тормозит на автозаправке. Пока заливает полный бак, мы с Русей успеваем нормально перекусить и размять затёкшие от долгого сидения мышцы. Федя держится обособленно. Берёт себе капучино и пьёт то вдали от нас с Маруськой. С кем-то беспрестанно переписывается, говорит по телефону… Молчаливо ждёт, когда мы вернёмся в салон, и безжалостно жмёт на газ, сжигая километры с бешеной скоростью.
К родному городу мы приезжаем под вечер. Знакомые названия деревень, развилки, Михайловский мост… С одной стороны, я безумно рада вернуться. Но в то же время волнение немыслимо сдавливает грудь: за целый день Осин так и не перезвонил, а пугать своими звонками мать Влада кажется неуместным.
Мы заезжаем в город. Федя откашливается и требует назвать ему адрес. Пока он выруливает по извилистым дорожкам и стоит на перекрёстках, я не теряю надежды связаться с Сергеем Петровичем: пишу сообщения, беспрестанно звоню, но всё тщетно. Списываю молчание на разрядившийся мобильный и, скрестив пальцы, жду, когда охрана коттеджного посёлка пропустит наш автомобиль к дому Осина. Но шлагбаум перед нашим носом так и остаётся закрытым.
— Ничего не понимаю! — возмущается Грачёв в приоткрытое окно, по привычке не скупясь на выражения. — Ещё раз проверьте! Нас ждут!
Охрана на въезде суетится, что-то сверяет, но всё без толку: нас не пропускают.
— Марьяна, что за чёрт? — оборачивается ко мне Федя. Взгляд взбешённый, ноздри — ходуном. — Звони прямо сейчас своему Осину! Какого хрена мы тут застряли?
— Что… случилось? — по памяти набираю номер Сергея Петровича, хоть и знаю, что не ответит. — Осина нет дома?
— Бери выше! — брызжет слюной Федя. — Охранники утверждают, что он дом продал и переехал.
— Куда? – мобильник так некстати валится из рук, а длинные гудки заполняют собой всё пространство салона.
— Ты меня спрашиваешь? — хмурится Грачёв и помогает достать завалившийся под переднее сидение телефон. — Это же твой свекор, а не мой! Ты же с ним сегодня разговаривала!
Федя поднимает мобильный и, случайно коснувшись пальцами экрана, сбрасывает бесполезный вызов. А потом смотрит на список моих никчёмных попыток дозвониться до Осина и начинает нервно мотать головой.
— Чёрт! Свиридова! Ну ты и дура! — Грачёв с размаху бьёт по рулю.
Позабыв закрыть окно, заводит мотор и резко так срывается по гравийке, что камни с грохотом вылетают из-под колёс. А затем, стоит машине выехать на трассу, также круто тормозит на тёмной обочине.
— Скажи мне, о чём ты думала? — вопит на весь салон, но развернувшись замечает Марусю, сладко свернувшуюся во сне клубочком, и замолкает. Нервно проводит рукой по волосам и цедит сквозь зубы:
— Два дебила! Два барана упёртых! Мало мне было Ветрова, тебя ещё нелёгкая принесла!
Грачёв пытается держать себя в руках, но с самообладанием у парня явно проблемы. Треснув для порядка кулаком по приборной панели, он выскакивает на улицу и начинает наяривать круги возле тачки, что-то выкрикивая и размахивая руками.
— Я думала, у Сергея Петровича просто мобильный сел, — удостоверившись, что Руся спит, выныриваю на свежий воздух следом за Федей.
— Думала она! — придурок передразнивает меня, как маленький. — Теперь что? — горланит, выпучив глаза.
— Я сниму номер в гостинице, ничего страшного. Деньги у меня есть…
— Деньги есть, а мозгами бог обделил?
— Ну, знаешь что, Грачёв! — моя очередь закипать. — Ты палку-то не перегибай! Я тебя не просила везти нас за тридевять земель! И нянчатся со мной, кстати, тоже!
— Да мне плевать на тебя, веришь? — Федя останавливается в шаге от меня, и по глазам вижу: не врёт. — Просто однажды я уже доставал Ветра с самого дна, второй раз, боюсь, не сдюжу!
— Не сваливай с больной головы на здоровую! — скрещиваю на груди руки, чтобы хоть как-то защититься от промозглой погоды и тяжёлого взгляда Грачёва. — Ты сам сказал, что для Савы мой отъезд — шанс на спасение! Теперь-то что? Какая тебе разница: у Осина я буду жить или нет?
— Мне никакой!
— Ну вот…
— Только Ветру не всё равно! А я врать ему не умею!
— Не всё равно ему…, — повторяю тихо и отворачиваюсь, чтобы парень не заметил моих слёз. — Пять лет было всё равно. Ничего не изменилось.
— Много ты знаешь! — огрызается Грачёв.
— А что тут знать, Федя? Разве я неправа? Бросил раз — забудет и во второй. А Марина утешит, верно?
— Господи! — Грачёв вскидывает руки к тёмному небу. — Что за бедлам в твоей голове? А впрочем, я был бы счастлив, если бы Ветер прямо сейчас отогревал своё сердце в объятиях Марины или какой другой продажной девки! Но нет! Этот псих, я уверен, сию минуту разносит в хлам очередной номер или, ещё того хуже, мишенью себя вообразил, только чтобы от тебя слежку увести!
— Мишенью? — забываю про слёзы и смотрю на Федю, а у самой сердце падает в пятки. — Какой ещё мишенью?
— А что ему терять? — криво улыбаясь, издевается Грачёв. — А так, пуля в лоб — и никаких проблем!
— Что ты несёшь? Замолчи! — хватаю парня за края расстёгнутой куртки и трясу со всей дури!
— Он там один, понимаешь? — Грачёв ловит мои озябшие пальцы и сдавливает их так сильно, что ладони сводит от боли, но та и в сравнение не идёт с той, что сейчас разрывает сердце.
— Ты только представь своей пустой головой, что взбредёт в шальные мысли Ветрову, когда он узнает, что я тебя Осину не передал, одну с ребёнком бросил в гостинице! Я ж поклялся ему, что волоса с твоей башки тупой не упадёт!
— Так не говори ему! — прошу тихо, рвано хватая ртом воздух. Меня трясёт. Дико. Неистово. От боли, холода, страха… Я хотела спасти, а выходит, сама подтолкнула Ветрова к бездне. — А ещё лучше уезжай, Федя! Какого дьявола тебя вообще дёрнуло нас сюда везти! Возвращайся! Прямо сейчас! Немедленно! Умоляю, не дай Саве наделать глупостей!
— Ты его главная глупость! — Грачёв отталкивает меня от себя и, сцепив руки за затылком, снова принимается ходить взад и вперёд. — А я, идиот, размечтался! Уши развесил! Поверил тебе, сука! Думал, сейчас передам старику, улыбку твою довольную с авиабилетами Ветру под нос суну, он и
