И я осознал, что… что я могу. Я быстро прикинул:
1. Силли отправил моих отца и брата на завод, на котором наблюдались проблемы с охраной труда и техникой безопасности.
2. Нефтеаппаратура была неисправна. Как минимум три насоса. Потому они и решили туда слетать.
3. Силли мог спланировать (и, вероятно, спланировал) инсценировку несчастного случая, в котором все мы – отец, Киллиан и я – погибнем. Оставалось только устроить взрыв. Мама и Эшлинг унаследуют большинство акций, но ни за что не станут управлять компанией.
Таким образом, должность окажется в умелых руках Силли.
Твою ж мать. Он хотел убить нас. И я только что здорово спутал ему планы. Теперь вопрос заключался в следующем: станет ли он доводить дело до конца в любом случае или отложит эту затею, раз я не полетел в Мэн?
Сейлор, будто прочтя мои мысли, сунула мне в руку телефон.
– Ты должен им позвонить.
Я звонил Киллиану пять раз. Еще три раза пытался дозвониться до отца. Отправил им кучу текстовых сообщений. Либо они были в самолете, либо там, где не ловила связь. Я вспомнил, как Киллиан жаловался, что в той части Мэна не ловила сеть. Я был уверен, что Силли учел этот момент, когда планировал все это.
– Что мне теперь делать? – Я встал и принялся мерить комнату шагами. – Как мне спасти свою отбитую семейку?
– Теперь, – просто заключила Сейлор, – ты сделаешь то, что Фитцпатрики умеют лучше всего: начнешь войну и одержишь победу.
Двадцать четвертая
Хантер
Я позаимствовал машину Сейлор, отвез ее обратно в дом родителей (я не стал рисковать на случай, если Силли нанял какого-нибудь бугая, чтобы тот приехал ко мне и прикончил меня), а потом поехал прямиком к нему домой в надежде, что он все еще там. Я был признателен за разыскные навыки Нокса. Он был в курсе, где Силли жил, где работал, где срал, как знал и всех его любимых девочек по вызову.
Всю дорогу я пытался дозвониться до отца и Киллиана. В конце концов позвонил маме и попросил, чтобы она постаралась связаться с ними и не прекращала попытки, пока не найдет их и не велит им не ехать на завод.
– Но почему?
– Потому что, черт подери, хватит задавать вопросы, мам! Просто сделай это!
Я остановил машину перед домом Силли в Чарлстауне: особняком в якобинском стиле с десятью спальнями, белоснежными стенами на фоне черных окон и пышной лужайкой, которую мне сейчас очень хотелось поджечь. Захлопнул водительскую дверь, громко протопал к входу и постучал в дверь, а потом еще пять раз нажал на звонок для пущей верности. Было уже очень поздно для визитов, но если мне не светит сегодня поспать, то и его семья ни черта спать не будет.
Силли открыл дверь в бордовом халате и с хмурым выражением лица. Клянусь, едва я его увидел, мое либидо умерло в кровавых муках.
Убийственное выражение его лица вмиг стало оживленным.
– Хантер, какой приятный сюрприз. Я думал, ты должен быть на пути в Мэн? – невинно поинтересовался он.
– Боже, какая отвратительная актерская игра. Уровня Харрисона Форда в фильме «Фриско Кид». Просто ужасная. Нам нужно поговорить.
– Что-то случилось? – поморщился он.
Мне захотелось выбить ему зубы. Но вместо этого я улыбнулся. Я попросил Эшлинг заняться мамой и убедить ее предоставить мне частный самолет, чтобы я мог добраться до Мэна. Мама отдала бы мне собственную руку или ногу, если бы я попросил, но я не хотел разговаривать с ней сам, если этого можно было избежать.
– Да просто зашел наверстать упущенное, – я пожал плечами.
– В полночь? – Его глаза едва не вылезли из орбит.
Я наклонил голову, оттягивая время.
– Что тут скажешь? Очень по тебе соскучился.
Силли нерешительно пригласил меня в дом и жестом велел идти за ним в кабинет на третьем этаже. Налил нам две порции виски и открыл дверь на балкон. Мне хватало ума не притрагиваться к выпивке, которую мне дал Силли, но я для вида все же покрутил золотистую жидкость в стакане.
