— Гастрит, самое распространенное заболевание органов желудочно-кишечного тракта, встречается приблизительно у трети взрослого населения, с возрастом заболеваемость возрастает. Боль свойственна в эпигастральной области, — указываю на верхнюю часть живота. — Точно надо? — приподнимаю вверх красный маркер.
Кир кивает в ответ. Он лежит высоко на подушках, пуки за голову закинуты. Выглядит вполне довольным собой. Ну что же. Хозяин барин, прохожусь по контуру мелкими крестиками красными.
— Если что, помни. Это болезни живых, — чуть ли язык не высовываю, как стараюсь. — Могу что-то напутать. У моих товарищей он по большей части сопутствующий, а не основной диагноз.
— То есть к тебе, болея гастритом можно попасть, если только…, - Кир задумывается.
— Пулю в лоб получить, из окна выпрыгнуть, умереть от сердечного приступа на остановке, сгореть от непотушенного окурка в своей квартире, быть собаками разорванным, отравиться в кафе, залезть на поезд и умереть от удара током, гантель или что-то острое себе в задний проход засунь, — перечисляю случаи из практики. — Вариантов, Кирюш, масса. Главное желание.
— Ты ужасная! Но такая кайфовая. Первую ночь, в Маниле, я боялся засыпать с тобой в одной комнате, — говорит абсолютно серьезно.
Хлопаю его ладонью по живот.
— Врешь ты всё. Дрых ещё как. Даже похрапывал.
— Разоблачила. Придется устранять, — Кир в свойственной ему, слегка грубоватой манере, резко ноги сгибает, заваливая меня на себя и щекотать начинает.
Мне смешно, но боязнь даёт о себе знать. Я тут же думаю об асфиксии, а за ней об околосмертных переживаниях, переживания людей которые пережили угрожающие жизни ситуации. Часто люди в таких условиях вспоминают лучшие моменты из жизни. Мозг мысли о Косте пронзают. Печально, конечно, могла бы ужин свой вспомнить, лобстера.
Глава 90
Вчера прилетели одноклубники Кира. Я как неприветливая спутница не пошла с ним на посиделки. Пяти парням и двум девушкам и без судебно — медицинского эксперта будет интересно. Мы всегда после основного действа приходим.
Сижу на белоснежном пляже и наблюдаю за тем, как зарождается очередной умопомрачительный закат. Каждый воистину потрясающий и уникальный. Одинаковых, и даже схожих, за всё время пребывания ещё не увидела. Сегодня преобладает алый цвет. Рядом со мной на песок опускается маленькая девочка. Облокачивает свою головку мне на предплечье и тоже смотрит на уходящее за горизонт солнышко. Местные жители очень приветливые, отзывчивые и жизнерадостные люди, малышка лишь тому подтверждение. Лопочет что — то себе под носик, маленьким пальчиком показывает в сторону горизонта. Подавляю в себе желание погладить её по тёмной головке, на которой огромный розовый бант красуется. Сказочная милашка.
Минут через десять она убегает к родителям, оставляя меня в одиночестве. Стопами в песок зарываюсь, опускаю голову на сложенные перед собой руки и наслаждаюсь моментом. Первые годы я считала, что вернуться в Калининград, значит признать, что без папы я не справилась. Не хотелось. С возрастом пыла приуменьшилось, но попадать под влияние папы так и не хочется.
Телефон звонить начинает. Наташа.
Перед отлетом купила новую симку, не считая родных только Ната и Толя с Гошей номер знают. Отдыхать, так со всеми сопутствующими возможностями. Разница с Москвой у Филиппин восемь часов. В самый раз, у них ещё день в разгаре.
— Привет, пропащая, — здороваюсь первой.
— Вообще — то говорят — пропажа, — недовольно в трубку сопит.
— Это про нормальных подруг. Не про тех, кто обманывает, — мне до сих пор не верится, что она может быть такой тихушницей. В отличие от тех же родителей она знала, что я не совсем стабильна сейчас в психологическом плане. Но решила на мне метод «клин клином» испробовать.
— Ещё скажи, что тебе отдыхается плохо?! Я тебе не поверю, малышка, — прилетает с её конца провода. — На каждой фотографии ты такая счастливая. Я уже грешным делом подумала, у вас любовь началась.
Мы с ней почти неделю не созванивались. В первые секунды, кажется, что она за это время ещё чуднее стала. Я ведь в общий доступ фотографии не выкладываю и лично ей тоже не слала, обижаюсь якобы.
Когда до меня доходит — во рту сухо становится. Вздыхаю и тяну носом воздух медленно. Кирюша, сегодня вечером уроки анатомии будут проходить с использованием острых предметов.
