носом в шею и слегка прикусывает. Движения твёрдые, неторопливые. Уверенные и властные. Налегает на меня, разворачивая, и заставляет отойти в сторону. Только потом я поняла: ведёт к ковру у камина.
Его рот уже терзает мои губы, будто проникая в душу. Он продолжает налегать, укладывая на ковер. От веса его тела посторонние мысли разлетаются, и я начинаю прерывисто хватать воздух ртом.
Мужская ладонь ныряет под нежный шёлк, а я вздрагиваю от горячих, страстных прикосновений. И тут же слышу хриплое:
— Решила меня подразнить?
— Есть такое дело.
— Всегда бы так.
Он не резок. Просто ему сложно держаться. Но он контролирует себя. И я ему безмерно благодарна. Именно сейчас я нуждаюсь в неторопливости, нежности — хочется подольше насладиться нами... хочется раствориться в нем.
В груди мерцает трепет.
Каждое прикосновение, как шаг с вершины. Или прыжок в бездну. С головой. Бездумно. На адреналине. Когда в ушах шумит и весь мир отходит на второй план. И напряжение, свернувшееся внутри тугой пружиной.
Самозабвенно отвечаю на каждое движение, даже не осознавая. Тело само стремится навстречу. Жаждет новых горячих ласк.
Обхватываю Рому ногами и выгибаюсь в спине — нет сил ждать. Эта сладкая мука поглощает меня с каждой секундой, заставляя быть ещё ближе к нему. Ещё... ещё... ещё...
Запрокидываю голову назад, тяжело дыша и хватаясь за мужские плечи.
Резкое долгожданное движение, и мы сливаемся в одно целое. Когда каждый жесткий толчок обещает освобождение. Когда нет условностей и границ. Есть только мы. И наш голод. Жажда и одержимость.
Тепло камина, согревая кожу, проникает в кровь, заполняя собой бурные потоки.
Рома…
Я шепчу его имя. В его губы. Ловя его дыхание. Наслаждаясь каждым его движением.
Из груди рвутся стоны, хочется кричать на весь мир, как сильно я люблю этого человека. А вместо этого получается выдавить из себя лишь протяжные хриплые звуки.
Чувствую, как он впивается пальцами в мои бёдра, стараясь обхватить плотнее. Я накрываю его руки своими, задыхаясь. Беззвучно хватаю воздух и ловлю то самое сладкое, острое ощущение, когда мир вокруг просто перестаёт существовать, а перед глазами темнеет. Волны наслаждения омывают мое тело теплом, с головой укрывают, просачиваясь в кровь и разливаясь по венам.
В это же мгновение Рома замирает, чуть подаваясь назад, ещё сильнее сжимая пальцы.
Через пару секунд наклоняется ко мне за требовательным поцелуем, но это даётся нам нелегко — мы оба тяжело дышим.
Стараясь выровнять дыхание, он тихо шепчет мне в губы:
— Ты никогда не пожалеешь, что осталась со мной.
— Даже не надейся, — отвечаю с улыбкой в голосе. — Слезай уже с меня, тяжеловес.
Рома отстраняется и садится, опираясь локтями в согнутые колени, а мне становится немного легче дышать.
— Что? — вновь хмурится, заставляя меня улыбаться ещё больше.
— Когда я пришла, ты что-то смотрел в телефоне. А что там было?
Он рассеянно проводит рукой по волосам.
— Да я вечерние фотки листал.
На душе тепло и хорошо. И я искренне надеюсь, что совсем скоро искрящее счастье будет всегда освещать нам дорогу и оставит позади все невзгоды.
Глава 66
Мы все собрались во дворе, провожая папу «на работу».
Только что приехал Мариб, припарковав машину в гараже. И теперь он идёт в нашу сторону. Карина на руках у Ромы. Вернее, он держит ее одной рукой, а второй обнимает меня.
— Ты ещё не уехал, что ли? — я уже немного привыкла к этому резкому мужчине и теперь вижу, что ничего плохого он не имеет в виду. Скорее, шутит над Ромой.
— Я в процессе.
— Когда тебя ждать?
— Постараюсь дня через три-четыре. Наберу.
Рома чмокает меня в губы, целует Карину в нос и ставит ее на дорожку.
Как только он уехал, дочь тут же переключила своё пристальное внимание на хозяина дома.
— А ты тоже на работе был?
— Можно и так сказать, — на удивление спокойно отвечает Мариб. — Так, птенец. Отпрашивайся у мамы. Пойдёшь со мной в гараж.
— Мам, можно?!
— Зачем? — спрашиваю настороженно. — Нечего ей там делать.
— У меня там сумки. И нужна помощь. Донести, — уклончиво отвечает мужчина.
А я оказываюсь совсем сбита с толку. Что-то здесь нечисто. Очевидно, сомнение написано на моем лице, и Мариб недовольно уточняет:
— Говорю же. Там сумки... с «чем-нибудь»... — с нажимом произносит он.
И только тут я вспоминаю, как Карина просила его привезти для неё «что-нибудь».
Он... он, правда, привёз?
— Мама разрешила. Вон, головой кивнула, — заявляет нахал, не дожидаясь моего согласия. — Пошли, птенец.
— Пошли!
Дочь вприпрыжку добежала и схватила его за руку.
Довольная как слон.
Теперь даже мне стало интересно. Что он привёз?
Вернулась парочка довольно скоро. В одной руке Мариба огромный пакет — наверное, с продуктами. В другой — высокая картонная коробка. Это торт? Да ладно! Не верю!
А Карина с широкой улыбкой на счастливой моське вышагивает рядом, с гордостью прижимая к себе какого-то чудика. По мере приближения я признала в игрушке птенчика.
Закусываю нижнюю губу, терпеливо ожидая, когда они поравняются со мной.
И только в этот момент Мариб воодушевленно произносит:
— Чего глазки вылупила? Марш на кухню, женщина, чайник включать!
Я настолько потрясена, что даже возразить нечем. Но ещё больший шок меня обуял, как только я подняла крышку торта. И увидела изображение цыплёнка. Не орленок, конечно, но весьма символично.
Про Карину я вообще молчу, но лично в моих глазах Мариб уверенно поднялся на одну ступеньку, заработав себе недостижимый плюсик в карму.
