хотела его переманить, отказался. В послы метил, пока крышу не снесло.
– Да уж, и снесло как-то с перебором. Неужели любовь такая? Что известно про его жену?
Сёмин положил папку на стол, раскрыл и показал фотографию утончённой блондинки модельного типа.
– Красивая. На актрису американскую чем-то похожа, – пощёлкал пальцами, вспоминая имя, Соколов, – на Робин Райт.
– Да. Породистая. В общем, выкладываю всё, что известно. Встречались со школы. Расставались на год, когда он поступил в МГИМО, потом поженились на втором курсе. У неё состоятельные родители. И с его, и с её стороны очень ратовали за их свадьбу. Наталия Николаевна пыталась учиться петь, но неудачно. Не смогла поступить и во ВΓИК, пошла на журналистику, закончила середнячком. Не работала никогда. Рафа стали сразу после поступления отправлять по загранточкам, и она ездила с ним.
– Дети?
– Не было. В одну из его командировок Наталия Николаевна осталась в Москве и проходила обследование, подтвердившее диагноз: бесплодие. Лечилась. Не очень хорошо ладила с другими женами дипломатов по загранточкам. Её называли высокомерной, надменной, выскочкой. Везде выбирала пару подруг гааибйв или одну, от других держалась особняком. Но с точки зрения «жены дипломата» была всегда на уровне – на приёмах держалась, как светская дама, кому нужно улыбалась и с кем нуҗно контакт находила. Судя по заказанным книгам, предпочитала интеллектуальное чтение, психологию, философов, поэзию. Знала два языка. В общем, неглупая была женщина.
– Измены?
– Она замечена не была. Οни вообще со стороны всем казались идеальной парой, но вот Рафаэль ей изменил. Дважды. Один раз по молодости и по пьянке, в Москве. Девица на него имела виды, но отшил, откупился. Второй – за полтора года до смерти жены, здесь, в Тегеране, с некой дамочкой из техперсонала. Связь была краткой, но бурной, судя по записям камер наблюдения. Очень горячие пару раз. Потом он перевёлся в Эмираты.
– Не особый ходок, – заметил Соколов, а глаза его загорелись: – А вот дамочку надо пробить. Кто она?! Сейчас работает?
– Виктория Маслова. Из Ирана уехала через полгода после Гарсия-Гомеса. Сейчас замужем, живёт в Питере, двое детей.
– Жаль… В смысле, не зацепиться.
– Да, не зацепиться. Как удалось выяснить, когда ребята после смерти Наталью Николаевну пробивали, отношения у Гарсия-Гомесов всё-таки испортились, но потом наоборот, расцвели в Дубае с новой силой. Там снова они прослыли идеальной парой.
– А почему только полгода проработали? – поинтересовался Соколов. – Вроде бы мало для загранкомандировки.
– Гарсия-Гомеса вызвали в Москву. Ну, на самом деле, его наши прорабатывали. В Иране была утечка информации на довольно высоком уровне,и всех, кто работал там, высшего ранга, проверяли вдоль и поперёк.
– Ну и…
– Γарсия-Гомес был чист, как стёклышко. Спокойно проработал в МИДе и харизмой или чем-то ещё пробил себе должность в Японии. Он о ней давно грезил. Японский подучил. У него всё очень гладко с языками выходило, натуральный полиглот. Вообще, полковник Εрохин на него глаз положил и очень сожалел, что такой ценный кадр пропадает: физическая подготовка, острый ум, языки, выносливость, просто создан для внешней разведки. Но из МИДа сверху сказали: не трогать. Пришлось отпустить, – сказал Сёмин и потёр ладони с усмешкой. – Но то-то у Εрохина зарделось, когда Гарсия-Гомес по поводу Любы сам пришёл и договор о сотрудничестве подписал. Думаю, ему теперь лопатой не отмахаться.
– Посмотрим. А жена его что полгода в Москве делала?
– По выставкам и бутикам ходила. Квартиру купили на Пречистенке, обставляла. А еще посещала частную гинекологическую клинику опять же по поводу бесплодия. Втайне от мужа. И вроде даже удачно, судя по результатам анализов. И психолога.
– Она была беременна, когда погибла? – прищурился Соколов.
– Нет.
Алексей Дмитриевич постучал пальцами по столу.
– А откуда известно стало о том, что в Тегеране у Гарсия-Гомесов испортились отношения?
– От подруги. Она до сих пор работает в IT-отделе, Марьяна Бобрыш.
Глаза Соколова снова загорелись:
– А пробейте-ка эту мадам Бобрыш! Со всех сторон будем копать на всякий случай. Не даёт мне покоя этот Гарсия-Гомес. Теперь давай обсудим, что мы имеем по похищению?
– Похитители имели возможность ввезти Любу незаконно грузовым самолётом, значит, у них есть связи либо на высшем уровне,из тех, кому всё можно, либо в аэропорту Тебриза, – сообщил Сёмин.
– Зачем такие сложности? – потёр подбородок Соколов. – Могли так же держать её где-нибудь в Подмосковье. Но она нужна была тут, почему?
– Тебя можно хорошо подставить, ведь ты тут.
– Точно. Значит, сужаем круг и ищем, кто тут в посольстве, может иметь на меня зуб.
– Не обязательно ограничиваться.
– А так врагов у меня много. Ещё с той самой песни, когда меня закрыли во время операции по Турции семь лет назад. Меня ведь сдали. И ребят. До сих пор неизвестно кто.
– А ты копал?
– И копаю.
– Возможно,ты близок?
– Нюхом чую, близок. Горячо прямо, раз так активизировались, – сморщился Соколов. – Что в спецслужбах Ирана есть на Любу?
– По данным источника, её фото разослано по всем участкам, по всей стране. Указано, что она особо опасная шпионка, ведущая подрывную деятельность в сотрудничестве с Моссадом. Занимается организацией антиисламских протестов по стране и подозревается в подготовке крупного террористического акта. Выдаёт себя за русскую.
Алексей Дмитриевич сочно выматерился.
– Да уж, – кивнул Сёмин. – Любу отмазывать бесполезно, только вывозить. В дополнение сообщили ориентировку, что с ней передвигается по стране высокий черноволосый мужчина лет тридцати пяти, свободно говорящий на фарси. Её велено брать живой. По возможности. При попытке побега стрелять на поражение. Такое же распоряжение по поводу её спутника.
– Угу, – поджал губы Соколов. – Гарсия-Гомеса пока не просекли. Хоть это хорошо… А вот про теракт плохо, совсем плохо.
В кабинете начальника «Заслона» воцарилась гнетущая пауза.
– Ладно, не до эмоций, – буркнул Алексей Дмитриевич. – Подытожим. Похитителям нужно убрать Боньяди. Сейчас не получилось, будут пытаться снова. Рассорить Иран и Россию, вскрыв «шпионскую сеть»: Люба ведь моя дочь, а я – официальный представитель в посольстве, если её возьмут спецслужбы, скандал неизбежен. Если она окаҗется участницей теракта, возможен международный конфликт. Уродам нужно, чтобы имя Любы и её гражданство всплыло. Конфликт выгоден кому?
– Американцам, конкурентам по Сирийской энергетике, антиправительственным силам,и вечно обиженным, что лишились Османской империи, туркам.
– Кроме того,
