Иногда встречаются такие, как твой отец или Ричард. И Тео как раз из их числа. ― Говоря это, Морис по-отцовски сжимал мою руку. ― Не упусти его, девочка, иначе это может стать самой большой твоей ошибкой.
Я открыла рот, но ответить не успела, потому что вернулся Терренс.
Морис широко улыбнулся и, словно не было между нами никакого разговора, вновь обратился к моему спутнику.
Через минуту принесли пирог. И он оказался вкуснее, чем я помнила. «Важно не то, что ты ешь, а то ― с кем ты это делаешь», ― не переставал повторять мой дядя, изо дня в день, из года в год. Фраза, давно заученная мною наизусть, но понятая только теперь.
Как и истина, что с Терренсом в принципе всё было по-другому. Лучше.
– Знаете, Мо, это, действительно, лучшее, что я когда-либо пробовал.
Морис довольно рассмеялся, а затем похлопал Терренса по спине.
– На здоровье, сынок, на здоровье.
Я улыбнулась, а, когда Морис отошел к одному из посетителей, услышала:
– Он удивительный человек. Вы очень близки, верно?
Подняла на Терренса взгляд и кивнула.
– Морис лучший друг моего отца. Они вместе учились, затем вместе служили. Так что я привыкла к его рукам ещё в раннем детстве. Папа всегда считал его своим братом, а я ― дядей. И он относился к нам с тем же теплом.
– Это видно. Вы как семья.
– Мы и есть семья, ― прошептала я, вновь понимая, как сильно скучала по дому.
– Мы могли бы задержаться чуть дольше, если хочешь.
Я вскинула голову, изумленно посмотрев на своего мужчину.
Откуда он знал, о чем я думала? Как делал это? Как видел меня насквозь?
– Я… не думаю, что Элиоту это понравится. Я только устроилась в компанию, было бы неправильно так долго отсутствовать. ― Прочистила горло, понимая, что осипла.
– Ты пойдешь с ним на свидание?
Я бы подавилась, если бы было, чем.
– Что?
– Элиот звал тебя на свидание, ― напомнил Терренс, ― ты пойдешь?
– Ты шутишь?
– Нет. Я спрашиваю вполне серьезно.
И, к сожалению, это было так. Я усмехнулась.
– Терренс, это нелепо. Ты же не думаешь, что я могу пойти на свидание с другим мужчиной после того, как согласилась быть с тобой?
– Но ты хотела пойти с ним на свидание до того, как мы приехали сюда.
– Хотела, ― согласилась я, начиная немного злиться, ― в прошедшем времени.
– То есть, ты не пойдешь на свидание с Элиотом?
– Невероятно! ― Хмыкнула я, снимая салфетку с колен и бросая её на стол. ― Ты издеваешься или ты действительно такой придурок?
– Я просто спросил…
– А я просто ответила! ― Вспылила, резко вставая со стула, и он со скрипом отодвинулся. ― Я трахалась с тобой! Черт знает сколько раз! И ты думаешь, после этого я пойду на свидание с Элиотом?!
– Саманта, я не это…
– Думаю, нам пора домой, ― прервала его я, давая понять, что моё настроение безвозвратно испорчено. Терренс спорить не стал. Встал и молча направился к стойке, чтобы расплатиться. Хоть дядя Морис и настаивал на том, что завтрак был за счет заведения, мы оба оказались с этим не согласны.
Я накинула пальто и, попрощавшись с Морисом, направилась к выходу. Терренс снял машину с сигнализации, и я забралась в теплый салон. Обида душила, но я постаралась отключить голову и подумать о приятном. Не получилось. Как только дверь с водительской стороны хлопнула, я сорвалась:
– У тебя кто-то есть?
– Что? ― Не понял он.
– Та девушка, что писала тебе ночью. Кто она? У вас серьезно?
Терренс вырулил со стоянки и внезапно рассмеялся.
Серьезно? Ему было смешно?
– Читала мои сообщения?
Было вполне нормально, что он уловил причинно―следственную связь. Потому что других вариантов, как я могла узнать о загадочной девушке, не было.
– Я заправляла постель. Твой телефон лежал на тумбочке. Она написала ― я увидела. Это вышло случайно. ― Ну, почти правда. ― Так кто она?
Терренс качнул головой и расхохотался сильнее.
– Терренс!
– Моя мама, ― ответил он, давясь смехом, пока я моргала, переваривая услышанное.
Признаюсь, выходило довольно хреново.
– Твоя кто?
– Мама, Саманта. Ты ведь знала, что у меня есть мама, верно?
– Эм, да, но…
Зачем запираться в ванной, чтобы поговорить с мамой?! ― Орала моя внутренняя стерва, но я заглушила её ор и спросила:
– Почему она записана у тебя не как «мама», или «мамочка», или на худой конец «ма»? Почему там какие-то странные символы вместо имени?
– Телефон глючит. Давно собираюсь отдать его в ремонт. ― Усмехнулся Терренс и прежде, чем моя внутренняя стерва вновь заголосила, он вытащил мобильник и повернул его ко мне экраном. ― Вот, смотри.
Я увидела вчерашние сообщения, а затем Терренс листнул выше, и я бегло пробежалась по тексту, цепляясь за слова «сынок», «родной», «твой папа», «скажи Олли», «семейный ужин» и прочее. Что доказывало, что Терренс мне не врал.
Увидев в моих глазах удовлетворение и одновременно стыд, он снова запрокинул голову и рассмеялся.
– Терренс, это не смешно.
– Нет, это очень смешно, ― не без веселья заметил он, убирая мобильник обратно в карман, ― ты ревнуешь.
Я фыркнула, отворачиваясь к окну.
– И ничего не ревную.
– Ревнуешь, ― его итак сногсшибательная улыбка расползлась до гималайских широт, ― и это в очередной раз доказывает, что я тебе не безразличен.
– Не безразличен, ― обиженно рявкнула, ― я тебя ненавижу.
Терренс вновь рассмеялся, и я стукнула его по руке. А затем ощутила, как его ладонь накрыла мою. Мужские пальцы коснулись колена, и тело моментально отреагировало на близость ― по нему ворохом пронеслись мурашки.
Мне было хорошо ― восхитительно хорошо ― а ещё спокойно. По правде говоря, я уже давно не чувствовала себя так спокойно. И не только последние полгода, но и задолго до. Возможно, я не чувствовала себя так спокойно никогда до этого момента. И это было невероятно.
– Я чокнутая?
– Возможно, самую малость, ― с усмешкой ответил он, и я тут же возмутилась:
– Серьезно? Мы только начали встречаться, а ты уже считаешь меня чокнутой?
– Детка, ты выгоняла из моей квартиры девушек, угрожая, что их головы затем извлекут из промышленной мясорубки, стучала на меня копам, заставляла притворяться твоим женихом, а затем целовала на глазах у потенциального парня, кричала, когда я помогал тебе выбраться из-под шкафа, обвиняя меня в том, что я выломал твой замок…
– Ладно, ― перебила его я, не желая слушать дальше, ― возможно, самую малость.
Вкушая вкус победы, Терренс улыбнулся шире.
– Зачем ты заперся в ванной
