Звонкий, похожий на перезвон маленьких колокольчиков, смех заполнил пространство. Под его воздействием все мрачные мысли вмиг улетучились. Осталась только безграничная любовь, которую я испытывал по отношению к этой необыкновенной девушке. Я смотрел на нее и не мог оторваться. Мери уже была свободна от настойчивых рук Макса, но улыбка еще играла на ее пухлых губах.
– Сколько у тебя братьев и сестер? – Спросила он сквозь смех. Она шутила, озорная улыбка не сходила с ее лица, взгляд был таким чистым и открытым. Мне еще никогда не приходилось видеть ее такой. Да, Мери и не была такой раньше. Медленно, но верно, она избавлялась от пут, сковывающих ее. Запуганный зверек, которого я встретил два месяца назад, бесследно исчез. Она обретала свободу, возрождалась из пепла, поднимаясь и расцветая, подобно первым подснежникам, пробивающимся сквозь лед и морозы, навстречу солнцу и теплу.
– В любом случае, – подыграл ей Макс, – ты – самая красивая и добрая из всех. Честно, – на этот раз он уже говорил вполне серьезно, переводя взгляд с нее на меня, – спасибо вас обоим. Я не знаю, что делал бы без вас.
– Не стоит, – отмахнулся я. – Зачем еще нужны друзья?
– Поблагодаришь, – поддержала меня Мери, – когда все будет сделано. А пока не стоит.
Как только за Поляковым закрылась дверь, я притянул ее к себе и обнял. Крепко прижал к своей груди, радуясь тому, как она, с готовностью, прильнула к ней. Ее маленькие ручки обхватили меня под ребрами, Мери прижалась щекой к впадинке на груди, где размеренно билось сердце. Эти объятия стали для нас самым мощным проявлением чувств. Я не позволял себе никаких вольностей, подстроившись под нее. Однажды, придет время, и мы сами сделаем шаг вперед, чтобы поднять наши отношения на новый уровень.
– На чем же мы остановились, – начал я, проведя большим пальцем по маленькому подбородку. – Нас бессовестно прервали в самый неподходящий момент. Кажется, – нахмурился, изображая попытку припомнить нечто важно. – Не подскажешь, воробышек?
В глубине карих глаз загорелись искры, зрачки значительно расширились.
– Кажется, – отозвалась она, подделав мою интонацию, – я пыталась объяснить тебе особое значение интонации в английском языке…
– Can I kiss you, Sparrow? – Наши губы уже почти слились в поцелую, ее запах кружил мне голову, затуманивал разум. – Уже лучше?
– Намного, – прошептала она гортанным, сводящим с ума, тоном, – но над произношением еще надо поработать, – последние ее слова утонули в сладостном поцелуе.
21. Мери
Вечер пятницы выдался на редкость пасмурным, чувствовалось скорое приближение осени. Машина Амелии медленно продвигалась вперед, по направлению к выезду за город, двигаясь со скоростью черепахи. Сегодня был день, когда мне предстояло познать все «прелести» столичных пробок, которые ранее чудом обходили меня стороной. И как только я умудрилась прожить в Москве больше месяца и ни разу не столкнуться с вечной проблемой всех автомобилистов?
