выставить ладонь, дунуть в неё и сделать Рафаэля непобедимым, чтобы он весь был окутан моей энергией, как защитным щитом. Увы, я только могла думать. И не мешать. И считать удары своего сердца. Долго, так долго!
Наконец, дверь почти бесшумно отворилась, и вошёл Раф. Что-то сказал в коридор, видимо, слуге. Затем тщательно закрыл её за собой и опёрся рукой на притолоку. Пиджак в руке, рубашка наскоро застёгнута. Увидел меня и выдохнул с облегчением.
Вспыхнув радостью, я кинулась к нему навстречу, как была, босиком:
– Раф. Раф! – я остановилась лишь в полуметре, не позволив себе броситься на шею, хотя так хотелось. – Боже, как я волновалась. Ты здесь. Только ты… цел? Γосподи, Раф, ты… Как ты?!
Взъерошенный, уставший, он улыбнулся:
– Живой.
Внезапно осмелевшая, я нежно коснулась его щеки возле ссадины и кровоподтёка:
– Больно? – Моё сердце дрогнуло.
Ρаф чуть склонил голову набок, посмотрел мне в глаза:
– Пустяки.
Сердце расширилось от тёплого взгляда его карих глаз,их внутреннее сияние было ярче приглушенного света ламп напротив. И он смотрел на меня… так… словно долго ждал возможности увидеть и теперь, одолев Минотавра, триста спартанцев и все войска персидского царя Дария, он был рад! Так просто и естественно. Будто пришёл домой.
Я убрала руку, затрепетала, кровь прилила к моим губам и щекам, в бёдрах свернулось пульсирующим клубком возбуждение.
Нет! – отрезвила я себя. – Он же столько боролся там один, против всех. Ради меня… А я думаю неизвестно о чём, я не должна… Ему надо спать и расслабиться, ведь завтра будет новый день,и одному Богу известно, насколько трудным он будет!
Но все мои клетки, поры,импульсы потянулись к нему. Я автоматически облизнула губы и, донельзя смущённая, обозвала себя эгоисткой, засуетилась:
– Раф,ты устал. Пойдём, я набрала тебе ванну. Наверное, уже немного остыла, но я добавлю тёплой воды. Это там… Я так ждала тебя, я… – Я повернулась к нему спиной, чтобы показать дорогу в ванную и перевести дух.
Вдруг сильная рука обхватила мои плечи, притянула меня к себе, развернула. Я медленно, как в полусне, подчинилась ему. Ладони Рафа обхватили мои щёки, приподнимая голову. А горячие губы приникли к моим огненно, обжигая.
Я мгновенно потеряла себя и все мысли в охватившем меня урагане электричества, пронизывающем от макушки до ступней. Раф покусывал, впивался в мои губы, обводил нежно кончиком языка, словно окантовывая и задерживаясь на уголках рта. А потом жадно и требовательно раздвигал языком мои губы, целуя так, словно умрёт, если не напьётся моим дыханием прямо сейчас. Ещё один резкий поворот, и моя спина уже приникла к стене. Раф покрыл моё лицо поцелуями, серьёзный и немного хищный, как охотник, завороженный целью. Εго руки начали блуждать по моему телу, а мои потянулись к его шее, пальцы ощутили чуть влажную, шелковистую шапку волос. Я прикрыла веки, растворяясь до головокружения в его прикосновениях. Естественный запах Рафа, более насыщенный после множества поединков, смешался со шлейфом дорогого парфюма и сводил меня с ума.
Губы Рафа коснулись моего уха, кожа отозвалась тысячами мурашек, в бёдрах потяжелело, и ноги стали будто не моими. Я чуть слышно застонала. Его ладонь проникла под блузку, пальцы нащупали застёжку бюстгальтера. Но мой порывистый идальго тут же остановился, немного отстранился, словно спрашивая разрешения.
Мы живы, чёрт возьми. Мы не знаем, будет ли завтра! Я люблю его, и слова излишни!
– Да… – Я потянулась к нему снова, подчиняясь безумству инстинкта, и позволила себе расцеловать его щеки, аристократический и такой приятный нос, лоб с ещё одной ссадиной, упрямый подбородок, не удержалась от искушения вновь погладить его волосы. Наши губы снова встретились. Жадные, неистовые и нежные, будто в последний раз. А, может, и в последний, на самом деле…
Верхняя часть моего костюма слетела на пол. Раф приподнял меня и аккуратно, но торопливо понёс на кровать. Придержал, прижимая к себе, как игрушечную, одной рукой. Шоколадный атлас был сдёрнут рывком,и я оказалась на мягких простынях. Раф приник ко мне, жаркий, сильный. Сквозь ткань рубашки и брюк я чувствовала горячее,твёрдое тело, охваченное дрожью нетерпения.
Он уткнулся носом в моё плечо, вдыхая запах и прошептал:
– Любаша… ты такая… неповторимая… солнечная… – и его ладони вновь принялись бродить по моему телу. Он прижался лбом к моему животу, застыл почтительно, как приникают к святыне. А потом поцеловал его долго, неҗно, поверх одежды. О, как же она мешала!
Я не смогла отказаться от удовольствия вновь ощутить пальцами упрямый затылок Ρафа, шею, гладкие, но такие густые волосы.
Он поймал мои руки, поднёс к себе, рассматривая их в свете ламп, как две маленькие птицы в больших ладонях. Раф тоже удивился чему-то, поцеловал кончики моих пальцев один за другим, а потом навис надо мной,излучая жар и заставляя изнывать от желания,изливаться влагой в ложбинке между ног.
– Рафаэль… – прошептала я, – я хочу быть твоей.
«Даже если один раз», – мысленно договорила я.
– Чудесная моя, Любаша. Кнопишка, – улыбнулся Раф и нежно поцеловал меня, долго, волшебно, ещё оставляя мне шанс передумать.
А затем освободил от блузки, брюк, белья, и я оказалась совершенно обнажённой перед ним, сгорая от смущения и желания. Не позволив мне привстать, Раф сам быстро избавился от своей одежды, красивый, смуглый, огненный, как ночной демон. Окутал меня собой, касаясь горячим телом,таким твёрдым и таким нежным, словно шёлк и бархат, под которыми пульсировал и стремился вырваться наружу огонь.
Раф развёл мои бёдра,и я впустила его огонь в себя. Сначала болезненный, но такой сладостный, а потом настойчивый и мощный. Сгусток силы. Я растворилась,и больше ничего вокруг не осталось. Ни Рафаэля, ни Любы, ни страха, ни преследователей, ни смерти за стенами, ни богатства с избытком, ни тайн. Только этот огонь, этот ритм на двоих. Касания, смешавшиеся в страсти капли пота, тело к телу и жажда любви и нежности в безграничном мире, отданном нам в дар. Прямо сейчас. Здесь… Ненадолго? Пусть!
Голые, мокрые, растворённые друг в друге и глупые от радости, мы, наконец, остановились и замерли,тяжело дыша. Раф прижал меня к себе и не собирался отпускать.
– Моя Кнопка, Кнопишка, хорошая, – пробормотал он, расслабляясь. Уткнулся носом в моё плечо совсем по-мальчишески. Совершенно мой сейчас.
А я прошептала:
– Люблю тебя…
Я была счастлива.
Тёплая, родная, нежная, она прошептала едва слышно:
– Я люблю тебя…
Но я услышал. Моё
