— Он оставил тебе свой номер? — спросила я.
— Да, дитя.
— А ты сможешь… — Я схватила сумку и бросила ее на кровать. — Сможешь… пока я лечу, поговорить с ним за меня?
Я не могла разговаривать с Джулиусом. Не могла иметь дело, даже по телефону, ни с чем, что принадлежало Таю.
Не могла.
— Все, что угодно, Лекси, — прошептала Элла.
— Спасибо, милая, — прошептала я и замерла, не в силах остановиться, это ударило меня, я не контролировала себя, меня захлестнуло слишком сильное чувство, и из горла вырвалось рыдание, звук был таким громким, что заполнил комнату, отражаясь, отскакивая и врезаясь в меня, как удары кулаков.
— Малышка, — проворковала Элла мне на ухо. — Возьми сумку, собери одежду, — велела она. — Соберись. Я позвоню Бесси. Она закажет билеты. Просто соберись. Это все, что тебе нужно сделать. Бесси о тебе позаботится.
Она уже давно заботилась обо мне. И будет делать это вечно.
Три хороших человека за всю мою гребаную жизнь — Бесси, Хани и Элла.
А четвертый умирал в Колорадо.
— Я соберу вещи, — прошептала я.
— Вот это моя девочка, — прошептала она в ответ. — А теперь я отпущу тебя и позвоню Бесс, хорошо?
— Да, — тихо ответила я.
— Собирайся, милая.
— Ладно, Элла.
Я услышала, как она отключилась. Боль пронзила меня насквозь, не оставив после себя ничего, кроме зияющей раны.
Потом я собрала свое барахло и начала одеваться.
*****
Час спустя…
— Я видела его, — сказала Бесси.
Мы ехали в ее машине в аэропорт.
— Что? — спросила я, мои мысли были заняты другими вещами, голова была так забита ими, что болела, готовая взорваться.
— С тобой на пляже, — продолжала она.
Я глубоко вздохнула и уставилась в лобовое стекло.
Потом прошептала:
— Бесс…
Она прервала меня.
— Я наблюдала, — прошептала она. — Наблюдала за ним с тобой. То, как он… — Она прочистила горло. — То, как он вел себя с тобой. Мне понравилось, Лекси.
Стиснув зубы, я закрыла глаза, потом открыла их и взмолилась:
— Перестань.
Бесс замолчала, но потом не выдержала.
— Ты так долго ничего не решала, и тут появляется он. И когда ты приняла решение, я удивилась. Все эти недели я, не переставая, думала, как бы мне сказать тебе, как бы уговорить…
— Остановись.
Она замолчала.
Потом начала снова.
— Надо было уговорить тебя дать ему еще один шанс.
Она должна была. Должна была это сделать.
Но даже если бы и сделала, я бы не стала ее слушать.
— Теперь это не важно, — прошептала я.
— Да, Лекси, — ласково ответила она, — теперь это уже не важно.
Теперь уже ничего не важно.
Весь оставшийся путь мы проехали в молчании.
*****
Десять часов спустя…
Сквозь меня пробежала вся гамма чувств, от убеждения, что мой голос окажется чудодейственным лечебным эликсиром, который поднимет Тая с больничной койки в ту минуту, как я зашепчу ему на ухо, и заставит его исцелиться, до понимания, что к тому времени, как самолет приземлится в международном аэропорту Денвера и мне удастся до него добраться, он будет мертв.
Я боролась с глупым, безумным, мучительным процессом тащиться по эскалатору в гребаное метро, чтобы добраться до терминала (вы когда-нибудь слышали о такой нелепости: вы попали, куда нужно, зачем еще садиться на гребаный поезд в гребаной подземке, после многих часов, проведенных в воздухе, чтобы еще провести несколько часов под землей? Безумие!), потом этот гребаный поезд помчался со мной и, должно быть, еще с семью тысячею пассажирами, с которыми я боролась за место, чтобы добраться до гребаных эскалаторов, и, наконец, достигла терминала, где стоял Джулиус и очень красивая, стройная, элегантная, но сильно перегруженная аксессуарами (и все они из чистого золота) чернокожая женщина.
Джулиус заключил меня в объятия и ласково сообщил, что Тай держится.
