Позади него скрипнула дверь, возвещая о приходе первого из родителей. Гвин хлопнула в ладоши и собрала труппу вокруг себя, чтобы сказать каждому из детей несколько напутственных слов. Тем временем подошли остальные мамы и папы. Дети рассеялись, собирая свои вещи, и через несколько минут зал опустел.
Гвин, с довольным выражением на лице, медленно направилась к Алеку по проходу между рядами кресел. При виде ее огромных глаз на бледном лице, которое казалось еще более бледным на фоне черного шерстяного свитера, его сердце учащенно забилось. Гвин опустилась в кресло соседнего ряда и с улыбкой вздохнула.
— Ты довольна? — спросил Алек, ероша рукой ее короткие волосы.
— Перестань. — Она шлепнула его по руке, потом схватила ее и зажала между щекой и плечом. — Да. Довольна.
Он еще не встречал женщины столь великодушной и искренней во всех своих проявлениях. Детская доверчивость и взрослая решительность одновременно. Ему всегда нравилась ее открытость. Она, прирожденная актриса, никогда не вела темных игр.
Алек осмелился коснуться губами ее шеи. При мысли о том, что им осталось быть вместе всего две недели, у него сжалось сердце. Даже если визит Брайана Ньюмана ничего не даст, Гвин все равно уедет. И он сам, как последний глупец, заплатит по счету.
— От тебя так чудесно пахнет, — прошептал он. — Что это за аромат?
Она слегка вздрогнула и тихо рассмеялась.
— Шерсть.
— Правда? — Алек осторожно отогнул высокий ворот свитера и поцеловал ее в шею пониже мочки уха. Он обожал целовать это место. Так же, как и все остальные места. — Один из самых сексуальных запахов, которые мне довелось обонять, — пробормотал он, перемещая губы к подбородку.
Звонкий смех зазвенел в пустоте зала. Она села рядом с ним, и он обнял ее за плечи. Так они молча сидели некоторое время. Гвин нежно гладила его пальцы. Она и в самом деле похожа на одно из тех диких лесных созданий, которых я частенько спасал и лечил в детстве, подумал Алек. А их обязательно надо выпускать на волю, когда они выздоровят и окрепнут. Держать таких взаперти — жестоко, нечестно и эгоистично.
— Знаешь, ты был прав насчет детей, — сказала Гвин. — Они замечательные. — Она помолчала, потом со смехом добавила: — И я даже наконец поняла, почему роман «Грозовой перевал» получил такие хвалебные отзывы в свое время.
Алек прижался губами к ее виску. Прядь волос, которые потихоньку начали отрастать, встала торчком над ухом, и он нежно расправил ее.
— Я соскучился по тебе.
Гвин повернулась к нему, в ее глазах плясали озорные огоньки.
— Мы видимся каждый день. И не забывай про воскресенье.
— Это было фиаско.
Слегка отстранившись, Гвин внимательно посмотрела ему в глаза, потом провела рукой по его волосам.
— Не говори глупостей, все было замечательно. — Услышав его недоверчивое хмыканье, она проговорила, тщательно взвешивая слова: — Знаешь, Алек… быть рядом с тобой — это уже замечательно. В любой ситуации. Всегда.
Алек с усилием отвел взгляд от лица Гвин, которое говорило больше, чем она хотела сказать, и поцеловал ее пальцы. Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и не дать себе сказать что-нибудь такое, о чем он потом пожалел бы. Они оба балансировали на той грани, когда двое с легкостью дают друг другу глупые, необдуманные обещания, основанные на душевных порывах и игре гормонов, а не на реальностях бытия. Он докажет, как заботится о ней. Но не скажет и не сделает ничего такого, что может погубить ее мечты.
— Думаю, тебе понравится мой рождественский подарок.
— Подарок? — Ее брови взлетели вверх на целый дюйм. — Алек, нет! Ты же знаешь, я ничего не смогу подарить тебе в ответ. Зачем ты ставишь меня в такое положение?
— Успокойся, пожалуйста, — со смехом сказал он. — Это подарок для нас обоих.
Гвин наморщила лоб.
— Не понимаю.
— Помнишь то свидание, которое было условием нашего пари? У нас ведь его так и не было.
— В свете того, как развивались события, оно потеряло значение.
— Я так не считаю. Дав обещание, человек обязан его сдержать. Я забронировал место в «Ритц-Карлтоне» на субботу после Рождества.
У Гвин округлились глаза.
— В Бостоне? — выдохнула она.
— Это все-таки поближе, чем Куала-Лумпур.
Не было ничего прекраснее, чем расцветшая на ее лице улыбка.
— Потрясающе.
Алек снова помолчал, подбирая слова.
— Я просто решил, что, поскольку неизвестно, когда мы увидимся снова, надо устроить что-то особенное.
Улыбка слегка потускнела, и блеск в глазах тоже. Гвин отвернулась, рассеянно перебирая его пальцы.
— Да, ты прав. — Она снова подняла глаза. — Мы проведем там ночь?
— Так было задумано.
— И как ты объяснишь это Мэгги и Поппи?
— Никак. Мы уедем в субботу и вернемся в воскресенье. Пусть сами делают выводы.
— Ты становишься дерзким, Алек Уэйнрайт.
— Учусь у тебя. — Он посмотрел на часы и встал. — Нам надо ехать. Кстати, я обещал близнецам, что вечером встречу их племянника с семьей на станции.
Гвин вскочила с кресла и одернула свитер.
— А я могу поехать с тобой?
Алек улыбнулся, глядя на нее снизу вверх. На секунду она напомнила ему ту девчонку, которая в детстве вечно стремилась увязаться за ним, куда бы он ни шел. Впрочем, она тогда с легкостью переносила его отказы.
— Извини, Сверчок. Боюсь, что в машине не хватит места. Но… — Гвин вопросительно подняла брови. — Это, конечно, не «Ритц»… Но почему бы тебе не прийти ко мне после ужина посмотреть видео?
— Ах ты хитрец! — Она широко улыбнулась. — Чудесное предложение. Я так устану к вечеру, что вряд ли буду способна заниматься чем-то еще.
Как мало надо, чтобы доставить ей удовольствие. Это просто удивительно, если учесть ее грандиозные мечты и планы. Да, Гвин умеет наслаждаться жизнью и не знает, что такое скука. Он обнял ее, скользя ладонями вдоль бедер и маленьких крепких ягодиц.
— Это плохо, — пробормотал он, касаясь губами ее виска. — Потому что я буду способен.
— Что? — переспросила она.
— Способен заниматься кое-чем еще.
— В общем-то, если подумать как следует… — Ее улыбка стала еще шире. — Пожалуй, я тоже смогу найти немного сил.
Алек от природы не был назойлив и не любил вмешиваться в чужие дела. Но он никогда не простит себе, если сейчас упустит такую возможность. Об этом он думал по дороге со станции в гостиницу. Однако сидящий рядом с ним Брайан Ньюман, высокий лысоватый мужчина, явно думал о другом.