Снова заморосил мелкий дождик, тонкие водяные полоски начали стекать по лобовому стеклу. На улице бушевал ветер, сумеречное небо заволокло серыми, не предвещающими ничего хорошего, тучами. Казалось, сама погода противилась плану Дмитрия, она не хотела подвергать Мел обману, несмотря на все заверения Макса, что все это делается лишь во благо моей подруге. Украдкой взглянула на Амелию, стараясь ничем не выдать своих сомнений. Мне не хотелось стать причиной ее плохого настроения, хоть и понимала, что для нас троих: Макса, Дмитрия и меня, уже запущен обратный отсчет. Как только она узнает о моей бессовестной лжи, боюсь даже представить, что может случиться. Возможно, Амелия решит устроить для нас последний день Помпеи, извергнувшись словно Везувий…
Конечно же, подруга решит, будто я ее предала и вступила в стан врага, согласившись на эту авантюру. Последние два месяца Макс прочно вклинился в нашу с Мел жизнь, став постоянным объектом злости и негодования последней. Не было такого дня, чтобы она не влетала в квартиру с проклятиями. Амелия никак не могла взять в толк, кто из них двоих более неудачлив: она, раз стала объектом внимания «такого сомнительного типа», как она любила называть Полякова, или же он, который совершенно не умел останавливаться. Любой другой на его месте уже давно бы забросил идеи понравиться девушке, столь усердно избегающей его. Но не Макс. Нет, он не хотел сдаваться, чем и заслужил мое уважение и искреннее желание помочь ему. Если бы я была уверена, что его попытки так и останутся безрезультатны, никогда бы не согласилась поддержать этот бредовый план. Но, глядя на Амелию, я стала замечать в ней некоторые приятные изменения, произошедшие после появления в ее размеренном и строгом мире урагана по имени Максим Поляков. Если в первое время она упорно выбрасывала цветы, приходящие домой, то теперь Мел заботливо опускала их в вазы. Все комнаты, включая санузел, были заняты ими. Сладкий цветочный аромат был настолько сильным, что у меня даже начали проявляться первые признаки аллергии. А недавно я застала Амелию, разговаривающую с огромным плюшевым медведем, занимающим добрую половину ее кровати. Мне еще не приходилось видеть ее такой. В тот миг Мел показалась мне такой нежной и ранимой, такой… счастливой, что последние сомнения, вмиг, улетучились. Я решила, что обязана помочь этим двоим обрести друг друга, как бы сложно это не оказалось.
– Твой хозяин просто сумасшедший, – протянула она, глядя на своего нового друга с улыбкой. – Неужели, он совсем не понимает значения слова «нет»? Откуда в нем столько уверенности?
Мне пришлось бесшумно прикрыть дверь и вернуться в свою комнату. Для Амелии было жизненно важно сохранять свое достоинство на высоком уровне, соответствующем образу уверенной в себе и сильной бизнес-леди. Я не могла разрушить весь ее тяжкий труд одним своим несвоевременным появлением. Особенно, после того, что произошло со мной. Порой, очень важно уметь хранить секреты, чтобы уберечь от разочарования дорогих сердцу людей…
Снова мои мысли сделали крюк и вернулись к Дмитрию – человеку, который прочно обосновался в каждой клетке моего тела. Он проник в кровь подобно болезнетворной бактерии, и заразил собой все органы, без исключения. Если бы кто-то сказал, что я буду испытывать столь сильные и противоречивые чувства к нему, я бы назвала этого предсказателя безумцем. Сама возможность влюбиться в кого-то казалась мне тогда нереальной, чем-то за гранью возможного. А уж о том, что объектом этой нездоровой любви может стать Дмитрий Лебедев, я не могла даже думать. Раньше, единственным чувством, пронизавшим меня от пят до макушки, был страх. Сильный, доводящий до нервного срыва и судорог, ужас. Не было такого дня, чтобы меня не преследовали воспоминания о безжалостных, причиняющих невыносимую боль, руках. Хриплый, искаженный действием алкоголя, голос эхом отзывался в моей голове, заставляя волос на затылке дрожать от отвращения. Ненавистный запах сигаретного дыма и водки щекотал нос, вызывая приступы рвоты. Я могла сутками не спать только из-за того, что боялась увидеть его во сне. Кошмары преследовали меня даже наяву, выползали из темных углов, подобно привидениями, надвигаясь на меня безмолвными тенями. Мне пришлось жить с этим на протяжении долгих и долгих лет, не имея права даже мечтать об избавлении. Я запрещала себе думать о будущем, предпочитая прятаться в небольшом, но таком надежном и уютном домике своей бабушке, где меня никто не мог побеспокоить. Родители, брат, друзья, мечты – все это я оставила за порогом своего крошечного мира. И подобный уклад меня вполне устраивал. Я и представить себе не могла чего-то другого, светлого и теплого. Казалось, зима навсегда поселилась в моей разбитой, обваленной в грязи, душе.
Но все изменилось, когда я, наконец, решила вырваться из надежной клетки в бескрайний, полный людей и событий, реальный мир. Я оставила свою тихую гавань и пустилась в безрассудное путешествие по океану жизни, даже не подумав о том, что буду делать в случае кораблекрушения. Мой хрупкий плот был совсем не готов встречаться со штормующей водной пучиной. И я бы наверняка погибла, отправившись на пустынное дно, кишащее множеством хищных тварей, если бы не он…
