С моих губ срывается рваное дыхание, вес Слэйна придавливает меня к полу, и я не могу поверить в то, что случилось.
Выбираюсь из-под Слэйна, а он лежит на полу без сознания.
— Вот чёрт! Чёрт! — в панике кричу я.
Проверяю его пульс. Он сильно завышен. Его тело бьёт мелкая дрожь, и Слэйн не открывает глаз.
— Слэйн! Слэйн, ну же! — Бью его по щеке, чтобы привести в чувство. Ничего не помогает. Снова и снова проверяю пульс, затем бью его. Я в ужасе. Он не открывает глаз. Слэйн упал в чёртов обморок. Он отключился, а я боюсь. Я ненавижу себя за то, что натворила. Я не знала, какой эффект произведут слова его отца на него сейчас и уж точно не планировала вызвать такой ужас, случившийся со Слэйном.
— Слэйн, — скулю я. Трясу его за грязную рубашку, и ничего не меняется.
Поднимаюсь на ноги и тащу его за руки по полу. Его тело тяжёлое, и оно расслаблено, поэтому я точно знаю, что он не решил меня проучить. Это я сделала с ним. Мне страшно. Мне жутко. Мне нужна помощь, но взять её неоткуда. Я никому не могу позвонить. Даже если бы и могла, то не сделала бы этого, потому что Каван точно прикончит меня.
Дотаскиваю Слэйна до спальни и, прикладывая все свои силы, перемещаю его на кровать и укладываю на неё. Я снова проверяю пульс, и, кажется, он становится спокойнее. Бегу в ванную и снова мочу полотенца. Хватаю свежую футболку и спортивные штаны, чтобы переодеть Слэйна. Мои руки трясутся от усилий, но я делаю всё на автомате, словно запрограммирована двигаться и думать только о том, чтобы вытереть Слэйна.
Когда я отмываю всё его тело, постоянно бегая в ванную, чтобы вымыть полотенце, то принимаюсь одевать его. Собираю грязную одежду и несу в ванную. Бросаю всё на пол. Возвращаюсь к нему и снова пытаюсь разбудить, но у меня не получается. Слэйн не просыпается. Его кожа до сих пор бледная. Он сильно потеет, и у него жар. Я кладу ему на лоб холодное полотенце и ухожу в столовую. Занимаю себя уборкой, отмывая его рвоту, словно это так важно. Я просто не знаю, что мне делать дальше. Не знаю! Я в панике! Я боюсь последствий!
Убрав всё с пола и выбросив все бумаги о том, что Слэйн собирался сделать с Лиамом, я возвращаюсь в спальню. Слэйн всё так же лежит на кровати. Я вытираю его лицо и снова мочу полотенце в ледяной воде.
— Пожалуйста, прости меня, — шепчу, гладя его лицо. — Прошу тебя, прости меня, я была напугана. Открой глаза. Тебе не угрожает опасность. Слэйн… пожалуйста, любимый… открой глаза.
Резко его грудь начинает быстро и часто подниматься. Я немного отодвигаюсь, наблюдая за тем, как его ноздри раздуваются всё чаще и чаще, а потом он распахивает глаза. Зрачки моментально расширяются и горят животной дикостью.
С рычанием он хватает меня за шею и опрокидывает на кровать. Его пальцы до боли сжимают мою кожу, и я не могу дышать.
— Слэйн! — хрипло кричу я, пытаясь оторвать его пальцы от себя, но он давит ими изо всех сил. Он давит и давит. Я чувствую сильное давление в глазах. Они слезятся, и слёзы текут по вискам.
— Я всё равно… буду тебя любить… всегда любить…
Моя голова наполняется шумом и громким пульсом. Лёгкие сжимаются от нехватки кислорода, причиняя боль.
Крик вырывается из горла Слэйна, и поток воздуха врывается в моё горло. Кислород царапает мою гортань, я захлёбываюсь кашлем. Кручусь на кровати, растирая горло, и сквозь мутное зрение смотрю на то, как мечется Слэйн. Он хватается за голову. Его снова выгибает. Он падает на пол и ползёт. Ударяет себя по голове, скулит. Всё заканчивается, когда он забивается в угол и стискивает пальцами свою голову.
— Слэйн, — сипло зову его, подползая к краю кровати.
Он весь сжимается, сотрясаясь всем телом. Мне безумно больно смотреть на него в таком состоянии, и я боюсь. Чёрт, я так боюсь, что сделала хуже.
Осторожно спускаюсь с кровати и медленно подхожу к нему. Слэйн вскидывает голову и скалится, вжимаясь телом в угол комнаты.
