не собираюсь спать здесь рядом с вами. Да еще и вдали от Анютки!
Бросаюсь к двери, но мгновенно среагироваший мужчина мигом преграждает мне дорогу, захлопывая дверь прямо перед моим носом.
Стараюсь унять бешено бьющееся сердце, когда замечаю, что Роман в одних только боксерах. Его голый торс заставляет меня волноваться. Сильно волноваться.
Зверем смотрю на мужчину. Мне не до шуток.
– Дайте мне уйти.
Роман не слушает. Он только ближе подходит. Опасно близко.
– Илана, ну что за истерика? Анютка спит в своей комнате. Вот датчик на стене, видишь? Если она заплачет, мы сразу услышим. Тебе надо отдыхать нормально. Не на полу, понимаешь?
Сглатываю. Я понимаю все прекрасно, но не с мужчиной же спать в одной постели!
– Иди ложись. Еще только четыре утра.
Маюсь. Не знаю, что делать. Чисто машинально прикладываю руку к животу. Шрам все еще ноет, и это не остается незамеченным.
– Болит?
– Да.
Не вру. Зачем, если он и так все видит.
Вижу, как сильно ходят желваки у Романа на лице. Он злится, только я не понимаю, почему.
– Ляжь. Давай посмотрю, что там.
Быстро головой мотаю. Еще чего.
– Илана, не бойся. Просто покажи мне. Ты могла навредить себе.
Сжимаю кулаки, но все же ложусь на кровать. Замираю вся, когда мужчина тут же задирает вверх мою длинную ночную сорочку, и добирается до живота, на котором виднеется длинная белая повязка.
Не дышу даже, когда Роман осторожно отодвигает эту повязку и смотрит на мой еще свежий шрам.
Становится не по себе. Стыдно. Непонятно. Хочется закрыться от него.
– Все очень плохо там, да? Шрам большой будет?
Спрашиваю, и боюсь ответ услышать, но Роман медлит. Внимательно смотрит на мою рану.
– Нет. Все нормально там, но тебе надо быть осторожнее. Скоро швы снимут. Останется только незаметная полоска. Не переживай за это, птичка. Не думай даже. Тебя ничем не испортить.
Сглатываю и встречаюсь взглядом с серыми глазами зверя. Мне страшно. Он так смотрит на меня, как никогда еще не смотрел.
– Скажите, зачем вам такая жена? Вы ведь…ненавидите меня. Я знаю.
– Ты ничего не знаешь, птичка.
Глаза опускаю. Зачем он делает это? Что это значит?
В какой-то момент мужчина опускается на пол на колени, и целует меня прямо в ранку. Осторожно, едва прикасаясь губами, но от движения этого я вся замираю. Он что, реально меня поцеловал в шрам?
Мужчина молчит. Он видит мою реакцию, а точнее то, что я вся, как струна, напряжена перед ним. Не могу скрыть этого. Не получается просто.
– Не трясись. Я буду в кабинете. Ложись. Тебе надо отдохнуть.
После этого Роман поднимается и просто выходит, оставляя меня одну.
Мужчина не тронул меня в этот раз. В нашу первую ночь, когда стал моим мужем, хотя вроде как, имел на это полное право. Я не знаю, почему он так поступил. Я вообще не понимаю его.
Я ворочаюсь в огромной постели Волка до самого утра, но согреться без него у меня так и не получается.
Про Быкова нет никаких новостей. Он затаился, и я даже не представляю, каким будет его следующий шаг. Мои люди ищут его, однако я точно уверен, что он не остановиться, пока снова не отнимет у меня все. Я даже представить боюсь, что потеряю Илану и дочку, поэтому нас охраняют постоянно. Мой дом теперь больше стал похож на крепость.
Вот и он. Мой персональный ад, который я сам себе устроил. Я добился всего, чего хотел, у меня теперь есть ребенок и жена, вот только какой ценой все это далось.
Илана вышла за меня не по доброй воли, а от безысходности, которую я сам ей создал. Собственными руками. Поступил так, как привык. Чтобы просто не потерять ее, иначе сдохну. Без нее.
В первую ночь я нахожу девушку на полу в комнате Анюты. Беру ее на руки и забираю к себе. Упрямая. На полу будет спать, но ко мне не придет, однако как только в моей кровати оказывается, птичка сама ко мне прижимается в поисках тепла.
Я обнимаю ее, по спине глажу и понимаю, что это будет длиться ровно до того момента, пока она не проснется. Так и происходит. Когда Илана приходит в себя и видит меня рядом, ее глаза блестят от ужаса. И ужас этот никуда не проходит. Я сделал для этого все. Собственными, блядь, поступками и словами. Запугал ее. Заставил бояться даже своей тени.
Она думает, что я ненавижу ее. Глупая. Я подыхаю уже от совершенно противоположного чувства к ней. Притом давно. Я просто с ума уже схожу от того, как сильно хочу ее и одновременно с этим боюсь навредить.
Я не хочу больше делать Илане больно и принуждать ее к чему-либо. Она и так сломана. Вижу это по ее глазам. Девчонка боится меня, как бы я не старался показать, что не собираюсь ей больше делать больно.
Эти два дня я сплю в кабинете. Не хочу больше пугать птичку. Видел, как она трясется от одного только моего вида. Жена. Она теперь моя законная жена, Волкова, однако прошлого не смыть. Птичка помнит все прекрасно, да и я тоже. Никогда не забуду того, что сделал с ней. Этого ничем не смоешь.
Уловив момент, пока Илана вечером гуляет с Анютой, иду в свою комнату и принимаю ледяной душ. Как только выхожу из кабинки и одеваюсь, вижу свое отражение в зеркале. На меня смотрит монстр. Так ведь меня птичка зовет. Монстром. Усмехаюсь. Я и есть монстр. Давно уже.
Долго смотрю на себя, а после…со всей дури луплю кулаком по зеркалу, видя, как сначала мое отражение покрывается трещинами, а после стекло просто осыпается и застревает у меня в кулаках, но я не останавливаюсь. Мне мало этой боли. Я хочу больше. Гораздо больше.
Выхожу из ванной и комнаты. Иду в кабинет, чтобы Илана не видела меня таким. Чтобы снова, блядь, не испугалась своего монстра, который теперь считается ее мужем законным.
В руках чувствую острую боль. Замечаю, как из них стекает кровь прямо на пол. Кое-где вижу застрявшие осколки стекла между костяшек пальцев, но мне насрать.
Включаю компьютер. Мне надо знать все. До мелочей.
Теперь я прекрасно пойму все ее жесты. Я пойму, что тогда девочка говорила мне.
Нахожу то самое проклятое видео, где я над своей птичкой издевался. Включаю запись. Я хочу
