падают мне на лицо. «
У нас только что был секс!» — "тихий голосок в глубине моего сознания зовёт меня, и мне приходится сопротивляться желанию станцевать девчачий танец возбуждения, может быть, немного повизгивая.
Позже.
Я сделаю это позже.
Прямо сейчас между мной и Тристаном царит тихий покой, и мне он слишком нравится, чтобы нарушать его.
— Я не думал, что буду здесь в этом году, — продолжает он, постукивая пальцами по краю своего бокала. — Вот почему я так старался в прошлом году стать первым в нашем классе. Я хотел быть уверенным, что смогу поступить в хороший колледж, когда придёт время, учитывая, что мне было суждено провести год в какой-нибудь военной академии или, может быть, даже в государственной школе.
— Боже упаси, — шучу я, но могу сказать, что он говорит серьёзно. Он всё спланировал, убедился, что обо мне позаботятся, и в то же время пытался обеспечить своё собственное будущее. — Но я рада, что ты здесь.
— Виндзор, должно быть, действительно заботится о тебе, раз терпит меня, — говорит Тристан, глядя на меня, его серебристые глаза в тени кажутся тёмно-угольными. В настоящее время горит только маленькая лампочка на кухне. Этого едва хватает, чтобы разглядеть его
— Видимо это так, — шепчу я, обхватывая рукой переднюю полу халата. Винд знал, что если он не оплатит обучение Тристана, то он уйдёт из моей жизни, и всё же он всё равно это сделал. Почему? Моё сердцебиение начинает учащаться, и внезапно меня переполняют эмоции. — Что бы случилось, если бы он не заплатил твои взносы в Клубе? — спрашиваю я, снова бросая взгляд на Тристана.
Его лицо темнеет, и он делает ещё один глоток своего напитка.
— Учитывая то, что я знаю? — спрашивает он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Они, вероятно, попытались бы утопить и меня тоже. — Тристан встаёт и ставит свой бокал на край кухонного островка, поворачиваясь ко мне лицом и облокачиваясь на него. Я подумываю спросить его, со сколькими девушками он переспал, точно так же, как я поступила с Заком. Но у меня есть мысль, что, возможно, я не хотела бы этого знать. Я предполагаю, что его номер точно не пять. — Ты хочешь здесь переночевать? Или ты предпочла бы, чтобы я проводил тебя обратно в твою комнату?
Мне нужно подумать об этом всего лишь долю секунды.
— Я бы хотела остаться на ночь, если ты не против.
Тогда Тристан улыбается мне. Настоящей улыбкой. Ни одной из его самоуверенных ухмылок, или злобных хмурых взглядов, или чего-то в этом роде. Нет, эта улыбка хорошая и по-настоящему искренняя.
— Если ты не против… Господи, Марни. Слишком сладко. Ты доведёшь меня до грёбаного кариеса. — Тристан подходит и встаёт рядом со мной, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться. Он ведёт меня в свою комнату и смотрит, как я забираюсь на его роскошные шёлковые простыни. Они так хорошо ощущаются на моей коже, что в конце концов я потягиваюсь и катаюсь по ним, как полная чудачка.
Тристан забирается рядом со мной и притягивает меня к себе, прижимая наши тела друг к другу. Его дыхание мягкое, а тело расслабленное. Это самое нормальное состояние человека, в котором я когда-либо его видела.
— Сколько тебе было лет, когда ты потерял девственность? — я шепчу в темноту, испытывая то особое ощущение, когда делишься секретом, которое, кажется, случается только во время ночёвок.
— Тринадцать, — отвечает он, и мои глаза расширяются. Святое дерьмо. А я-то думала, что Дженнифер в свои четырнадцать лет была совсем юной. Это безумие. — Всё это было не так уж приятно. Не ревнуй. Я просто сделал это, чтобы отомстить своему отцу.
— Он всегда причинял тебе боль? — я не совсем уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос, но мне кажется, что я должна его знать.
— Всегда, — шепчет Тристан, притягивая меня ещё ближе, так близко, что мне трудно сказать, где заканчиваюсь я и начинается он. — Я никогда не знал свою мать. Я до сих пор не знаю, кто она такая. Всё, что я знаю, это то, что она продала меня моему отцу за определённую цену и ушла. Деньги — это всё, что я знаю. Даже у меня есть своя цена, Марни. Единственный человек, которого я знаю, который, кажется, не имеет её… это ты.
Мои глаза закрываются, и я накрываю его руку своей, прижимаясь к нему так сильно, как только могу, пока не слышу, как его дыхание выравнивается. Только тогда я позволяю себе роскошь поспать.
— Вокруг ходит так много сплетен! — шепчет Миранда, хватая меня за руку и таща к нашему третьему уроку гражданского права и экономики. — Бриана рассказала Джесси, которая рассказала Эндрю, который сказал мне, что вас с Тристаном видели вместе пробирающимися в библиотечный туалет…
— Крид ничего не сказал? — спрашиваю я, и Миранда бросает на меня самый странный взгляд на свете.
— Зачем Криду что-то говорить? Он бы точно взбесился, если бы узнал, что ты трахаешься с Тристаном.
— А я бы стал? — спрашивает Крид, появляясь из-за угла и пугая нас с Мирандой так сильно, что мы вскрикиваем. Его улыбка — сплошное ленивое, бесцеремонное высокомерие. — Ты отстойный близнец. Во-первых, ты влюбляешься в мою девушку. Во-вторых, ты рассказываешь всей школе, что я девственник. И в-третьих, ты совершенно неверно предсказываешь мою реакцию на неизбежное событие.
— Эм, прошу прощения, но я первая увидела Марни. — Миранда поднимает вверх единственный палец, накрашенный ярко-оранжевым лаком. — Ты в буквальном смысле слова задрал перед ней нос, я хочу, чтобы ты это вспомнил. Во-вторых, я сказала только Марни, что ты девственник. Я понятия не имею, как твои глупые друзья узнали об этом. И в-третьих, ты знал об этом и не сказал мне?!
Миранда толкает брата в плечо с такой силой, что он хмурится, а я улыбаюсь.
— А тебе-то какое до этого дело? — Крид рычит на неё в ответ, и она снова бьёт его кулаком. Он позволяет ей, и его единственное возмездие — закатывание кристально-голубых глаз.
— Я твой лучший друг. И я сторонник #КомандаКрида номер один. Я имею право знать всё это. — Миранда поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и между нами троими повисает неловкое молчание. Мимо нас проходят люди, но с таким же успехом мы можем находиться в нашем собственном маленьком пузыре. — Ну? — спрашивает Миранда, и я растерянно моргаю, щёки горят. Пожалуйста, пусть всё идёт не так, как я думаю…
— Ну, как это было? — спрашивают близнецы
