спокойно жить.
Я говорю эти слова уже целые сутки и не могу уснуть. У нас у обоих залегли круги под глазами, моё лицо опухло от слёз. Голова уже не болит. Не вижу грани между болью и нормальным состоянием.
Даже когда оказалась в больнице на осмотрах, не видела ничего возле себя. Как Картер забрал меня домой, и даже здесь вокруг меня крутились врачи.
Ладонь, которая всегда казалась для меня громадной, опускается на макушку. Пальцы вплетаются в волосы, делая лёгкий, успокаивающий массаж.
Картер обвивает меня второй рукой, прижимает к себе. Он всегда был таким большим. Как медведь. Груда мускул, за которой можно было спрятаться.
Но не сейчас. Он обволакивает своей призрачной аурой, передавая мне тепло. Картер кажется спокойным, хотя вижу, как сжимаются его кулаки. Как нервно крутит в пальцах телефон. Принимает отчёт из рук Джона.
– Они сидят у них на хвосте. Всё хорошо. Скоро наш ребёнок будет дома.
Вдыхаю носом аромат цитрусов, но не успокаиваюсь.
Я соскучилась по этому запаху. И сейчас, почувствовав его, ощущаю себя на своём месте.
И правда говорят, что общая проблема сплачивает людей.
Внезапный звонок заставляет нас обоих вздрогнуть. Только если я чуть не подпрыгиваю на месте, то Картер лишь смотрит на телефон, сохраняя всё самообладание.
Мельком взглянув на дисплей, замечаю имя. Ненавистное, гнусное, принадлежащее психу.
– Слушаю.
Удивляюсь, как Адам не метает и не повышает голос на Лайфери.
Это не отчаяние, не смирение и, тем более, не покорность.
Затишье.
То самое, после которого просыпается ураган, сметающий всё на своём пути.
Не могу разобрать из-за тихого голоса Лайфери, что он говорит Картеру. Но судя по его лицу… Ничего хорошего.
Дотрагиваюсь своими ладонями до его руки и переплетаю наши пальцы. Поддерживаю и его, и себя, надеясь, что сейчас он обрадует меня.
– Хорошо.
Это всё, что я слышу от мужчины за весь разговор.
Адам отрывает телефон от уха и смотрит мне в глаза. По его выражению лица ничего не понимаю, но слёзы катятся по щекам. Всё плохо. Уверена в этом, потому что в последнее время со мной не происходит ничего хорошего.
Картер отводит взгляд, что не на шутку пугает. Набирает номер Джона.
А потом, когда гудки заканчиваются, произносит то, что заставляет меня напугаться. Усомниться. В хорошем исходе.
– Отмени за ними слежку. Да, отпусти. Нет, Джон, я же сказал, отмени!
Его слова кажутся иллюзией. Неправдой, ложью.
Может, из-за нервов я уснула? Отрубилась из-за стресса, как дитя. Это было единственным объяснением этих слов.
Но нет. Мои пальцы до сих пор были переплетены с пальцами Адама. Он сжимает мою руку и переводит взгляд на меня.
Пытается успокоить, но ничего не получается.
– Так надо, Алиса.
– Что? – губы дрожат, голос надрывается, из-за чего слова остаются внутри. – Что он сказал?
Сглатываю, кажется, переставая дышать. Кислорода не хватает из-за сильного страха, который парализует всё: от тела до разума.
– Приказал убрать людей и назначил встречу через час. На пирсе.
– Почему там? – спрашиваю непонимающе, видя в глазах Адама странный огонёк.
– Именно на пирсе я впервые застукал Итана и Беку. И это последнее место, где они были вместе. После чего я отправил Ребекку в Канаду под пристальный надсмотр охраны и родителей. И, скорее всего, они злятся именно из-за этого. Только не понимаю, почему так серьёзно. Раз пытались прикончить меня, потом похитили тебя и ребёнка. Намереваются его убить.
Да, всё это казалось полным бредом. Сумасшедших. Эти двое и были именно ими. Раз решились на такое, что даже и в кошмарных снах не приснится.
И я снова вспоминаю кое-что ещё, чем сразу же делюсь с Адамом.
– Твоя сестра…
Не успеваю договорить, потому что Картер резко перебивает меня, зло произнося:
– Она мне не сестра. Теперь.
Опускаю голову вниз, смотрю на наши ладони и воспроизвожу в мыслях всё то, что она говорила.
– Ребекка сказала, что это она привела меня к тебе. Подстроила то ограбление, увольнение. И я думала, что это ты, когда увидела свои документы в столе. Упомянула, что хочет, чтобы ты мучился. Из-за этого? Потому что разлучил их?
Если это так, то Адам не заслуживает всего этого. Как и мои дети, которые ни в чём не виноваты.
Мои два беззащитных комочка, которые просто хотели появиться на свет. Они только вдохнули кислорода, как уже отдуваются за других.
– Не знаю, – выдыхает Картер, вставая с кровати. – Оставайся здесь. Я приеду домой с нашим ребёнком. В целости и сохранности.
– Нет! – вскрикиваю и подпрыгиваю с кровати, чувствуя слабость. – Я тоже поеду, Адам.
– Ты остаёшься дома, – рявкает на меня так, что зажмуриваюсь, но сразу же открываю глаза. – Я не хочу отвлекаться ещё и на тебя.
– Я поеду с тобой, – чётко и уверенно произношу. Да, мне было нехорошо. Но там родной сын. – Не забывай, что это и мой ребёнок. Я ведь умру здесь в ожидании. Меня не подпускают к сыну, дай же мне увидеть второго и понять, что с ним всё нормально!
Я снова начинаю плакать. Да, плакса. Потому что не знаю, что делать ещё.
Это называется безысходностью. Самой настоящей. Когда разум велит тебе остаться дома, потому что понимает – Картер и правда будет волноваться и за меня, и за сына.
А чувства кричат ехать с ним. Несмотря на все проблемы.
Вижу, что он злится. Дёргает головой в сторону, раздумывает. Сжимает телефон в руках и старается не закричать. Мы оба на нервах, но я ничего не могу с собой поделать.
– Ладно, – произносит через силу. – Но у меня есть одно условие.
– Может, останешься здесь? – спрашиваю побледневшую Алису, которая никак не может успокоиться.
– Нет, – стойко отвечает и дёргает за ручку двери. – Я пойду.
Огонь в её поблёкших глазах чуть разгорается. Сама боится, но идёт.
– Стой, – торможу её, когда она только хочет выйти из салона автомобиля. Девочка непонимающе переводит на меня взгляд, а я поправляю на её теле чёрное пальто. На улице пасмурно, и скоро начнётся дождь.
Застёгиваю пуговицу и убираю от неё свои ладони.
– Пошли.
Нащупываю оружие у себя за спиной и вылезаю из салона, хлопая дверью.
Сразу же устремляю взгляд туда, где стоят два человека, которые скоро поплатятся за то, что сделали. Не терплю предателей. Особенно тех, которые могут навредить моей невесте или детям.
Даже если это будет на голову поехавшая сестра. Кажется, её шизофрения снова даёт о себе знать. Странно, ведь она не
