А Арина с Ликой ждут какого-то мира… Две женщины, которые и сами настрадались от Горского, жаждут примирения. Зачем? Зачем это Лике, не желающей знать своего отца? Зачем это Арине, которую выгнали, как собаку, на улицу с ребенком? Они его простили? Он все еще им дорог, несмотря на все обиды?
— Лик, объясни мне, что происходит? — тихо спросил Макс. — Он вам столько гадостей сделал… Неужели вы смогли его простить?
— Мама простила. Она все еще любит его…
— А ты? Ты тоже простила?
Лика промолчала, но Макс почувствовал, как она пожала плечами. Она не представляет себе жизнь, где рядом есть отец. Он чужой человек, предатель. И ей прекрасно живется без него. Но речь же не о них с мамой сейчас! И мама права, без помощи Максу трудно будет устроиться в этой жизни. Да хоть с той же работой…
— Максим, я же не прошу тебя его прощать, — вздохнула Лика и потянулась к Максу, — я просто хочу, чтоб у тебя жизнь наладилась. Хочу, чтоб он помог тебе. И он все-таки мой отец — я не хочу, чтоб он стоял между нами.
— Если ты не захочешь, то он между нами не встанет.
— Я знаю. Но вражда всегда разрушительна.
— И ты действительно хочешь, чтобы я с ним встретился?
Лика, не ожидавшая подобного вопроса, чуть привстала и склонилась над лицом Макса.
— Да, Макс, я хочу. Я хочу, чтоб ты встретился с ним. Ради меня. Ради нас…
— Лика, ты должна понимать, — тихо проговорил Макс, убирая с Ликиного лица прядь волос, — я не приму от него ни копейки. Это исключено. И никакого мира с ним быть не может. Я могу встретиться с ним, но только потому, что давно хочу посмотреть в его бесстыжие глаза. Имей в виду, если он вздумает мне что-то предлагать — я за себя не отвечаю. Ты единственная сейчас, кто сдерживает мое желание растерзать его, но это не значит, что я все забыл и все ему простил. Предупреди мать.
Лика не такой ответ ждала. Как бы она сама ни относилась к отцу, вражды она не хочет. И чтобы Макс убил или покалечил Горского, она тоже не хочет. Она хочет, чтоб ее семья помогла Максу встать на ноги, помогла с работой, быть может, с учебой. Но и Власова она понимает — нет таких денег, которые могли б загладить вину отца перед ним. Долго, внимательно смотрела она на парня — в темноте видно, как блестят его глаза. Он смотрел на нее — наверно, ждал, что она отступит, признает идею с этой встречей глупой. А она чувствовала, надеялась, что хуже, чем есть, уже не будет — если она будет рядом, Макс сдержит себя и не поддастся жажде мести. Ради нее он хотя бы выслушает Горского. Ради нее он согласится на худой мир, которые, как известно, все ж лучше доброй войны. А она будет рядом. Обязательно будет! Лика склонилась к лицу Макса и прильнула к его губам, успев лишь тихо прошептать:
— Я все понимаю, Макс. Я приму любое твое решение.
Глава 32
Они договорились встретиться в двенадцать.
— Мы минут через пять будем, — проговорила Арина в трубку, лавируя в потоке машин. — Что? Саш… Алло!
Связь вдруг прервалась. Перезванивать Арина не стала — отложила телефон и переключилась на дорогу. Макс задумчиво разглядывал мелькающий за окном пригород, а Лика, пригревшись рядом с ним на заднем сиденье, легонько гладила его руку, понимая, как нелегко далось ему согласие на встречу с Горским.
Далось оно очень нелегко. Макс до сих пор не был уверен, что это хорошая затея, он не представлял, как поведет себя. Вроде бы предупредил и Лику, и Арину, чтоб ничего хорошего от этой встречи не ждали и иллюзии свои оставили; Горский — враг, и никаких компромиссов здесь быть не может. Но еще он отец девушки, которая за два с половиной месяца умудрилась стать самым близким Максу человеком, и надо бы все-таки держать себя в руках — хотя бы ради нее. Но сможет ли сдержаться, лицом к лицу встретившись с виновником своих бед? Сможет ли Лика удержать его от порыва вцепиться Горскому в глотку? Макс не знал. И все-таки ехал. Ради Лики и надежды, что будущее у них все-таки есть.
