А кто это всё так решил, интересно мне знать? — прошипела я тихо, максимально недовольно, но так, чтобы сына не разбудить.
— Я, — спокойно ответил он, заворачивая в какой-то элитный посёлок.
— А кто у нас такой — Я? Может быть, мой муж? Нет? — Начала я закипать как чайник на газу. — Позволь заметить, мы с тобой развелись ещё полгода назад.
— Я помню, — поджал он губы.
— А мне кажется, что забыл, — поддела я его. — Мы с тобой не женаты, Богдан, чтобы ты решал такие вопросы в одиночку. Кем ты себя возомнил?
Праздник был испорчен. Я очень рассердилась, что он посмел решать такие вопросы сам, даже не посоветовавшись, не предупредив о планах. Может быть, скажи он об этом заранее, я сейчас иначе бы смотрела на всю ситуацию!
Хотя нет: я бы всё равно не согласилась бы на эти подачки!
Я выбрала бы остаться в съёмной квартире.
Но, очевидно, Богдан лишил меня права выбирать.
Так и знала, что как только он появится в моей жизни снова и узнает, что у него есть сын, как немедленно начнётся вот это.
— Я тебе не муж, конечно. Уже. Это я всё ещё помню. Но помимо этого я ещё и отец твоего сына, — отбил он, глядя прямо на меня. — И я буду о нём заботиться. Это моя прямая мужская обязанность!
Аргумент. Весомый. Но это не даёт право Богдану распоряжаться нашими жизнями до такой степени! Мы же не на вокзале каком-то жили, у нас была нормальная квартира, пусть и съёмная…
— Ты — отец моего сына, — подтвердила я. — Но это не значит, что теперь я должна жить так, как скажешь ты, Богдан. Это было в прошлой жизни. Когда я была твоей женой. А теперь я другая уже, я хочу сама решать такие вопросы.
— Сама ты, Надя, будешь решать, какие соски и бутылочки купить Богдаше, ясно? — Начал сердиться и он. — А вопрос жилья оставь всё-таки мужику! Я не допущу, чтобы моя… — Он снова осёкся. Опять хотел сказать “жена” или что-то из этого разряда? Сердце снова предательски кольнуло… — Чтобы мой ребёнок и его мать таскались по съёмным квартирам, и не надо спорить. Это не обсуждается. Мы, кстати, приехали.
Мы стояли уже минут десять напротив небольшого уютного дома и препирались.
— Я не пойду, — заявила я и осталась сидеть с сыном на руках.
— Надя, — укорил меня он. — Ну что за фокусы?
— Я никуда не пойду, — осталась я стоять на своём.
— Надь, — вздохнул мужчина. — Ребёнок проснулся, смотри. Он устал, кушать хочет. Пойдём.
— Ничего, потерпим немного, — ответила я. — Вези нас на нашу квартиру.
— Что?
— Вези нас на квартиру.
— Ты серьёзно?
— Мне не до шуток, Богдан, — повернулась я на него. — Мы действительно устали и голодны. Чем быстрее ты отвезёшь нас домой, тем быстрее нам обоим будет комфортно.
— Я не смогу, — развел руками он.
— Почему? — подняла я брови. — Только не говори, что в лимузине закончился бензин.
— Не скажу, — хмыкнул бывший муж. — Скажу, что квартира твоя сдана уже другим жильцам.
— А… — я едва не задохнулась от возмущения. — Ты что — забрал мои вещи и отдал ключи хозяйке?
У Богдана находился мой телефон несколько дней, пока я находилась в отделении реанимации. Он мог найти номер хозяйки квартиры и провернуть всё.
— Отдал, — подтвердил он, не моргнув глазом. И даже не стыдно! — Так что возвращаться вам некуда. Идём. Ребёнок скоро плакать начнёт.
Маленький Богдан действительно уже отчаянно ворочался на моих руках в поисках источника питания. Его пора кормить…
Я поняла, что спорить сейчас бесполезно и бессмысленно — Богдана всё равно не переспоришь за пять минут, только сына взбудоражим. Нужно поговорить позже.
Молча я всё же вышла из машины, когда он открыл пассажирскую дверь передо мной и протянул руки, чтобы забрать сына и помочь мне выйти.
Дошли до дома. Богдан передал обратно мне ребёнка и достал ключи, отворил ими дверь.
— Ну, — отступил он, пропуская нас внутрь первыми. — Заходите в ваш с сыном дом.
Я вошла и остановилась на пороге. Стала оглядываться по сторонам.
Внутри дом тоже оказался вполне уютным и красивым, но… Я всё же не знала, стоило ли уступать Богдану и оставаться тут. С другой стороны, куда же я пойду с ребёнком на руках? Квартира-то моя уже сдана.
Он всё отлично просчитал, манипулятор фигов.
— Все твои уже вещи тут, — заговорил он. — И для малыша… Я столько всего купил ещё. Готовился. А ты даже не хочешь посмотреть и плачешь по съёмному жилью. У тебя теперь целый дом есть, в хорошем районе. Разве это плохо? Я сделал тебе этим что-то плохое, Надь?
Я даже растерялась. Сам дом для сына и его матери — это, конечно, не плохо. Но дело ведь в другом.
Но как же ему, твердолобому, это донести?
БОГДАН.
Чёрт, не понять мне женщин! Совсем не понять.
Хотел, как лучше, получилось…
Но я ведь правда хотел, как лучше. Видел я её квартирку. На удивление уютная, но такая крошечная!
Уют Надюша всегда умела создать. Поэтому, после того как она ушла от меня…
Ладно, после того как я её выгнал — надо вещи своими именами называть — не смог я жить в нашем с ней доме. Без неё там стало пусто и холодно. Словно свет ушёл.
Мне бы, идиоту, сразу тогда понять. Может, смог бы уже тогда хоть что-нибудь исправить. В ноги бы упал, молил о прощении.
Так, стоп. Хватит. Не время для самобичевания.
Я должен был придумать, как сделать так, чтобы Надя поняла — я на самом деле просто желал, чтобы ей было удобно.
— Надюша, давай так. Ты пройди, осмотрись, отдохни. Если тебе не понравится, я отвезу вас в гостиницу. И ты потом выберешь то жилье, которое тебя устроит.
— Меня устраивало моё жильё! — ответила она сухо, поджав губы. — Мне там было удобно, у меня появились подруги. И детская поликлиника рядом. Отсюда как я буду ездить? На автобусе? С грудничком?
Я видел, что она чуть
