.
- Понятно, - в голосе Лёвы Даниил с удивлением уловил разочарование. – А можно ещё вопрос задать?
