— Привет, Та-Та.
— Привет, приятель. Слушай, — я сразу перешла к делу, — у меня хорошие и плохие новости. Хорошая новость в том, что Лу с девочками приедут к тебе примерно через час, и заберут тебя на целый день для развлечений. Плохая новость в том, что я чувствую себя не очень хорошо, поэтому не смогу прийти.
— Не очень хорошо себя чувствуешь? — переспросил он.
— Да, милый. Мне так жаль. Знаешь, воскресенья — лучшие дни недели, потому что я могу провести их с тобой, но сегодня я просто не в состоянии. Зато в четверг приеду, как всегда. И, конечно же, буду звонить каждый вечер.
Может быть, к четвергу отек и синяки спадут, я не буду выглядеть так устрашающе, и смогу придумать историю, которая не напугает Энди.
— Хорошо, Та-Та. Вообще-то сейчас футбольный сезон.
Я посмотрела вниз на ковер передо мной в ответ на его слова, но подняла голову, услышав, как открылась дверь спальни.
Хикс вошел в комнату, окинув меня взглядом, и я увидела гораздо ближе то, что видела из окна его столовой: выцветшие джинсы, ботинки и бежевый лонгслив, плотно облегающий его грудь и бицепсы. Однако сейчас я не могла оценить это так, как сделала бы обычно.
— Да, приятель, сейчас сезон игр, — тихо проговорила я брату.
Хикс закрыл за собой дверь, а Энди в это время ответил:
— Мы сможем сходить на игру?
В таких случаях я должна действовать осторожно. Либо он хотел сходить на еще одну игру, либо забыл, что вообще туда ходил.
Если дело во втором, а я напомню ему, он мог расстроиться, а это было бы плохо, учитывая, что Лу с девочками едут к нему.
— Э… игра «Райдеров Глоссопа»? — спросила я, устремив взгляд на пол.
— Да, это было бы круто! — воскликнул он.
Он забыл. Моя голова опустилась, и теперь я смотрела на свои колени. Хикс сел рядом со мной на кровать.
— Мне надо будет поговорить с Джемини, — сказала ему я. — Я работаю по пятницам, Энди.
И я уже просила выходной. Но Джемини без проблем согласился бы, объясни я всю ситуацию. Да и без объяснений он был в курсе, что у Энди проблемы, но я не могла поступать так часто. Через несколько недель планировалось выступление приезжих артистов, но оно могло не совпасть с домашним матчем.
— Да, я знаю, — сказал Энди.
— И надо, чтобы он согласился отпустить меня в пятницу.
Хиксон взял мою руку и сделал нечто странное. Странное, нежное, чудесное и удивительное. Он положил тыльную сторону ладони на мое бедро, сведя вместе наши ладони, и погладил пальцами внутреннею сторону моих пальцев в милом, успокаивающем жесте.
Мне нравились все его физические касания, и они могли сводить меня с ума, но это мне понравилось больше всего.
— Да, я знаю, — повторил Энди.
Посмотрев, как Хиксон касается моих пальцев, я ответила:
— Я поговорю с ним, милый, а там поглядим.
— Хорошо, Та-Та. Джемини согласится. Он всегда соглашается. И будет отлично. Мы можем попросить и Лу с девчонками сходить с нами.
— Да, — согласилась я, потому что уже знала, что это будет превосходно, потому что все это уже случилось.
Я так же сделала мысленную заметку написать Лу и попросить ее и девочек не упоминать игру.
— Выздоравливай, — сказал он. — Чтобы смогла прийти в четверг.
— Обязательно, приятель. Отдохни с Лу и девочками, хорошо?
— Обязательно, Та-Та. Пока.
— Пока, братик.
Он повесил трубку. А я уронила телефон на другое бедро и уставилась на Хикса и свои руки. Пометка: у него прекрасные руки.
— Что это было? — спросил Хикс.
Я посмотрела на него и увидела, что он смотрит на меня сверху вниз.
— Энди хочет пойти на игру «Райдеров».
Он кивнул.
— Хорошо.
— Он уже был на одном матче.
— Хорошо. — Но на этот раз голос его звучал более осторожно.
— Он забыл, что ходил туда, — прошептала я.
— Черт, — прошептал он в ответ и убрал свою руку, чтобы обнять и притянуть меня к себе.
