– Ну что вы, какие обиды! – с заметным сарказмом отозвалась Алёна, а на Анну Вячеславовну смотрела выжидающе, даже с интересом к тому, что та собирается ей сказать.
– Зоя поступила честно. Она рассказала всё, как есть, не смогла терпеть и скрывать. А ты врала нам всем два года. Это весьма показательно.
– Показательно или нет, я обсуждать не буду. А вот, что именно она вам рассказала, мне очень интересно. Вы со мной поделитесь, Анна Вячеславовна? Напоследок, так сказать.
– Она рассказала про ваших родителей, – не стала противиться Анна Вячеславовна. – Что никакой аварии не было. Что вы… из неблагополучной семьи. А ты этого, судя по всему, стесняешься, раз и её заставила врать.
Алёна невольно усмехнулась.
– Я её заставила врать? Надо же, я, на самом деле, нехороший человек.
– Алёна, ты даже не понимаешь, насколько это дико – придумать такое! – Несбывшаяся свекровь смотрела на неё с наигранным ужасом во взгляде. – Ты же придумала целую историю, с такими подробностями, просто невероятными. По всей видимости, ты рассказывала её не раз, и не два. Ты рассказывала эту историю нам два года, и ни разу не запуталась! Меня это очень волнует, и даже пугает. Это говорит о больших проблемах!..
– Хотите сказать, что я псих?
– Нет. Поверь, я нисколько не хочу тебя обидеть, наоборот, я хочу тебе помочь. В конце концов, ты не посторонний нам человек, ты собиралась войти в нашу семью. И поэтому я и говорю тебе о том, что меня беспокоит…
– Так говорите, Анна Вячеславовна. Какие у меня проблемы?
– По-моему, ты слишком любишь фантазировать.
Не слишком удачная формулировка, и Алёна рассмеялась. Вполне искренне, рассмеялась громко, правда, ей было не до веселья.
– Да, без сомнения, в моей жизни фантазия играет ключевую роль, вы правы.
Анна Вячеславовна сокрушённо качнула головой.
– Зря ты смеёшься. Я, конечно, пытаюсь смягчить, но твоя тяга к вранью напоминает патологию.
– Это отношение людей к таким, как мы с Зоей, напоминает патологию. И её поступок, так, как она поступила со мной, этому прямое подтверждение. Она просто пытается занять моё место, всеми возможными способами, и скажет и сделает для этого всё, что угодно. Вот только, знаете, что я вам скажу? Она моё место, мою жизнь, не заслужила. А я это зубами выгрызла. И мне всё равно, что вы обо мне думаете. – Алёна протянула Анне Вячеславовне ключи от квартиры. – Вот, забирайте. Вадим же вас за этим прислал?
– Ты злишься, Алёна.
Её спокойный, снисходительный тон, выводил из себя. Алёне пришлось поспешно отвернуться, схватиться за ручку самого большого и тяжелого чемодана, и потащить его в прихожую, чтобы заставить себя смолчать.
– Зоя сказала, что ты выросла в детдоме. Это правда?
Всё же задержалась в дверях, затем обернулась. В последний раз взглянула на мать Вадима. Взглянула смело, с гордо поднятой головой.
– Вы не мой психолог, я не обязана разговаривать с вами по душам. Чего никогда и не делала. Терпеть не могу психологию. Всегда хотела вам это сказать.
Съёмная квартира оказалась небольшой, не слишком уютной, с минимумом мебели и с плохим видом из окна. Алёна первым делом вышла на крохотный балкон и долго стояла, смотрела вниз с восьмого этажа на старые, ржавые крыши бесконечной череды гаражей. Всё ещё не хотела верить, что её идеальная жизнь рухнула. От неё остались лишь воспоминания и четыре чемодана дорогих нарядов. Она не взяла из дома Вадима ни любимую чашку, ни розовое пушистое полотенце с сердечками, которое Прохоров купил ей на первый их общий День влюблённых, ни одной совместной фотографии. Даже из телефона все фотографии стёрла. Конечно, всё это помогло бы забыться, отвлечься, но они вместе работали, и уже завтра ей предстояло быть в офисе, и сидеть с ним за одним столом на планёрке. Как всегда, по правую руку. А ещё она встретит в офисе Зою, и нужно будет очень постараться не схватить младшую сестрёнку за её крашенные блондинистые волосы, и не потаскать по всему офису, показывая сотрудникам, какую змею они, на самом деле, пригрели у себя на груди. Вот только сотрудники, вполне возможно, встанут на сторону милой Зои, а не начальницы, что целыми днями проводит на показах, или зарывшись по уши в бумаги, а с ними, сроду, не выпила чашки кофе. Но ведь она всегда старается быть со всеми вежливой и справедливой, а от неё ждут лучезарных улыбок и жгучего желания посплетничать. Так получается?
