Он снова кривится от боли в голове.
— Что сделано, то сделано, Энрика. Бессмысленно переживать об этом. Сейчас нужно… — Каван встаёт и сразу же с тихим стоном падает обратно на софу.
— Чёрт, ненавижу, когда бьют по голове. Она у меня и так дурная, теперь ещё и болеть научилась. Суки, — шипит он.
— Значит, не вставай. Мне нужен телефон. Я вызову сюда скорую помощь для тебя и Слэйна. Не знаю, что конкретно они ему вкололи. Я собрала все шприцы и положила в пакет, но названий на шприцах не было. А у тебя, вообще, может быть трещина в черепе.
— Нет, никакой скорой, — Каван поднимает руку, словно реально считает, что в своём жутком состоянии сможет остановить меня.
— Почему? Это разумно.
— Нет, Энрика. Я справлюсь. Я сам осмотрю свою рану и, если будет нужно, зашью. Я вызову сюда наших людей, но никаких врачей. Журналисты только и делают, что ищут поводы для того, чтобы написать дерьмо про тебя или Слэйна. Им нужны сенсации. Поэтому нет. Моя задача оберегать Слэйна, поэтому мы справимся, точнее, ты справишься, — произносит Каван и останавливает на мне свой взгляд.
— Я? — недоумённо переспрашиваю его.
— Да, ты, Энрика. Тебе никогда не сидится на месте, и ты обожаешь вляпываться в неприятности. Не позволяй себе ничего такого, что может нам навредить. Поверь мне, скоро они придут просить прощения, и Слэйн сделает вид, что всё забыл. Если ты влезешь в их дела, то станешь врагом для всех. Ты уже им стала. Поэтому ты справишься с желанием восстановить справедливость. Поняла?
— Но я…
— Я знаю, что тебе сложно. Ты поступила очень храбро, Энрика. Если бы я мог сейчас улыбнуться тебе, то сделал бы это, но у меня даже лицо болит. Я восхищён тем, что ты не побоялась никого и ничего. Ты взяла пистолет и защищала Слэйна. Я верю в твою любовь. Я в неё верю, но Слэйн не верит. Надеюсь, что он услышал и увидел всё, что ты для него сделала. Иначе ничего хорошего у вас не выйдет. — Каван облизывает сухие губы. Его дыхание становится глубже, словно он борется с тошнотой. Он с ней борется.
Молча достаю из-за софы ведро, которое я принесла сюда, предполагая такое. Каван хватает его и рвёт в него. В последнее время передо мной тошнит уже второго мужчину. Боюсь, что таким образом я скоро совсем разочаруюсь в себе.
— Тебе нужно в больницу, — шепчу, протягивая ему бокал с водой.
— Нет, лёжа в больнице, я ничем не смогу помочь.
— Да ты и сейчас не супергерой, — хмыкаю я.
— Иди к чёрту, — фыркнув, Каван падает обратно на софу. — Я немного посплю… сейчас позвоню ребятам и посплю, а ты не отходи от Слэйна. Отслеживай его состояние, пока помощь не приедет. Хорошо? Пожалуйста, Энрика, никакой самодеятельности.
— Что-то против моей самодеятельности никто не возмущался, когда я выстрелила в Лиама, — бубню я.
— Энрика.
— Ладно-ладно. Я буду молча ждать, когда Слэйн проснётся и снова выгонит меня. Супер, — произношу и раздражённо передёргиваю плечами.
— Он не хотел, — шепчет Каван, из последних сил держа глаза открытыми. — Не хотел этого и знал, что ты далеко не уйдёшь. Он избегал и прятался от тебя.
— Я догадалась. Это из-за того, что я сказала ему о любви? Из-за того, что я считаю, что он любит меня? — с горечью в голосе спрашиваю Кавана.
— Да… да. Сама мысль об этом претит ему. Слэйн ничего не знает об этом. Он не верит. Пытается, но не может. Он совершает ошибки и до последнего будет бороться с собой. Вытащи из него правду. Заставь…
— Но как я это сделаю? С ним даже ссориться бесполезно, потому что он отдаляется.
— Спровоцируй его спасти тебя, Энрика. Сделай всё, чтобы твоя жизнь была на грани, и тогда потребуй у него принять решение. Слэйн выберет правильный путь. Он пойдёт к тебе. Он любит… я знаю. Любит. Иди к нему. Иди. — Каван прикрывает глаза. Я вижу, как ему больно и плохо, но эти упрямые мужчины не дают им помочь, что безумно бесит меня.
