— Вот это-то как раз и не просто.
— Ну, хорошо. Я буду говорить, что вам делать. Отойдите от этого холма — хоть вы и встали с него, вы не сделались более естественной. Идите к парижской улице.
Когда она подошла туда, он продолжал:
— Вот что я хочу, чтобы вы сделали: прогуливайтесь вдоль улицы. Это все. Хорошо? Начинайте идти. Теперь, внимание, посмотрите на одно из тех окон, из него за вами наблюдает мальчик. Он просто смотрит на вас, и больше ничего. Но вы уже раньше заметили его, и от того, что он за вами наблюдает, вы чувствуете себя хорошенькой, привлекательной. Как только мальчик вас замечает, у вас сразу улучшается настроение. Затем вы подходите к фонарному столбу и смотрите наверх, вы улыбаетесь ему, но не соблазнительной улыбкой, а доброй, теплой, благодарной, потому что вы почувствовали себя счастливой, потому что вам нравится, когда вами восхищаются. Только одна быстрая улыбка, и затем вы уходите.
Когда она все это выполнила, он сказал:
— Я изменю ситуацию. Стойте там, где стоите, у фонарного столба. Вы — проститутка. По улице, по направлению к вам идет мужчина, вам надо его подцепить. Он видит вас, смотрит на вас. Посмотрите на него так, чтобы он остановился. Сделать это вам нелегко, это ваш первый выход на улицу, вы боитесь… Это должен быть бесстыдный, призывный взгляд, но с примесью страха. Вы боитесь неизвестности.
Она выполнила и это, и тогда он сказал:
— Так, так… Ну, хорошо.
Он вышел из-за софитов, чтобы она могла видеть его. Он стоял и смотрел на нее, будто подыскивая слова.
— Виноват, — наконец заговорил он, — но, полагаю, лучше сказать напрямик. Мой совет вам, найдите хорошую работу с регулярным заработком и регулярными часами работы. Я не думаю, что у вас есть какие-нибудь способности, чтобы сниматься в кино. Виноват, мисс Деррингер, но, увы, ничего другого сказать не могу.
Разочарование, отуманившее ее лицо, было душераздирающим. Слезы полились из глаз, несмотря на все усилия их удержать. Он стоял, наблюдая за ней, не делая никаких попыток утешить. Затем улыбнулся и сказал:
— Вот сейчас все было прекрасно. Видите, когда вы чувствуете что-то, вы можете это показать. Но если вы ничего не чувствуете, вы даже не знаете, с чего начинать, вы делаете разные ужасные гримасы, чтобы выразить нечто совсем простое. Прошу прощения за такой жестокий прием, но я сделал это для вашей пользы, мне надо было вас оживить, добиться от вас непосредственной реакции, которую мне надо было видеть. Камера работала. Вы были весьма убедительны.
— Да?
Ее лицо внезапно озарилось радостью. Сейчас оно было очень выразительно, сияя счастьем.
— Здесь вы есть, — продолжал он, — а теперь вы дадите мне сцену с мальчиком, смотрящим из окна. Вот, что я хотел бы видеть: взгляд, выражающий радость осуществленного желания. Это все, что я попрошу вас сделать.
Когда с этим было покончено, он сказал:
— Они еще захотят иметь несколько обязательных материалов: обворожительные позы в купальном костюме, но это для вас не составит никакой трудности.
— Значит, у меня есть шанс?
— Да. Я думаю, вы сумеете. Я сообщу вам о результатах, как только пробы будут отпечатаны и просмотрены. До встречи, Джанет.
Студию она покидала окрыленной, она уже знала, что съемки в купальном костюме, все эти обворожительные позы получились хорошо; когда они закончили с парижской улицей, она была продемонстрирована нескольким специалистам, среди которых находился и мистер Сондорф, и все эти обворожительные позы были ими в сдержанной манере одобрены. Но главное, она ему понравилась, она чувствовала, что это именно так. Но те специалисты, которые смотрели ее в купальнике… Это было ужасно. И все же ее воображение в тот момент было до такой степени подхлестнуто, что она просто представила себя великой звездой и с легкостью выполнила все эти программные позы. Да и теперь она шла и думала: я, Джанет Деррингер собственной персоной — кинозвезда. Из студии она отправилась прямо в офис Льюиса Шолта и сразу выложила ему все свои хорошие новости. Он спокойно выслушал ее, а потом сказал:
— Ну, бэби, это все хорошо, конечно. Это просто прекрасно. Но только одно, детка, не возлагаете ли вы на это слишком больших ожиданий, а-а? Вы знаете, ведь Александр Сондорф не слишком большая фигура в этом деле. Я знаю его еще с тех пор, как его имя писалось и произносилось Сондорпф, и люди плевали ему в глаза, пытаясь выговорить это. Я, видите ли, ничего против этого парня не имею. Он неплохой парень. Но он никто. Он личный ассистент Гектора Обедайи Хесслена, это значит, что он главный мальчик на побегушках. Он добрый малый, но я догадываюсь, что кто-то из его приятелей допускает его до проведения проб и тестирования девушек, да и то время от времени, — и вы у него там можете встретить потрясающих цыпочек. Я не виню его. Почему нет? Но решает-то не он. Мне не хотелось бы видеть, что вы возлагаете на него все свои надежды, ожидая, что именно он даст вам тот самый баснословный один шанс из тысячи, что сделает ваш успех. Я знаю этот бизнес, поверьте мне, и я знаю, кто уровне, а кто нет. Может, конечно, вам и повезет, может, кто-то из администрации увидит случайно эти пробы и они ему понравятся… Может быть. Но особенно, бэби, на это не надейтесь. Во всех случаях, разве вам нужен Александр Сондорф? Я представил вас Вилли Сейерману, боссу большой студии, который действительно может вознести вас до небес, а вы возлагаете свои упования на то, что канцелярский мальчик Обедайи Хесслена — ибо он именно канцелярский мальчик — сказал вам несколько приятных слов…
— Думаю, он очень хороший, — проговорила Джанет, окончательно павшая духом.
— Конечно, он хороший! Действительно, хороший малый. Хорошее ничто.
В кабинете Александра Сондорфа была папка с распоряжениями: "От администрации студии ассистенту мистера Хесслена". Последнее распоряжение гласило: "Не получив ответа от м-ра Хесслена на мои напоминания от 20, 21, 22 и 23 января, я еще раз подчеркиваю, что нам необходимо безотлагательно узнать решение м-ра Хесслена по вопросам, изложенным в этих документах. Я призываю вас использовать все возможности, чтобы немедленно установить местонахождение м-ра Хесслена в Европе. Нужно отправить телеграммы во все пункты маршрута его путешествия, где он может остановиться, чтобы он мог получить хотя бы одно из этих сообщений. Пожалуйста, сделайте это в первую очередь". Подписано — Сол Джессеп.
Александр вызвал мисс Пирс, секретаршу из отдела внешних сношений, и продиктовал ей ответ.