На следующий день Алёна приехала в офис самой первой. В кабинетах было пусто и тихо, никто не смотрел ей вслед и не шептался. И было очень интересно, облетели ли невероятные новости офис? Если Зоя вчера была на работе вместе с Вадимом, то, скорее всего. Вот с такими тяжёлыми мыслями, и начался рабочий день. Алёна закрыла дверь кабинета, и попыталась сосредоточиться на работе. Офис, за тонкой стеной её кабинета, наполнялся людьми, голосами и звуками, но она старалась не прислушиваться и не реагировать. До тех самых пор, пока дверь без стука не открылась, и она не увидела Вадима. Кажется, он не ожидал её увидеть. Не постучал, заглянул мельком, а увидел Алёну за столом, и в первый момент замер. После чего нервно кашлянул и заговорил.
– Ты на работе?
Она спокойно кивнула.
– Да. Думаю, двухдневного отсутствия вполне достаточно.
– Это хорошо. – Прохоров сверлил её взглядом, мялся в дверях. Потом всё же негромко поинтересовался: – Всё хорошо? Ты нашла, где жить?
– Конечно. Сняла квартиру. Тебе отдали ключи?
– Да, мама передала… Она расстроена вашим разговором.
Алёна нервно перебирала бумаги, а после слов Вадима усмехнулась.
– Извини, если нагрубила ей. Но я теперь не должна об этом переживать, ведь так? Вряд ли мы с Анной Вячеславовной ещё когда-нибудь встретимся.
– Алёна, не говори так.
Она подняла на него взгляд.
– Вадим, давай прекратим этот бессмысленный разговор. Мы с тобой расстались, но нам ещё работать вместе. И если мы не будем обсуждать родственников друг друга, – это был прямой намёк для него, – всем будет гораздо проще.
Вадим секунду медлил, после чего кивнул, соглашаясь.
– Хорошо. И если мы говорим о работе, то звонили от Барчука, кажется, у них к нам какие-то вопросы. В обед подъедет его представитель. Я так понял, тот самый Александр, что ездил с тобой в Москву. Ты должна присутствовать.
– Конечно. Должна, значит, буду присутствовать. – Вадим собрался закрыть дверь, а у Алёны вырвался вопрос: – То есть, самого Барчука не будет?
– Насколько я понял, нет.
Алёна выдохнула.
– Отлично.
Михаила видеть не хотелось. Не хотелось предстать перед ним в разбитом состоянии, брошенной и униженной женщиной. Возможно, сегодня он и не узнает об её изменившихся обстоятельствах, но Алёне казалось, что стоит ей показаться перед ним, и ему всё станет понятно. Что она потерпела очередную неудачу.
Сотрудники тоже косились. Алёна вышла из кабинета в первый раз с самого начала дня, старалась вести себя невозмутимо, кивком здоровалась со всеми, кого видела, даже постаралась улыбнуться. Позволять кому-то себя жалеть, тем более тем, кто за спиной станет злорадствовать и её обсуждать, было нельзя. Но Зоя общественно-оповестительную работу уже успела провести, сомнений не было. Чтобы никто больше не думал, что Алёна занимает в фирме прежнее положение. Сестрёнка метила на это самое положение, и старательно избавлялась от всякого присутствия и влияния соперницы.
Когда Алёна появилась в приёмной Вадима, Саша уже был там, а Зоя подавала ему кофе. Через открытую дверь кабинета было видно, что Вадим беседует с кем-то по телефону, и вид имеет серьёзный и даже несколько озабоченный. Говорил он негромко, слов было не разобрать, но, судя по тому, что все ожидали в приёмной, дело было нешуточное. Алёна вошла и на секунду остановилась, примериваясь к обстановке. Но для неё в этот момент сосредоточилась только на сестре. Увидела её, и в душе поднялась буря, причём, буря из холодного вихря с ледяными порывами. Захотелось подойти к Зое и дать той ещё одну пощёчину. Потому что заслужила, потому что оскорбила и унизила. И даже не тем, что забрала у неё Вадима, а тем, что предала её доверие. А ведь Алёна на самом деле изо всех сил старалась ей доверять, полюбить её, поверить в то, что у неё, наконец, появился родной и близкий человек.
