мне, есть ли сейчас хоть малейшее беспокойство по поводу Зоуи?
– Никто никогда не тронет мою дочь и любого, кто угрожает…
Я киваю, огонь проникает мне в душу.
Лоб Кэпа напрягается, когда он пристально смотрит на меня.
– Донли созвал сегодня собрание.
– Зачем ему это делать? Они встречаются через два дня.
– Кто-то сказал ему, что в меня стреляли и я в больнице. В коме.
– Ну, это не так.
– Но он этого не знает.
Я смотрю на него.
– Ты слил это?
– Мне помогли.
– Помогли?
Он кивает.
– Он все равно следил за нами с момента, как ты его прогнала. Таким образом, он думает, что я все еще не в курсе, что дает ему преимущество.
– Преимущество в чем именно?
– Мы согласились быть Грейвенами, ты сказала ему, что мы поженились. Если я выйду из строя, кого это оставит во главе города?
– Меня, – мгновенно огрызаюсь я.
Кэптен усмехается, качая головой.
– В твоем сознании да. Мы говорим о Донли и остальных членах совета.
Мои брови приподнимаются.
– О нем.
– Вот именно.
– Сколько у нас есть времени?
Кэп смотрит на меня.
– Пара часов.
Я отступаю, делая глубокий вдох.
– Мне нужен душ. И Хлоя.
– Хлоя, – невозмутимо произносит он.
Я пожимаю плечами.
– Нельзя быть королевой в одежде из супермаркета.
На лице Кэптена появляется нежная улыбка, он кладет ладони мне на лицо.
– Ты могла бы быть королевой в мешке для мусора, и никто не посмел бы задавать тебе вопросы.
Воздух наполняет мои легкие до предела впервые за несколько недель, и я выпрямляюсь и киваю.
– Спасибо, Кэп, но давай застанем их всех врасплох всеми возможными способами. Твой отец сказал, это место – лучшее из обоих миров, блеск и гламур. Давай дадим им это. Вопрос в том, входим ли мы как муж и жена?
– Мы входим как Брейшо.
Ухмылка мгновенно появляется у меня на лице.
– Чертовски верно.
Скрип раздвижной двери привлекает наше внимание, и из задней части Брей-хауса выходит Виктория с сумкой, перекинутой через плечо.
Она смотрит на нас мгновение, потом я машу ей рукой и встречаю на полпути.
Она скептически на меня смотрит, и, когда я тянусь за сумкой, она закатывает глаза, слегка приподнимая уголок губы.
– Нести этого зверя – последнее, что тебе нужно.
– Я не гребаный цветок. Я могу нести сумку.
– Ты хочешь знать, что я ему сказала? – внезапно спрашивает она, имея в виду свой разговор с Мэддоком.
– Я же сказала, что доверяю тебе. Вбей это уже себе в голову.
Она качает головой с притворным разочарованием на лице.
– Опять это грязное маленькое словечко.
Я толкаю ее, и она слегка смеется.
– Иди, я буду там к тому времени, как ты выйдешь из душа. – Ее взгляд скользит через мое плечо к Кэптену.
Я смотрю на нее, отступая.
– Хорошо.
Я поворачиваюсь к Кэпу, который поднимает на меня глаза.
– Я позвоню им, мы будем готовы, – уверяет он меня.
– Кэп…
Он бы ушел, если бы захотел, но я всегда могу заставить ее уйти, так что ему не нужно этого делать.
Он качает головой.
– Я в порядке, девочка. Иди.
– Она тебе нравится?
Мы встречаемся взглядом, он хмурится.
– Хочу сказать, я знаю, что я твоя жена и все такое, но ты можешь сказать мне, – шучу я.
Усмехнувшись, он мягко отталкивает меня, и я ухожу, не сказав больше ни слова.
Я иду обратно тем же путем, которым пришла, по грунтовой дороге, на которую раньше смотрела, задаваясь вопросом, куда она может привести – в дом, частью которого я никогда себя не представляла. Не думала, что окажусь здесь, в доме, в который я не ступала неделями.
Ролланд вскакивает с барного стула в ту же секунду, как я вхожу, и бросается ко мне.
– Рэйвен.
– Мы готовы положить этому конец. Ты с нами?
Он смотрит мне за спину, нахмурив брови, когда дверь за моей спиной не открывается.
– Они будут там. Все они.
Он кивает:
– И я тоже буду с тобой.
– Мне нужно в душ.
Он понимает, о чем я спрашиваю. Я сказала ему подготовить мою комнату для Зоуи, так что я не уверена, что имею право подниматься по этой лестнице.
Он ведет меня в противоположную сторону дома, за бильярдный стол и дальше по коридору, где когда-то находился тренажерный зал, его кабинет недалеко отсюда.
Я вхожу и вижу совершенно новую кровать, гигантского размера, с большим темно-серым изголовьем почти до потолка, плюшевые подушки королевского пурпурного цвета лежат поверх совершенно белого одеяла. Напротив стоит такой же серый комод, а под окном – кресло-качалка с подушками того же цвета.
Что-то на тумбочке рядом с кроватью привлекает мое внимание, поэтому я иду в ту сторону и беру в руки маленькую двойную рамку.
Дрожащими руками я поднимаю ее.
Мое УЗИ в футляре за тонким стеклом, и УЗИ моей матери тут же.
Я кусаю щеку.
– Я подумал, что фиолетовый тебе тоже подойдет, – тихо признается он, заметив цвет надписи на снимке моей матери.
Я ставлю его обратно, поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом.
Он подходит к шкафу и открывает его. Моя одежда висит с одной стороны, на другой пусто.
– Это мое? Ты сделал это для меня?
– Это твой дом, Рэйвен, в большей степени, чем чей-либо еще. Здесь ты будешь жить, будь проклят Грейвен, – говорит он, не оставляя места для вопросов. Сильно, окончательно.
Мой взгляд возвращается к шкафу, и Ролланд появляется в поле моего зрения, загораживая пустоту.
Он слегка улыбается.
– Я подумал, что оставлю эту сторону пустой, на всякий случай.
Я напрягаю челюсть и еще раз оглядываюсь вокруг.
На прикроватной тумбочке лежит фонарик, окно занавешено прозрачными фиолетовыми занавесками, сквозь которые светит солнце. Я просовываю пальцы сквозь прозрачный материал, натягиваю занавеску на подоконник – он ниже, чем тот, что в комнате наверху. Мои пальцы замирают, когда натыкаются на канавку в дереве, и я подхожу ближе.
Мне нужно немного Р и Р, – вырезано прямо на белой краске.
Мои глаза сужаются, когда я боковым зрением что-то замечаю и вытаскиваю нож из кармана, щелчком открывая его.
Я провожу пальцами по середине лезвия, затем снова смотрю в окно.
Мой взгляд устремляется на Ролланда, который кротко улыбается.
Мысли возвращают меня к той ночи, когда он подарил мне его, и к произнесенным осторожным словам.
– Написанные слова – истина. Ты не должна принимать свою жизнь только потому, что ты в ней родилась. Семья – это выбор, Рэйвен. Не бремя рождения. Только от
