Я кивнула. Как-то мне неприятно стало. Тем вечером, сидя на лавочке и вполуха слушая разговоры, я все думала: а вот моя мама выгнала бы меня, если бы я, скажем, забеременела от Андрея, а он не захотел бы жениться? Или не от Андрея, а, например, от Анатолия – парня из нашей группы: он мне записочки пишет и на последней дискотеке подрался с каким-то приятелем Андрея, который полез ему указывать, что я, мол, девушка солдата. Я представила себе, как мама сядет на стул и будет на меня долго смотреть... а потом мы обе хором заревели бы... но она меня ни за что не выгнала бы. Думаю, и попрекать бы особо не стала.
Светке я все написала, она ответила в том смысле – пусть подавится своей свободой, и квартирой, и всем остальным. Потом позвонила, сказала, что родила девчонку, назвала Марией. Я так за нее счастлива...
Андрей вернулся из армии, и у нас все опять идет ни шатко ни валко. И я даже позавидовала Светке, которая вдруг позвонила и сообщила, что они с Николаем разошлись. Так я и не поняла, что там у них не сложилось – по этому поводу Светка была весьма невнятна. Но квартиру он ей и дочке оставил, потому домой к тетке Настасье Светка не вернулась.
Вот у человека жизнь кипит. А здесь? Андрей меня вчера до дома провожал, зашел, мама позвонила, сказала, что задерживается. По времени понятно – успеваем. Позанимались сексом. Потом он ушел, а я села смотреть «Римские каникулы». Каждый раз, вставляя в магнитофон кассету, я испытываю чувство стыда. Это единственная вещь, которую я украла. Наверное, с точки зрения морали и нравственности, или, если угодно, греха, не так важно, сколько этих вещей – одна или много. Все равно нехорошо. Но ведь она все равно пылилась бы на полке! Ее даже никто не хватился, честное слово!
Я опять вспомнила Нину Андреевну и всю историю, связанную с кассетами. Нина Андреевна преподавала у нас английский. Такая милая женщина: стройная, носила юбки, женственные блузочки и кофточки. Стрижка каре, темные волосы, карие глаза, большой рот и яркая помада. Цок-цок, каблучки по коридору, и все ждут – вот сейчас войдет Ниночка – никто ее иначе за глаза не называл. Она ужасалась, глядя в наши учебники для технических вузов.
– Боже, как скучно, – вздыхала Нина, переворачивая страницу так брезгливо, словно боялась найти в книжке паука. – На этом материале совершенно невозможно выучить язык. А уж о том, чтобы говорить, – и речи быть не может. Нужно слушать речь носителей языка, впитывать его мелодику, подражать – тогда все получится.
Потом она принесла нам свою статью, опубликованную в каком-то специальном сборнике для преподавателей. Там излагалась методика преподавания английского с использованием видеофильмов. Получив нашу горячую поддержку – кому охота долбить текст про переговоры, когда есть возможность кино смотреть, – Нина Андреевна отправилась к завкафедрой и предложила внедрить прогрессивную методику. Но завкафедрой была дама строгая, старых правил, к тому же учились мы именно по ее учебнику, а потому наша Ниночка получила от ворот полный поворот. И тогда она пошла к декану. Стратегически, как я теперь понимаю, это решение было ошибочным в корне. Декан наш, Николай Львович, мужчина видный и второй раз женатый, что не мешало студенткам порой краснеть под внимательным взглядом его серых глаз. Нина Андреевна понравилась ему чрезвычайно, и вскоре, к нашему и завкафедрой немалому удивлению, факультет выделил деньги на покупку видеодвойки и кассет. Завкафедрой получила распоряжение выделить часы на занятия разговорным языком.
Мы целый год наслаждались процессом. Честно сказать, смотреть кино оказалось не так легко, как все думали. Нина Андреевна подошла к делу серьезно, и перед тем, как смотреть очередную сцену, нам приходилось заучивать кучу слов, потом она давала всякие упражнения, мы отвечали на вопросы... То есть это реально были уроки, а не развлечение, как многие надеялись. Но потом все кончилось.
Студентам знать о происходящем было не положено, и большинство было не в курсе, но я дружила с дочкой замдекана и потому все знала. Оказывается, наш декан увлекся Ниночкой всерьез и стал, видимо, манкировать супружескими обязанностями. Или еще как-то жена узнала. А жена – его бывшая студентка, младше декана на 17 лет и как раз ждала второго ребенка. Она недолго думая явилась в институт, обошла все кабинеты, жалуясь на мужа и демонстративно поглаживая живот. Само собой, ей сочувствовали. Потом в кадрах кто-то разболтал ей адрес Ниночки. Жена декана заявилась к ней домой и устроила жуткий скандал, завершившийся вызовом «скорой помощи», на которой молодую женщину увезли в больницу. Декан, напуганный перспективой еще большего скандала и разрывом с тестем, который кто-то там в администрации города, каялся и посыпал голову пеплом, заваливая больничную палату цветами и подарками. В результате жена его простила, а Ниночке пришлось уволиться.
Кассеты остались, но их убрали в кабинете на полку, и никто ими больше не интересовался. Видеодвойка куда-то пропала. У меня знакомая работала лаборанткой на кафедре английского и давала мне кассеты смотреть. Я честно вернула все, кроме «Римских каникул». Я смотрела фильм столько раз, что теперь понимала все – от слова до слова, более того, часть диалогов почти выучила наизусть.
И вот чем больше я обо всем этом думаю – о моей Светке, о Ниночке и даже о принцессе из фильма, – тем больше понимаю, что мне не хватает в жизни сильного чувства. Нет, Андрей хороший и меня, наверное, любит. По крайней мере, жениться собирается. А вот я как-то не горю. Огня нет! Черт, это все Светка виновата – заразила меня своими бреднями.
Я закончила институт с красным дипломом. Не знаю уж, что на меня нашло. Мама, конечно, радовалась, а позвонившая Светка, узнав о моих успехах, спросила:
– Ну ты чего, Туська? Неужели больше заняться нечем?
Я честно ответила, что нечем. А вот сама Светка вышла замуж. Он прекрасный парень, и, короче, она снова беременна.
Как-то все в институте шло ровно и немного скучновато. Даже писать было особо не о чем, хотя, с другой стороны, и некогда. У меня был мой верный паладин Андрей, которого я периодически гоняла, про себя решив, что выйду за него замуж только в самом крайнем случае. Ну, должен же быть у девушки запасной аэродром. Пара молодых людей ухаживала за мной в институте, но как-то я ни с одним из них восторга не испытывала. Девчонки выскакивали замуж направо-налево, а я как-то все не могла найти, кто бы сгодился на роль суженого. Не то чтобы я заморачивалась этой темой, но покажите мне такую девушку, которая не начнет нервно озираться по сторонам, если получает приглашения на свадьбу раз в полтора-два месяца. Плюнув, я решила, что счастье найдет и за печкой или где там я буду работать. Ну, в общем, там и найдет. И с головой окунулась в учебу. Вообще-то я человек просто по природе своей добросовестный и, отучившись ровно первые три курса, дальше сложностей не испытывала, потому как все шло по накатанной – все преподаватели знали, что я иду на красный диплом. Летом я ездила на практику с институтом – вожатой в пионерлагерь. Это, надо сказать, отдельная повесть, которую я никогда не напишу... Потому что практика эта существенно обогатила мое знание человеческой натуры, в основном в плане проявления этой натурой всяких разных инстинктов.