Враг все ближе. Позади остался город, маячит впереди поворот на закрытый поселок. Подъезжая, Арина притормозила, чтобы пропустить навстречу выезжающий черный джип. Странно, но водитель за рулем джипа показался Максу смутно знакомым. Он точно видел где-то этого человека — крупного, бритоголового… Впрочем, удивляться нечему — поселок явно не для простого люда, а на зоне с Власовым всякие сидели. Макс не удивился б, если кто-то, сидевший с ним, вдруг оказался б обитателем этого заповедника бизнесменов, артистов и прочего «золотого фонда города». Аринина машина тем временем продолжила свой путь.
— Михалыч, огнетушитель доставай! — закричал мужичок в форме охранника, подбегая к пропускному пункту.
— А что случилось?!
— Да потом все! Огнетушитель давай!
Здесь что-то случилось, и в суматохе охрана без лишних вопросов пропустила Аринину машину. Не задавить бы теперь никого… Впереди виднеются клубы черного дыма, и, словно мотыльки на пламя, сбегаются зеваки поглазеть на беду соседа. Арина еще не знает, что случилось, но дурное предчувствие уже тянет к ней свои когтистые лапы, заставляя, несмотря на снующих рядом людей, ускориться.
Беда пришла, откуда не ждали. Полыхала правая часть особняка Горского. Черно-рыжие языки пламени вырывались из лопнувших стекол и с жадностью, словно боясь не успеть нажраться прежде, чем их уничтожат, лизали идеальную кирпичную кладку, оставляя за собой черные следы.
— Саша… — растерянно позвала Арина, выйдя из машины.
Ступор. Холодный, каменный. Какой дурной мираж! Арина смотрела на пламя за высоким забором и отказывалась воспринимать действительность.
— Это его дом? — нахмурился Макс, взглянув на Лику.
Но Лика здесь впервые, и она, как и ее мать, лишь испуганно смотрит на пламя, еще не осознав, что там, в огне, может находиться ее отец. Пусть чужой, ненавистный, но ее. Тот, которого она так ждала когда-то.
Первой пришла в себя Арина. Она вдруг сорвалась с места и бросилась к воротам. Заперто. Чертов забор, чертовы ворота! Пожарные приедут — к дому даже подобраться не смогут! Сквозь решетку на воротах она смотрела, как кто-то, умудрившись перелезть через высокую каменную стену, бежал с огнетушителем к горящему дому… Только Арина знает точно: это не поможет. Она судорожно вглядывалась в лица людей вокруг, ища лицо мужа, но напрасно — все лица чужие, с любопытством взирают на бушующее безумие. Растерянность, бессилие… Арина отказывалась верить, что Горский сейчас в доме, и все же чувствовала: он там, с той самой минуты, когда так неожиданно вдруг оборвалась телефонная связь.
— Саша! — завопила она, дергая равнодушную к ее крикам решетку.
Вот теперь ей плевать, что будет дальше. Ей нужно к мужу, она любой ценой должна попасть в дом! Отчаявшись попасть через ворота, Арина бросилась к гаражу, до которого пока еще не добрался огонь — она помнит, там есть вход в дом! Но гараж ей снаружи не открыть. И сколько бы Арина не била кулачками по равнодушному железу, толку не будет.
Пока Арина сходила с ума, судорожно ища способ спасти мужа, а Лика стояла возле машины и, как завороженная, смотрела на пламя, Макс ловил себя на мысли, что ему ситуация… нравится. Мерзкая, злорадная тварь, жаждущая мести, внутри него возликовала: есть справедливость в этой жизни. И не жалко Горского, вот ни капельки! И пусть сдохнет, пусть сгорит — нет жалости к нему. Есть даже… радость.
Тем временем Арина бежала к машине. Села, с визгом сдала назад, объезжая зевак и разгоняясь, и рванула к воротам гаража — ну удар внедорожника-то они не должны выдержать!
— Мама! — закричала Лика и бросилась за машиной. Она еще не понимает, что значит потерять отца, но зато прекрасно понимает, что может вместе с ним потерять и обезумевшую в эту минуту мать.
Раздался дикий грохот. Но цель достигнута — ворота прогнулись от удара. Из искореженной машины, шатаясь, вылезла Арина и бросилась к образовавшейся в воротах щели.