– Мне известно про твой план. – Я позволил напитку выплеснуться через край. – И я знаю, кто помогает тебе его осуществить.
А это уже было ложью, но если я и был в чем-то хорош, так это в умении сохранять бесстрастное выражение лица. Оно спасало меня бессчетное количество раз.
«Конечно, я подготовился к тесту».
«Конечно, ты единственная девушка, о которой я думал на этой неделе».
«Конечно, я не слишком пьян, чтобы управлять тяжелой техникой».
– Не имею понятия, о чем ты. – Силли облокотился на перила и отпил из стакана.
Его выдавали мелочи: испарина, выступившая на висках, подрагивание губ и то, как сильно он опирался на высокую балконную ограду. Он нервничал.
Я прислонился к двери подальше от перил, внимательно его рассматривая.
– Надеюсь, вы подготовите реплику получше в свою защиту, когда вас арестуют, мистер Льюис. Потому что попытка взорвать нефтеперерабатывающий завод, в котором находится множество людей, в том числе три основных акционера «Королевских трубопроводов», это не шутки.
Пока ничто из этого не подтвердилось, но, едва я произнес эти слова, лицо Силли исказилось от ужаса, и я понял, что попал в яблочко. Он быстро совладал с выражением лица и поставил стакан с виски на мраморные перила.
– Кто вбил тебе в голову такую чушь, сынок?
– Твой сообщник, – ответил я. Очередная ложь.
– Нет у меня никакого сообщника.
– Будешь и дальше петь эту песню, если я скажу, что каждый раз, когда ты звонил ему с одноразового мобильника, он записывал ваш разговор? – Я вскинул бровь.
Ложь, ложь, ложь.
У него вытянулось лицо.
Он думал, что у меня есть что-то, чем я на самом деле не обладал.
– Борису стоило быть умнее, – процедил он.
Борис, значит? Я был уверен, что отец Сейлор знал, кто он такой, и отметил, что нужно не забыть это проверить.
Силли продолжил:
– Но в одном ты ошибаешься. Я знал, что ты туда не полетишь. Я никогда не желал тебе зла.
– Прошу, не обижайся, когда я скажу, что это величайшее в мире вранье.
Силли покачал головой и бросился ко мне. Я поднял руку, жестом велев ему стоять на месте. Он остановился.
– Слушай, я знал, что история с твоим отцом и братом рано или поздно рванет. Я знал, что ты не полетишь с ними в Мэн. И ты не полетел. Правда в том, сынок, что я никогда бы не пожелал тебе зла, потому что…
Господи, только не это.
– Потому что я твой отец. – Его горло нервно сжалось от этого признания, слова пролились между нами словно яд.
– Мой отец – какой-то манекенщик из Восточной Европы, рекламирующий нижнее белье, – поправил я.
– Так Джеральд и сказал всем, чтобы оставить меня в штате, потому что знал, что я слишком важен и меня нельзя отпускать. К сожалению, с этим согласилась и твоя мать, чтобы сохранить мир в семействе Фитцпатриков. Но подумай вот о чем, сынок. Кто заботился о тебе все эти годы? К кому ты бежал, когда тебе была нужна помощь? Кто прибирал за тобой беспорядок? Я. Всегда я. Я, по сути, был тебе отцом, хотя им не приходился. Я заботился о тебе. А теперь говорю, что это начало нового этапа. Мы можем забрать эту компанию и управлять ей вместе. Мы можем творить великие дела. Быть командой. Они никогда не станут уважать тебя, Хантер. Ты не чистокровный Фитцпатрик, не истинный наследник. Твой отец возвел Киллиана на пьедестал, и тебе никогда не достичь его уровня, не потому что ты в чем-то ему уступаешь, а потому, что Джеральд никогда этого не допустит. На тебя смотрят свысока. Они не твоя семья.
Силли сделал еще один шаг, и я ему позволил. Опустил руку мне на плечо, и это я тоже позволил сделать.
– Тебя бросали из одной частной школы в другую, потом отправили к дяде с тетей на западное побережье. У тебя никогда не было ни единого шанса. Я пытался сказать твоему отцу, Хантер. Я умолял…