То, что он большой любитель побыть в роли фотографа, я заметила. В первый раз мы обсудили, что наше совместное фото не для широких масс, далее я считала это само собой разумеющимся.
— Скинь мне скрины его страницы, — это не поездка, это театр абсурда. Алёна и её детский сад.
— Ой, Алён, ты чего? Мне сейчас не удобно совсем, — её голос звучит дружелюбно, о чем я прошу, она понимает.
— Каждую публикацию с подписью. Я жду, — скидываю вызов, не культурнейшим образом.
Сообщения в мессенджер приходят одно за одним через пару минут. Пробегаюсь глазами по каждому. Где — то в обнимку мы вместе, где — то вообще я одна. Лежу в гамаке, который закреплен в воде у кромки бассейна, лицо и часть груди шляпой закрыто, но посмотрев предшествующие фотографии, понятно становится, кто есть кто.
Возможно, это смущает только меня, возможно, Костя этих фотографий вовсе не видел или ему всё равно, но выглядит это как — будто я мщу. А в планах моих не было.
Какова вероятность, что при наличии полутора миллионов подписчиков у Кира, информация далеко не уйдет? И человек, который откопал информацию о моих отношениях стародавних не увидит этого?
Он к жене вернулся, а я сижу и размышляю, не задел ли мой поступок его чувств тонких. Это нормально? Зачем я вообще о нем думаю. Никогда не была любительницей лишний раз пострадать.
Набираю полную ладонь песка и поднимаюсь на ноги. Пока иду по пляжу он ускользает сквозь пальцы. Как бы я не пыталась придержать, сочится сквозь пальцы.
Время так же идёт, не смотря ни на что. Чем больше стараемся замедлить его ход, тем больше его же теряем. Жить надо здесь и сейчас. Завтра будет поздно.
Телефон, лежащий в тряпичной сумке снова звонить начинает. На этот раз папа. Тепло приветствует меня, говорит, что соскучился. Как оказывается он тоже видел снимки. Мама подписалась на Кирилла давно, и немного мной недовольна. Я им не рассказала об этой поездке. Вернее поведала только устаревшую информацию — лечу на отдых с Наташей. Папа как бы невзначай говорит, что слегка обеспокоен. Его не проведешь. Улыбка на губах — не есть счастье. Успокаиваю его, эмоционально рассказываю о том, как днем мы с Кириллом дайвингом занимались и на подводных скутерах плавали. Со стороны это выглядит как стая подводных миньонов. Даже на маленькой глубине попадаешь в царство маленьких рыб разноцветных.
— Малышка моя, сейчас тебе расскажу тебе кое — что. Ты первый раз настолько далеко от меня, я подумал, — папа замолкает на полуслове. — Подумал, что готов с тобой поделиться. Перед этим хочу сказать, что люблю тебя очень. С твоего дня рождения. И даже раньше. Надеюсь ты сможешь меня понять, — киваю ему, будто он видит. Слезы глаза печь начинают. Хочется сказать, что я тоже, больше чем кого — либо. — Когда вы с Анютой родились, я ушёл от вашей мамы, — я, наверняка, ослышалась. Он не мог мне такое сказал. Поступить так не мог. — Ты не сбросила вызов. Уже хорошо, — грустный смешок в трубке слышится. — Не мог принять тот факт, что у меня такого хорошего родился ребёнок с патологией развития. Где я и где недоразвитость. Мы ведь с Лидой готовились, насколько уровень медицины тогда позволял. Вы маленькие были, на первый взгляд одинаковые, но я то знал… эти знания мешали мне её полюбить, также как тебя. Представляешь? Тебя с первого взгляда. В самое сердце глазки твои светлые меня ранили. С ней было не так, — сложно объяснить, что я сейчас чувствую. Сердце горит. Колотится на разрыв. Вот — вот остановится. — Собрал вещи и в общежитие съехал. Родители к себе не пустили. Бабушка твоя к нам переехала, чтоб помогать, сказав — «Пока не передумаешь, сына у меня не будет». Даже это меня не остановило, деньги привозил, тебя брал гулять. С Аней ни разу. Как — то раз знакомого встретил и он мне говорит — «А ты чего, поочередно с ними гуляешь? Лида сразу с двумя. Похудела бедняжка так, лица совсем нет». Простые слова, Алён, а знаешь как зацепили? Стыдно стало так, что не передать. Видел до этого, что она уставшая, вымученная, но так не цепляло. В течение пары недель вернулся домой, — он делает паузы, словно вспоминая те дни. — До конца дней Лиде буду благодарен за то, что она те два месяца выдержала и меня обратно приняла. Дала возможность исправиться.