Слова Кавана звенят у меня в голове. Я ведь уже сотню вариантов перепробовала, чтобы заставить Слэйна признаться в своих чувствах. Но разве заставлять и требовать подобное, правильно? Не знаю. Я готова пойти на крайние меры, только бы ещё знать, какими они должны быть.
Сажусь рядом со Слэйном и просто смотрю на него, спокойно спящего на софе. Меня передёргивает каждый раз, когда взгляд натыкается на жуткие проколы игл на его шее. Его футболка измазана кровью, потому что ему вкалывали чёртовы препараты через футболку в плечи. Это жутко.
Наверное, мне стоит расплакаться, но я выплакала всё, пока лежала на Слэйне рядом с дверьми, через которые сбежали эти твари. Слёз больше не осталось. Не знаю, что делать. Не знаю, что говорить. Не знаю. На меня наваливаются безразличие и апатия.
В дом врываются люди, а я даже защищаться не хочу. Когда несколько мужчин с пистолетами влетают в гостиную, то я просто поднимаю на них свой уставший взгляд. Они опускают оружие и проверяют состояние Слэйна, другие идут к Кавану по направлению, куда я им молча указала рукой. Кажется, вся моя жизненная энергия закончилась. Я поднимаюсь в спальню и падаю на кровать. Мои глаза закрываются, и я сразу же отключаюсь, словно мне дали на это разрешение.
Я надеялась, что произошедшее как-то изменит наши отношения со Слэйном, но ничего не изменилось. Он очнулся только вечером, да и то не разрешил никому входить к нему и трогать его. Кавана всё же увезли в больницу, и у него оказалась трещина в черепе. Теперь ему придётся лежать там не менее двух недель. Я слышала, что мужчины обсуждали приказ Слэйна наблюдать за Каваном и не позволять ему вставать, как и было предписано врачами. Обо мне абсолютно никто не вспомнил. Это обидно и в то же время безразлично. Я как кусок дерьма плаваю на поверхности, и никому нет до меня дела. Только когда начинаю вонять, тогда и обращают внимание.
Так я живу в полной тишине три дня. По идее свадьба должна быть уже завтра, потому что мне привезли свадебное платье, фату, туфли и всё остальное, что требуется невесте. Но Слэйн не приходил ко мне. Я знаю, что он здесь, в поместье, слышала его голос, звук шагов, разговоры с другими людьми. Но не со мной. Я пустое место.
— Мисс Иде, вас просят спуститься вниз, — сообщают мне.
Киваю и выхожу за мужчиной из спальни. Свет горит во всём доме, меня ведут по коридорам второго этажа и открывают мне дверь в кабинет. Я осматривала его и знаю, что здесь когда-то работал Тристан, а кабинет Слэйна расположен внизу. Это место мне не нравится, а ещё больше человек, стоящий в нём. Точнее, двое.
— Энрика, подойди, — Слэйн протягивает мне руку. Вау, он заговорил со мной. Даже не так. Он приказал мне. Надо же.
Фыркнув, приближаюсь к нему, но не вкладываю свою руку в его. Мы, вообще, ничего не обсудили. И вроде бы наша свадьба отменена, но на самом деле нет. Я запуталась во всём и думать отказываюсь.
— Теперь можешь говорить, — сухо произносит Слэйн, кивая Ангусу.
Не понимаю, как у него хватило наглости, чтобы прийти сюда после того, что они устроили?
— Я приношу свои искренние извинения за то, что случилось. Мы… защищались. Лиам ввёл нас в замешательство, сообщив, что он стал твоей жертвой Слэйн. Причин мы не знали и решили, что ты начал убивать нас. Мы испугались, признаю, но мне ужасно стыдно за то, что мы пытались сделать. Я извиняюсь от имени всей семьи перед вами обоими, особенно перед тобой, Энрика. Я не знал, что Лиам пытался тебя изнасиловать и даже не догадывался об этом, — выдавливает из себя Ангус. На его лице написано раскаяние, но я в эту чушь больше не верю.
— Я бы хотел наладить отношения в семье и прошу разрешения присутствовать завтра на вашей свадьбе. Я обещаю, что Лиам не появится там. Я наказал его, а Сальма будет посаженой матерью Энрики, ведь её некому вести к алтарю. А также я признался Фареллу в том, что мы сделали, и он выгнал Дейдру из дома и подал на развод. Не знаю, что ещё сказать и как поправить положение дел, но мне стыдно перед вами обоими. Мы, правда, повели себя, как животные. Мы испугались. Пожалуйста, давайте, всё забудем и будем двигаться дальше, — произносит Ангус и с надеждой смотрит на нас.