Мне нравилось прикосновение его руки, но быть прижатой к его теплому, сильному телу было на порядок приятней. Я уронила голову ему на плечо.
— Пора бы привыкнуть к тому, что порой он забывает, — пробормотала я. — Просто иногда я… прошлая ночь и все такое… он застал меня врасплох.
— Конечно.
— По крайней мере, он не расстроился, что я не смогла приехать сегодня. Воскресенья — наши дни.
— Воскресенья, — задумчиво пробормотал он, будто только что понял нечто важное.
— Да, воскресенья, — проинформировала его я, потому что не знала, что еще можно сказать.
— По крайней мере, хорошо, что он не расстроился, — продолжал бормотать Хикс.
— Не знаю, что сказать ему, когда он увидит мой нос.
— Мы что-нибудь придумаем.
Я кивнула, моя голова скользнула по его плечу.
— Грета? — позвал он.
— Да, — прошептала я в ответ.
— Детка, ты сидишь рядом со мной на краю моей кровати, положив голову мне на плечо. На тебе одежда моей дочери и я знаю, что все это дерьмо прошлой ночью было чересчур, но…
Я знала, к чему он ведет, поэтому перебила его мягким, почти не слышным голосом:
— Я разблокировала твой номер, Хиксон.
Я почувствовала, как он напрягся, подушечки его пальцев впились в мою кожу на бедре, после чего он расслабился и пробормотал глубоким голосом:
— Хорошо.
Мне понравился его глубокий голос, и то, что он означал. Мне все это очень нравилось.
Хикс же прочистил горло и спросил:
— Ты не против провести с нами ленивое воскресенье?
Я откинула голову назад, все еще не убирая ее с плеча Хикса, а он склонил подбородок и повернулся явно неудобно, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Что такое ленивые воскресенья? — спросила я.
— Они начинаются с телевизора и пончиков, милая, а дальше дело двигается в противоположную сторону от здорового образа жизни.
Ладно. Вот в чем дело. Хорошо.
Значит вот и оно. Пришло время сделать все официально.
Пришло время все усложнить.
— Звучит потрясающе, — прошептала я.
Что-то поднялось из глубины его глаз, и оно было теплым и прекрасным, после чего Хикс опустился и коснулся моих губ своими.
Он перевел дыхание и проговорил:
— Одна плохая новость, скоро приедет Хэл, чтобы взять у тебя показания. Как только закончим с этим, ты просто расслабишься, поешь и проведешь время со мной и моими детьми. Никакого давления. Никого не надо впечатлять.
— Э, Хикс, думаю, мне надо произвести впечатление на твоих детей.
— Тогда просто будь собой.
Хорошо.
Черт.
Это было невероятно мило.
Не став размышлять над этим, я позволила его словам и теплоте его лонгслива завладеть мной, и, игнорируя сломанный нос и детей в квартире, я накинулась на него:
— Коринн не против, что ну… на ее пороге посреди ночи разыгралась такая огромная драма? — спросила я.
Он повернул голову, немного наклонив ее, чтобы упереться подбородком в мою макушку (что тоже мило), а после ответил:
— Моя дочь не глупа и любит своего отца. Думаю, ситуация постепенно проясняется для нее. Помогает то, что Шоу ведет себя как Шоу, да и Мэми тоже. Не могу сказать, что за последние несколько недель она пришла в себя. Она была холодна. Но она хорошая девочка. И знает, что надо быть вежливой. Но в итоге она все осознает.
— Не хочу, чтобы она чувствовала себя неудобно.
Он сжал меня в объятиях.
— Детка, она дала тебе свою одежду. Это была ее идея. Я забрал твое платье и пальто, потому что не хотел, чтобы проснувшись, первым делом ты увидела их. Вдруг они навеют на тебя плохие воспоминания. И когда я сказал, что твои ключи у меня и по дороге за пончиками мы заедем к тебе захватить что-нибудь из вещей, Коринн предложила тебе свои вещи. Я не знаю наверняка, и я мужчина, но по моим ощущениям, для девочки-подростка одолжить кому-то свои вещи — это очень серьезно. Значит, она уже приближается к пониманию. — Его рука сжала меня еще раз. — Так что, не волнуйся.
Так вот куда делись мое платье и пальто.
