— Это твой сын, — пожимает плечами. — По возможности я буду помогать. Димку я люблю, и не собираюсь от него отказываться.
— Ты… ты сейчас его оставишь со мной? — спрашивает в ужасе.
— Нет. Освойся дома. Через три дня его привезу и поеду.
— Двое детей, Ром… я не смогу…
— Мам, все будет хорошо! — Дима тянет к ней маленькую ручку. — Я тебе во всем буду помогать.
Нет, уже ничего не будет хорошо! Снова вспоминается сестра, как Лера выстояла, когда после родов на нее столько всего свалилось?
Рома отвлекается на телефонный звонок. Она не слышит о чем и с кем он говорит. Она пытается осознать, как справиться с двумя детьми? Как жить с Димой, которого она, по сути, и не знает? Он напоминает ей о пережитых ужасах с Вениамином!
— Зоряна в больнице, — говорит Рома, вырывая ее из тревожных мыслей.
— Что с ней? — спрашивает растерянно.
— Ее избили. Она сейчас в интернате для трудных подростков.
— Вы с Лерой отдали дочь в интернат? — этой новости Алена не знала.
— Иначе было нельзя, — Рома вздыхает, чувствуется, что это очень болезненная тема для него.
— Мда… наверное, она заслужила, — Алена вспоминает, как ее разочаровала племянница, как она ее продала и подставила. — Что-то серьезное с ней?
— Сейчас поеду туда, буду выяснять. По телефону не сказали ничего толком, — Рома нервно сжимает ручку коляски.
— Зоряна в больнице? Можно к ней? — Дима вмешивается в разговор, на лице мальчика испуг.
— Нет, Дим. С Аришкой и Светланой побудешь. А мы с Лерой навестим ее.
— Передайте, что я очень ее люблю и переживаю!
— Обязательно! — Рома взъерошивает волосы мальчика.
Алена отмечает, что они очень близки с ее сыном. А между ней и Димой пропасть и ее не преодолеть.
— Ты не хочешь проведать племянницу? — Рома спрашивает с какой-то странной, нечитаемой улыбкой на губах.
— Нет! — Алена выкрикивает резче, чем хотела.
— Отчего же? Ты говорила, что она тебе как дочь. Столько времени вместе проводили. А сейчас у Зори очень непростой период.
— Она меня предала. Прости, Ром, но твоей дочери больше для меня не существует. Я ее любила, действительно любила, она сама растоптала мое к ней отношение. Пусть выздоравливает, — Алена поворачивается и идет прочь.
— Мамочка, до скорой встречи! — кричит ей в спину сын.
Она кивает, но не оборачивается. У нее осталось всего три дня, а потом Дима свалится на ее голову…
А Зоряна… Алена давно вычеркнула ее из своей жизни, ей ее не жаль. Заслужила.
Предателей не прощают.
Глава 93
Лера
— Пашааа! — вхожу в комнату брата. — За сегодня еще две картины продала!
— Я до сих пор не верю, — он мотает головой, замирает с кистью в руке. — Я всю жизнь был уверен, что моя мазня никому не нужна.
— Ты талант! И я обещала тебе это доказать! — подхожу и целую его в обе щеки.
Операция брата прошла более чем успешно. Надо было видеть глаза Паши, когда он сделал свои первые шаги на костылях. Они светились таким счастьем, словно он только что заново родился.
Конечно, впереди еще реабилитация, много работы, но Паша так хочет ходить, что я уверена, сделает невозможное. Даже сейчас врач отмечает, что брат делает колоссальные успехи, опережая все самые радужные прогнозы.
— Что бы я без тебя делал, Лерочка! — прижимает меня к себе. — Сами небеса тебя мне послали, с твоим появлением наши жизни преобразились! — чувствую как его руки дрожат.
— Паш, я счастлива, что у меня теперь такая семья! Я так вас люблю!
Прошло не так много времени, только я уже не представляю жизни без своих родных. Уют, теплота, искренность, именно этим сейчас наполнен наш дом.
Мы продолжаем жить у Коли. Я несколько раз хотела съехать и освободить его жилплощадь. Неудобно. Но Брат и слушать меня не хочет. Говорит, что ему наоборот, приятно, так он не чувствует своего одиночества.
