шанс утаить свое состояние?
Даша потянула ее за рукав:
– Мамочка! Дима! Почему вы не отвечаете?
Дмитрий склонился к ней, осторожно растрепывая волосы.
– Принцесса, я ненадолго съезжу домой, а потом вернусь за вами. Хорошо?
Девочка замотала головой.
– А можно мы сразу поедем с тобой? Хочу к тебе в гости.
– Даша! – Саша оторопела от такой прямоты, виновато взглянув на мужчину. – Нельзя так, родная!
Его рука невесомо коснулась плеча.
– Ничего страшного. Так, наверное, правда будет удобнее. И быстрее. Я задолжал ей уйму времени…
Он говорил о прошлом вечере и об их несостоявшейся поездке, но Саша видела другое: тоску и сожаление об утраченных годах, проведённых вдали от дочери, неиссякаемую боль, пропитавшую его существо…
Все же Даша совсем еще малышка, она обязательно научится любить. Пусть не как отца, но как того, в чьей жизни значит так много… А когда-нибудь, со временем, возможно, удастся рассказать правду…
– Сделать кофе? – повторила вопрос, на который мужчина так и не ответил прежде. Прежде чем он успел кивнуть, в памяти отчетливо воссоздались нужные пропорции для приготовления его любимого напитка. Крепость, густота, температура… Саша сглотнула, сжимая пачку с ароматными зернами, и потянулась за кофемолкой. Привычные, выверенные действия, где почти невозможно допустить ошибку. Она варит кофе каждый день, повторяя то, что впечаталось в сознание. Вот так довести бы до автоматизма все остальное, чтобы не было повода страдать и сомневаться…
– Мамочка, я тогда побежала одеваться?
Сладкая милая Даша… Женщина посмотрела на дочь, не сдержав улыбки. Ей бы такой непосредственности, которой не хватает рядом с НИМ, детской доверчивости и простоты, чтобы обрести покой и насладиться тем переполненным тепла взглядом, то и дело ласкающим девочку.
– Собирайся. Дима выпьет кофе – и можно будет ехать.
Дождалась, пока дочка исчезла из кухни и заставила себя взглянуть на мужчину.
– Она такая упрямая… Всегда добивается того, что хочет.
Его губы чуть тронула улыбка.
– Она похожа на тебя… – и что-то еще, гораздо тише, уже неуловимое…
Саша отвернулась, понимая, что ни за что на свете не станет переспрашивать.
– Я тоже оденусь пока…
Переставила на стол чашечку с дымящимся кофе и почти бегом бросилась в свою комнату.
Ждать Дмитрия в машине или во дворе у дома Даша наотрез отказалась, заявив, что пойдет к нему домой. Он рассмеялся, а Саша не решилась возражать. Пришлось подниматься в квартиру и приложить все усилия, чтобы опять не утонуть в воспоминаниях. Тоже общих, но связанных уже не с Филиппом. У нее никак не выходило до конца объединить два образа в одном человеке. Тот, кого любила столько лет, вроде бы не имел ничего общего с этим почти незнакомым ей человеком… Не то лицо, иной голос, жесткость и холодность, совершенно не свойственные Кирману, жаркая несдержанность и пьянящая нежность в глазах… Даже запах другой… Но ведь и сама изменилась. Да, осталась прежней внешне, но в ней больше нет ничего от той наивной девочки. Их прошлое никогда не вернется, а будущее… есть ли оно вообще?
В квартире ничего не изменилось, будто Саша только вчера бежала отсюда, не решаясь оглянуться. Та же пугающая простота и безликость… Но теперь ощущалось что-то еще. В пропитанных одиночеством комнатах слова мужчины прозвучали почти криком, хотя он говорил едва слышно, стараясь, чтобы Даша, увлеченно озирающаяся по сторонам, ничего не смогла разобрать.
– Прости меня… хотя просить об этом – безумие.
Она застыла, не в силах сдвинуться с места, по нелепой иронии оказавшись как раз возле дивана. Будто вновь отбросило в те мгновенья, когда захлебывалась близостью, сходила с ума и надеялась, что это сумасшествие взаимно. И как тогда же огненным ливнем обрушился стыд за собственную несдержанность.
– Тебе не за что просить прощение. Я сама… хотела… – Саша поискала глазами дочь. «Хочу до сих пор… ты ведь знаешь об этом… Все так же, как прежде, понимаешь мое состояние…»
Боясь увидеть осуждение, не решалась взглянуть ему в глаза.
Мужчина заговорил свистящим шепотом:
– Я думал, что так будет лучше… Безумец! Пытался хоть как-то облегчить твою боль, причиняя еще большую.
– А зачем… облегчать мою боль? – В самом деле, для чего это чужому человеку, с которым ничего общего не осталось? – Если неприятно находиться рядом? Если я не заслуживаю даже… – при одном только взгляде на его рот залилась краской и, отстранившись, пошла к дочери.
Даже если он все понимает, обсуждать что-то у нее нет сил. И ни к чему.
– Дашуня, давай подождем в кухне, пока Дима переоденется. Не будем его отвлекать.
Короткий момент откровений был упущен. Саша весь день старалась держаться в стороне, не мешая разговорам Дмитрия с Дашей, лишь улыбалась, выслушивая забавную детскую болтовню. И ждала, когда все завершится. Устала. Ее не оставляло ощущение недоговоренности, а ловя на себе задумчивый взгляд мужчины, понимала, что только присутствие дочери удерживает от продолжения разговора.
Прощаясь у дверей собственной квартиры, поспешила возразить в ответ на Дашино предложение зайти в гости:
– Солнышко, мы с тобой сегодня Диму уже утомили. У него много дел, да и отдохнуть ему нужно.
– Я не устал. Зайду с удовольствием, принцесса, – он неожиданно забрал у Саши ключи, самостоятельно отворяя дверь и подталкивая девочку внутрь. Перехватил озадаченный взгляд женщины, улыбнувшись лишь краешком рта, но сохранив серьезность в глазах.
– Зачем? – ее голос неожиданно осип. – Мы ведь уже поужинали, Даше пора спать…
– Вот и отлично, – Саша уловила в его тоне непоколебимые нотки, которые были так привычны прежде в речи уверенного в себе начальника. – Я и не рассчитывал на ужин.
Ей стало страшно, настолько, что дрогнули пальцы, удерживающие детскую куртку.
– Уйди… пожалуйста…
Он забрал из ее рук Дашину одежду, вешая на нужный крючок, а потом склонился, прошептав так тихо, чтобы не услышала дочь.
– Саша, я никуда не уйду. Нам придется поговорить. И так опоздал со всеми объяснениями на целую вечность…
Она пыталась оттянуть момент откровения. Нарочито долго укладывала дочь, надеясь, что это поможет, время окажется милосердным, позволяя избежать того, что казалось настолько сложным.
Но Даша, как нарочно, уснула быстро, утомившись переполненным событиями днем. Саша укутала ее, приласкав губами нежную щечку, и сидела, вслушиваясь в сонное дыхание. С Павлом такие номера проходили, ей частенько удавалось избежать разговоров, спрятавшись в детской. Он хорошо знал о подобных уловках, но не настаивал, когда женщина была не готова общаться. Дмитрия же, похоже, ее готовность интересовала мало.
Саша слышала за дверью его тяжелые шаги и вздрагивала