— Тише… тише, это я, — выставляю руку вперёд, чтобы успокоить его. Сейчас глаза Слэйна мне так напоминают тот самый затравленный взгляд, который я видела на видео сегодня. Он боится боли и жестокости. Он готов защищаться, потому что ему внутри больно и плохо.
— Я не угрожаю твоей жизни, Слэйн. Я никогда не угрожала ей. Я люблю тебя, — шёпотом заверяю его и опускаюсь на колени. Страх исчезает из его глаз, и они становятся полны раскаяния и грусти.
— Прости меня. Прости, я испугалась. Прости…
— Что ты сделала со мной? — шипит он, шумно дыша сквозь стиснутые зубы. — Что ты сделала?
Он резко хватает меня за запястье, до боли стискивая его.
— Я… я… произнесла кое-какие слова… я думала, что помогу тебе. Твой отец… он так говорил на видеозаписи. Он… заставлял тебя выпустить добычу и вернуться обратно к нему. Ты напал на Ангуса… и он произнёс это, а я повторила. Прости, я больше никогда этого не сделаю снова. Я была в панике. Я… прости меня. Я не знала, что тебе будет настолько плохо, и тебя вырвет, а потом ты отключишься. Прости меня, Слэйн. Прости меня, — мямлю я.
— Энрика, — Слэйн стонет, отпуская мою руку, и снова хватается за голову. — Мне больно… мне так больно. Он всегда меня так тренировал, и после каждого незавершённого дела, когда жертва ускользала, мне было жутко больно. Я помню только отголоски этой боли и отравление. Оно ядом проникало в мою кровь, и я не мог прийти в себя некоторое время, а отец не говорил мне причины. Потом я увидел, что он делал на видео, но легче не стало. Он давал задание, а потом резко отзывал меня, заставляя ломать выстроенную в голове схему. Он знал, что я остро реагирую на подобное.
Чёрт, я не смотрела дальше видео, потому что обрадовалась тому, что якобы нашла нужные слова. Следовало всё проверить. Следовало.
— Зачем ты это сделала? Я практически избавился от реакции на эти приказы… я…
Внезапно он вскидывает голову и щурится. Он даже не дышит, бегая напряжённым взглядом по комнате, а потом останавливается на мне.
— Я собирался убить Лиама. Я планировал это, — шепчет Слэйн, и я киваю ему. — А сейчас… сейчас я просто хочу набить его морду, и всё. Это сработало. Это…
Слэйн рывком хватает меня за талию и сажает на себя. Взвизгиваю от неожиданности, а его руки уже на моей голове. Он притягивает меня к себе.
— Скажи это снова. Скажи это мне снова! Прямо сейчас! Скажи! Я держал бумаги тогда! Я держал свои наброски охоты на жертву, сейчас я держу в руках свою жертву! Скажи! — кричит он.
— Нет… я не могу… нет… тебе будет больно. — Выгибаюсь, чтобы выбраться из его захвата, но он стискивает мою голову, отчего я издаю хриплый стон. Он раздавит, к чёрту, мой череп!
— Говори! Прямо сейчас! Энрика, говори! — орёт он.
Жмурюсь от боли, страха и повысившегося в крови адреналина. Я боюсь…
— Говори!
У меня в ушах звенит, а шейные позвонки хрустят из-за моих усилий, чтобы выбраться из рук Слэйна.
— Говори! Скажи их! Энрика, скажи их! Дай мне спасти тебя! Говори!
Я не в силах терпеть боль. Я не могу…
— Дьявол, брось мясо! Твоей жизни ничто не угрожает! — выкрикиваю и жмурюсь, ожидая, что сейчас Слэйн вновь будет выгибаться так, словно из него бесов изгоняют.
Наступает тишина. Сила, с которой Слэйн стискивал мою голову, ослабевает.
— Нет! — кричит он и отталкивает меня от себя. Я падаю на пол, с ужасом отползая от Слэйна.
— Нет! Нет! Нет! Это нечестно! — Он ударяет кулаками себя, затем по полу и стенам. Он лупит всё, что попадается ему под руки.
Я вздрагиваю каждый раз, когда раздаётся очередной удар, а потом Слэйн просто открывает рот и орёт. Мне не страшно, а больно. Я зажимаю свои уши руками, потому что слышать этот крик, словно он умирает, невыносимо.
Всхлипывая, понимаю, что всё закончилось. Открываю глаза и вижу Слэйна, безразлично смотрящего на меня. Его взгляд пустой. Вытираю слёзы на щеках и боюсь даже шелохнуться.
— Что ты наделала, а? — хрипит Слэйн. — Я пытался говорить себе эти слова сотню раз, и ничего не получалось. Мне их говорил Каван, результата не было. А ты смогла, Энрика. Смогла, но что ты сделала? Ты выбрала не себя.