Потом женщина (ее звали Анана) заключила меня в объятия, потом мы ждали, как мне показалось, целый год, пока моя большая сумка, — единственное, что у меня было, так что мне пришлось взять ее, — появится на ленте выдачи багажа, а затем меня повели к «Крузеру» Тая.
Я чуть не потеряла самообладание в ту минуту, когда увидела машину Тая, машину, которую мы купили вместе, машину, при виде которой, я неразумно подумала, что не смогу усадить туда свою задницу, потому что она не его, а наша, а я не могла смириться с напоминанием о том, что у нас когда-то было нечто прекрасное, и я выбросила это на помойку. Мне хотелось уйти от этого, убежать, найти способ вернуться в прошлое и принять правильное решение, повернуться в объятиях Тая на пляже, обнять его в ответ и принять обратно в свою жизнь нас, — то, что он привез мне, проделав весь путь до Флориды.
Но Джулиус и Анана увидели, что я теряю контроль, и просто запихнули меня в салон, заставив пристегнуться, и двинулись в путь.
Вскоре мое сознание погрузилось в туман, а потом я начала мыслить — ясно и четко.
Какого хрена я делаю?
Если Тай доживет до моего приезда, он все равно нахрен умрет.
Мой высокий, красивый Тай с его удивительными завивающимися, густыми ресницами, светло-карими глазами, фантастическими татуировками, рельефными мускулами и глубоким голосом, называющий меня «детка» и «мамочка», должен был умереть.
Какая разница, увижу ли я снова, как он дышит, прежде чем он вздохнет в последний раз?
Имело ли это вообще значение?
Господи, ну почему у меня ничего не получалось, даже когда я пыталась? Почему я не могла найти свой путь к чему-то важному до того, как Госпожа Удача, тупая е*аная сука, заберет моего гребаного Тая?
И я ушла в себя, потому что уже ничего не имело значения. Ничего и никогда.
Больше нет.
Кроме меня на похоронах.
Так что, уйдя в себя, я не заметила этого, пока Джулиус не нажал на пульт, открывающий двери гаража в кондоминиум, дверь поднялась, и он въехал внутрь.
Мы остановились рядом с «Вайпером», вид которого острием полоснул по мне, оставляя еще одну рану с рваными краями, вгоняя меня в агонию, и я вскинула голову, отрывая ее от бокового окна.
Я была настолько не в себе, разум так сильно пропитался печалью, что ничто не проникало в него, и мне не пришло в голову, что «Вайпер» стоял без единой царапины, сияющий и целый.
— Что мы здесь делаем? — спросила я.
— Мне нужно кое-что забрать, — пробормотал Джулиус.
Я растерянно огляделась.
Такая спешка, я пролетела три четверти континента, чтобы добраться до смертного одра Тая, чтобы исполнить свой последний долг, в качестве жены, а мы делали пит-стоп в доме Тая?
— Джулиус, не хочу показаться грубой.… — я сделала паузу, — но… я… — Я заколебалась, но когда он повернулся и посмотрел на меня с водительского сиденья, взяла себя в руки. — Я бы очень хотела добраться до Тая, — закончила я шепотом.
Он посмотрел в боковое окно и что-то увидел. Затем перевел взгляд на Анану. Потом на меня.
— Я не задержусь больше, чем на секунду, — был его совершенно охренительный ответ.
Я вытаращила на него глаза.
Он распахнул дверцу и вылез из машины.
— Милая, почему бы тебе не подняться вместе с Джулиусом? Тебе нужно в туалет?
На самом деле, да.
Так что, поскольку мы сделали эту гребаную нелепую остановку, чтобы Джулиус, черт его дери, забрал то, что ему нужно, пока мой муж умирал где-то неподалеку, я решила потратить драгоценное время, чтобы посетить уборную. И я понимала, что, пока я справляю нужду, мой муж может умереть, муж, которого я отпустила, который выследил меня, чтобы попытаться вернуть, муж, которому я сказала уйти, который услышал от меня напоследок, что я назвала нас кошмаром, и понимая все это, я убеждала себя не убивать Джулиуса.
— Да, сейчас вернусь, — пробормотала я, распахивая дверцу и вылезая из машины, и поспешила к входу в подсобку, надеясь, что святой Джулиус будет пошевеливать своей массивной задницей.
