Хватит, она устала.
Сколько можно возвращаться к исходной точке, где ты видишь, как единственный человек, которого ты любишь, волочится за другой!
Только Бето и остался у нее, которого она выстрадала в родах и в долгом поиске, — ее мальчик, которого она спасла от пули его собственного отца.
Она вбежала в комнату Бето. Он сидел за столом и читал. Повязка с его головы была снята. На месте заживающей раны белел только пластырь.
— Бето, мальчик мой, что мне делать?!
Она зарыдала, как маленькая. Бето выскочил из-за стола.
— Мама, что случилось? Почему ты плачешь?
Он обнял мать и усадил в кресло, а сам встал на колени рядом.
— Отец!..
— Что с ним?
— Он разлюбил меня! Бето, я давно догадывалась, что он и Виктория…
— Какие у тебя основания так считать?
— Она только что звонила. Отец сказал, что не может с ней говорить, но она настояла. Что-то сказала ему, он сорвался и помчался к ней!
— Возможно, у него… у нее…
Бето не знал, что сказать. Неужели навет Вивиан — правда?
Марианна заметила его замешательство. «Вот и он знает то, чего не знаю я. Какой позор!» — подумала она и снова заплакала, закрыв лицо руками.
— Мама, я поговорю с отцом! — сказал Бето. Он потянулся к ней и стал нежно гладить ее волосы. Стоя на коленях, он был почти одного роста с ней, сидящей в кресле.
Как маленькая, она всхлипывала и жаловалась:
— Не уделяет мне внимания… Мы нигде не бываем… Нашел предлог… Якобы пропала сестра… У которой якобы диабет…
— Бегония пропала? — насторожился Бето. — Но у нее действительно диабет!
Он бросился к телефону и набрал номер Виктории.
— Я слушаю! — послышался ее взволнованный голос.
— Что с Бегонией?
— Это ты, Бето? Она пропала! А лекарства на столе!
— Я сейчас буду!
— Не надо, только что вошел твой отец, мы обсудим, что делать!
— Позвони мне! Я хотел бы помочь…
Он повернулся к Марианне. Она поняла: у Виктории случилось что-то страшное.
— Мамочка, глупо утешать тебя чужой бедой. Но отец сказал правду. У Виктории пропала сестра!
Блас заранее решил, кому вести переговоры о выкупе: голос этого человека не должен быть известен ни Виктории, ни кому-либо еще из ее окружения.
Для этой цели он выбрал Урсулу.
От Урсулы у него не было секретов, так как он знал многие из ее тайн.
Она была родом из Гватемалы, где училась в столичном университете. Примкнув к революционному студенческому движению, стала связной одного из партизанских отрядов.
Однажды Урсула попала в руки молодчиков из «эскадрона смерти». Ее зверски изнасиловали. Пытки обезобразили ее лицо до неузнаваемости.
Когда ее отбили партизаны, они подвергли ее такому же унижению, — они решили, что она не могла не проговориться. Брошенная в горной сельве, она еле выжила, добралась до мексиканской границы.
Там Блас, занимавшийся в ту пору торговлей оружием, однажды и наткнулся на нее, опустившуюся, голодную, полубезумную, предлагавшую себя за любую порцию наркотиков.
Пятнадцатый год она жила в Мехико, прижила ребенка, слабого и умственно отсталого. Она скрывала свое местонахождение от родителей. Обреталась в бедном квартале, работала прачкой. Не отказывалась ни от какого заработка.
Однажды Блас три недели отсиживался у нее, когда был на волосок от смерти, еле-еле уйдя от соперничающей банды.
Ему нравилось ее тело, но лицо Урсулы, такое прекрасное на единственной фотографии, которую ей прислала подруга из Гватемалы, — ужасало его…
Она слепо верила ему, он не раз помогал ей деньгами и советами, и сейчас Блас сам решил воспользоваться ее помощью.
Накануне он успел побывать у нее и обо всем договориться.
Он объяснил Урсуле, что речь идет о выкупе похищенной.
Для этого ему нужен голос Урсулы.
Они отрепетировали, используя его трубку беспроволочного телефона, прием разговора. Она скажет заученный текст. Блас будет брать у нее трубку, когда на другом конце провода начнут что-либо говорить, и шептать ей на ухо то, что она должна отвечать.
А говорить они будут из телефона-автомата: разумеется, Блас не мог использовать для такого дела номер своего офиса, соответствующий номеру радиотелефона.
Доставив донью Алисию и кота из музыкального салона домой и позвонив Скальпелю, Блас приехал к Урсуле, и они отправились в парк Чапультепек.
Здесь Блас привел ее к телефонной будке, почти скрытой густой зеленью от асфальтовой пешеходной дорожки, неподалеку от стоянки, где он оставил машину.
Он набрал номер Виктории.
— Кто говорит?! — услышал он ее испуганный голос и передал трубку Урсуле.
Урсула произнесла заранее выученный текст:
— Слушай и не перебивай! Твоя сестра стоит двести миллионов песо.
— Кто вы?!..
— Слушай и не перебивай! Эта сумма в крупных купюрах в заклеенном пластиковом пакете должна быть выброшена из автомобиля, снабженного телефоном, в месте, которое я сообщу водителю в момент его движения по указанному мной маршруту. Готовь выкуп! Я позвоню через полчаса! Назовешь телефонный номер в машине. И гляди, как бы у сестры приступ не случился!
Урсула повесила трубку.
Блас и Урсула быстро проследовали к выходу из парка. У него не была уверенности, что к этому моменту к телефону Виктории не подключилась полиция.
В последние годы, обученная американцами, обеспокоенными невиданным ростом наркобизнеса, мексиканская сыскная полиция заметно модернизировалась.
Блас сел в автомобиль и перевез Урсулу в противоположный конец города…
Нажав на кнопку, Виктория сделала слышным голос Урсулы для находившихся в комнате. К этому времени, помимо нее, Дарьи и Луиса Альберто, здесь был и вызванный Луисом Альберто частный детектив Серхио Васкес.
— Не прерывайте ее! — сразу шепнул он Виктории на ухо, включив подсоединенный к ее трубке магнитофон.
После окончания разговора он воскликнул с некоторыми нотками удовлетворения в голосе:
— Значит, все-таки похищение!
— Это вас радует? — удивилась Дарья.
— В нашем деле факты важнее догадок, — ответил дон Серхио. — Помимо прочего, они знают, что Бегония больна. И не маловажно, что мы знаем о том, что это им откуда-то известно…
Извинившись перед женщинами, он отвел Луиса Альберто в сторону.
— Уже этот текст дает нам в руки ряд сведений. Но сейчас я хочу спросить, кто…
— Я! — не дав ему договорить, ответил Луис Альберто. — Я берусь изыскать эту сумму.
