видеть все.
“Не надо! Умоляю, не троньте!
Ай, мне больно. Я боюсь вас. Мне очень больно! Хватит. Остановитесь, пожалуйста.
Вы монстр…”
Она просила остановиться, но я не понимал. Моя девочка умоляла меня не трогать ее, но я не слышал.
Я смотрю на это видео, курю и подыхаю. Снова и снова. Внутри все выгорело уже. Нечему болеть. Один пепел только остался.
Анютка плохо спит, поэтому ночи я обычно провожу с ней на руках. Смотря в ее серые глазки часто плачу. Она невероятно похожа на того, кто вырвал с мясом мое сердце и сжимал его в руках до крови. И все еще сжимает.
Роман не убивал моего отца. Он не делал этого, но я все равно не могу забыть, каким монстром он может быть, и что он сделал со мной этот сильный мужчина.
Сегодня я долго гуляю с Анюткой на улице. Малышка лежит в коляске и довольно спит, вдыхая теплый весенний воздух. Я больше не боюсь выходить на улицу, так как здесь больше нет тех злобных бойцовских псов. Только огромное количество охраны ходит, но она не приближается, чтобы не пугать меня.
Я понимаю, что Волк защищает нас, однако он мне не рассказывает, от кого именно, а спрашивать я боюсь. Боюсь узнать правду, хотя догадываюсь, что нам все еще угрожает опасность. Тот маньяк Быков все еще жив, и я не знаю, что он вздумает делать теперь.
Одно только понимаю. Я должна спасти своего ребенка. И если для этого мне нужно будет быть женой мужчины, который меня ненавидит, я буду. Не задумываясь даже.
Как только возвращаемся с прогулки, кормлю Анютку и укладываю ее спать. Слава Богу, у меня хватает молока, чтобы малышка наедалась и быстро набирала вес. Она такая сладкая, что мне хочется ее целовать и прижимать к себе практически все время.
Уже ближе к вечеру чувствую сильную усталость. Кажется, за сегодня я даже не садилась. Все с Анюткой на руках была, и теперь понимаю, что хоть час, но мне надо нормально поспать.
Иду в комнату Волка, все еще жутко волнуясь, хотя и знаю, его там не будет. После той первой ночи мужчина больше не приходил ночевать сюда, всецело отдав кровать в мое распоряжение.
Как только включаю свет в ванной, тут же руку ко рту прикладываю в немом крике.
На полу валяются окровавленные осколки стекла. Их очень много. Крупные, мелкие, острые.
Невольно взгляд бросаю на зеркало и понимаю, что это из него. Оно полностью растрощено. На острых краях стекла все еще виднеются вмятины и кровавые следы. Как от…ударов.
Сердце начинает стучать быстрее. Волк был здесь. Это он сделал, только зачем? Зачем ему причинять себе такую боль. Боже, тут же столько крови…
Сама не ведаю, что творю, но я иду в кабинет Волка. Сама и добровольно стучусь к нему в логово. То самое. Где он видел меня в свадебном платье. Куда я впервые попала после того, как меня похитили. Я просто хочу убедится, что с ним все впорядке. Мне это нужно, иначе спать не смогу.
От волнения сердце пробирает пару ударов. Мне никто не отвечает. Ни после первого стука, ни после пятого. Сглатываю и одним рывком нажимаю на ручку двери, иначе буду медлить, и так и не решусь проверить.
Как только внутри оказываюсь, в нос тут же ударяет облако густого дыма. Тут жутко накурено, а окно плотно закрыто.
Включаю свет. Быстро осматриваю комнату, и взгляд тут же падает на мужчину. Он сидит на полу, облокотившись о колени и сложив голову на крупные локти. Рядом стоит ноутбук. Валяется несколько пустых пачек сигарет и зажигалка.
Мне надо было бы сейчас развернуться, и просто сбежать отсюда, но я не делаю этого. Сама не знаю, почему. Не хочу уходить, не убедившись, что с ним все впорядке. Делаю шаг вперед. К нему.
Как только ближе подхожу к мужчине, вижу, что на ярком экране ноутбука на паузе стоит то самое видео, как он…делал мне больно. Та самая запись, когда зверь мне мстил.
В душе холодеет. Зачем он смотрел это снова? Неужели хочет возобновить воспоминания? А может снова…снова сделать больно? Становится страшно.
Не знаю, что делать. Правильно было бы уйти, просто убежать отсюда поскорее, но я остаюсь. Действую, доверившись сердцу. Он не сделает мне больно снова. Мне хочется так думать.
Мужчина вообще не отреагировал на мое появление. Даже голову не повернул. Осторожно прикасаюсь к плечу Волка. Он не спит. Вижу это точно. Его грудь медленно и тяжело поднимается. Черная рубашка расстегнута почти до середины, небрежно закатана на локтях.
Сердце пропускает пару ударов, когда Волк поднимает голову, и я встречаюсь с его взглядом. Уставшие глаза. Щетина жесткая. Дыхание прокуренное насквозь, хриплое.
Тут же губы поджимаю. Я еще никогда не видела его таким. Расстроенным.
Взгляд падает на его смуглые руки. Господи…Они же все в крови. Костяшки обеих рук сбиты до мяса, а в них я вижу…блестящие осколки стекла.
Кровь из ран капает на пол, а Роман просто сидит и терпит это, словно вообще ничего не чувствует…Боже.
– Ваши руки!
Хочу к его ладоням прикоснуться, но зверь громко рычит и с силой одергивает руки.
– Не трогай! Не подходи.
– Что вы сделали? Зачем? Это же надо обработать.
Смотрит на меня серьезно. Закуривает. Его брови сведены, лицо строгое, суровое. Плечи напряжены до предела, аж рубашка трещит.
Вижу, как застрявшее стекло в костяшках все еще поблескивает, когда Волк делает затяжку, а из совсем еще свежих ран выступают новые капли крови.
– Не надо. Мне ничего не надо.
Не верю в то, что слышу. Почему он говорит это? Такие раны на обеих руках…Роману же наверняка чертовски больно сейчас.
– Что ты здесь делаешь? Что-то с Анютой?
Мотаю головой.
– Нет. С ней все в порядке.
– С тобой что-то?
– Нет.
– Тогда выйди и закрой дверь с той стороны.
Грубо, озлобленно, но так на него похоже. Как зверь тут сидит и молча умирает, всех гонит от себя, но вот только я уже знаю его. Немного знаю.
Наверное, надо было послушать его и уйти, если бы я думала в тот момент головой. Но я не думала. Я просто чувствовала. И мне не хотелось уходить.
– Зачем вы смотрели это видео?
Киваю ему на компьютер. Не могу понять. Неужели ему это нравится?
– Так надо, птичка. Мне