Финансы на данный момент позволяют мне снять жилье, обеспечивать себя и Аришку. Картины брата продаются очень хорошо. Уже даже есть индивидуальные заказы. Группа, которую я веду, набирает все большую популярность. И я знаю, что это только начало. Паша очень талантлив. А сейчас, когда он поверил в себя, все для него только начинается. Ну и меня новая работа увлекла, я чувствую себя на своем месте. Могу заниматься дочкой и зарабатывать.
У Коли же что-то происходит в жизни. Я вижу его очень редко. Когда приезжает, то он на себя не похож, задумчив, немногословен. Хоть именно брат привел меня в чувства, после того страшного разговора с Ромой, когда я узнала правду.
Тогда меня колотило так сильно, что зубы отбивали чечетку, голова взрывалась. Столько лет лжи, я не могла это принять и осознать.
Коля взял меня за руку и сказал:
— Лер, осудить человека проще всего. И мало кто может, отбросив собственные обиды хотя бы на время, попробовать влезть в его шкуру и посмотреть на ситуацию с другой стороны.
— Коль, он ведь мог открыться! А он врал, изменял! — всхлипывала я и давилась горькими слезами.
— А ты не осуждай. Попробуй понять, почему он так делал. Ведь у его поступков была логика, у него были опасения. Понимаю, сейчас на эмоциях ты видишь только черные цвета, но попробуй разглядеть другие оттенки.
Я услышала Колю. Он пробился сквозь толщу боли. Подарил успокоение. У него талант, особая аура, рядом с ним все кажется не таким уж страшным.
Мне понадобилось время. Сначала я плакала, выливала на подушку свои обиды и разочарования. Потом стала вспоминать слова Ромы, анализировать события. Не только со своей стороны, но задумалась, а как чувствовал себя Рома, который с детства был под вечным гнетом родителей.
Он не знал нормальной жизни. Мать и отец его постоянно унижали, манипулировали им. А как мужчине признаться своей женщине в слабости?
Сделай он это, уверена, мы б стали еще ближе. Но он не отважился на этот шаг. Но я не могу его винить. Мне безумно жалко маленького мальчика, которого столько лет ломали.
Убийство отца… могу только догадываться, чего ему это стоило… И ведь Вениамин был безумен, вряд ли его кроме смерти что-то могло остановить. Где бы я сейчас была, если бы не Рома? Лучше мне этого не знать.
Рома действительно стоял на страже своей семьи. Конечно, я все равно уверена, что вместе нам было бы легче. Мы бы сплотились, стали одним целым. Но сомневаюсь, что Рома мог прийти домой и сказать: «Любимая, я собираюсь убить своего отца». Нет, он такого бы никогда не сказал. Мне. Он сказал это Алене. Потому как с ней он разделил грязь. А для меня расчищал светлое пятнышко, на фоне творящегося кошмара. Он оберегал, как мог, как умел.
Ошибки… их было много. И с моей стороны тоже. Я не почувствовала своего мужчину. Приняла его опеку, привыкла к ней, и жила в иллюзорном мире. Я любила, Рома любил, но где-то пазлы нашей любви не сходились.
После долгих раздумий и терзаний, я сама пришла к Роме.
— Я не оставлю тебя. Ты не можешь проходить все это один. Я хочу, чтобы ты виделся с дочерью. Хочу наладить наше общение.
Его глаза расширились, губы задрожали.
— Лерочка… я не смел и надеяться…
— Я поддержу тебя, Ром. Мы не чужие люди.
Вначале было очень сложно. Но мы начинали с малого. Шаг за шагом, учились заново общаться. Много говорили. Рома стал проводить время с Аришкой.
Я всеми силами пытаюсь изгнать негатив из жизни. И таить в себе обиды, жить прошлым, я не намерена.
Рома даже хотел отдать мне свою квартиру. Я отказалась. Тогда он пошел к нотариусу и переписал ее на Аришку. Помогает нам деньгами, ежедневно интересуется, как наши дела.
Игорь помог ему устроиться на хорошую работу. Постепенно Рома приходит в себя, хоть призраки прошлого продолжают его терзать.
Я предлагала ему сходить к психологу. Рома наотрез отказался. Сказал, что не сможет излить душу постороннему человеку. Он мне с трудом смог все рассказать, и до сих пор у него начинается паника, когда он об этом вспоминает.
