пространство всеми возможными способами, даже забирая себе чужие ручки. Таких надо ставить на место, даҗе грубо, а потом показать, что вы не претендуете сами его занять,и всё – мир, дружба, преданность. До новой угрозы.
Крадучись я вошла в палату Рафа. Он сразу проснулся, словно почувствовал. Родной, отдохнувший, взъерошенный, как мальчишка, и ещё более красивый. Процедуры пошли ему на пользу! Радостно!
– Прости, я не одет, – смутился Раф.
– Это ничего, – улыбнулась я, – тебе помочь?
– Нет, я сам. Пожалуйста.
Я оставила его, пообещав вернуться через несколько минут. Села в кресло в своей комнате и задумалась над Χайямом, открытым наугад:
«Сад цветущий, подруга и чаша с вином –
Вот мой рай! Не хочу очутиться в ином.
Да никто и не видел небесного рая!
Так что будем пока утешаться в земном».
Земной меня вполне устраивал. Я была пьяна без вина мыслями о Рафе. Я была трезва, как никогда, анализируя то, что с нами произошло. Могло ли это случиться в другое время? Иначе? Почему я встретила Рафа в метро несколько дней назад? И только потом меня похитили… Я не знаю.
Мы только думаем, что планируем жизнь и знаем, что случится завтра, но возможно уже «Аннушка пролила масло »... На самом деле, мы лишь задаём вектор своими мыслями, а дальше… дальше просто отправляемся в приключения за туман. Мы не можем знать то, что случится в следующую секунду – хватит ли на неё для нас глотка воздуха. Так что глупо об этом беспокоиться. Зато это мгновение у нас уже есть, и оно может быть наполнено любовью. Даже стол передо мной и сосны за окном – всё казалось любовью, всё было соткано из неё. И вздохнув, я ощутила покой, покой очень быстрый, наполненный счастьем, которое может длиться лишь миг, или вечность. Но главное – она начинается прямо сейчас!
Я встала, собираясь идти к Рафу. Но вдруг он пришёл сам. Εщё не ровно, но гораздо бодрее, чем ночью.
– Ну зачем ты? – обеспокоилась я.
– Врач сказал, что можно расхаживаться. Укололи меня, как положено, – кивнул он. – Всё хорошо. Я же мужчина.
На сто процентов! Самый лучший! – хотелось мне сказать ему.
Показывая на томики, испещрённые закладками, я сообщила:
– Тут уже книги тебя дожидаются! И твои вещи. У тебя удивительная мама, на неё можно положиться!
– Да, – обрадовался Раф, осторожно присаживаясь в соседнее кресло перед столом. Взглянул на страницы, подумал немного, полистал туда-сюда, а затем, свежий и успокоенный, принялся щёлкать шифр, как орехи. – Смотри, это же номера страниц! А там, где указан только второй рубаят, значит, впереди ставим ноль. Логично? Логично! Получается 1430 1223 5670 2143.
– Похоже на счёт, – обрадовалась я. – Или на банковскую карточку!
– Думаю, она и есть.
С Εсениным мы провозились немного дольше. Там было не всё так просто: и цифры, и буквы, которые никак не хотели складываться в общую картину. Но Ρаф лишь подмигнул мне, не сдаваясь:
– Похоже на игру в «Эрудит», смотри! Складываем эти цифры и получаем что?
– Буквы…
– Α так? – он быстро расставил буквы в определённом порядке.
– Адрес, – поражённо проговорила я. – Лимассол, Кипр, Амантоунос стрит, 2, 3100.
Вот что значит выспался! И пришёл в себя. У него и взгляд был совсем другой,и прикосновение к дневнику, похоже, больше не жгло ему руки, будто он не поспал, а обновился и с перезагрузкой включилась новая, улучшенная версия Рафа.
– А это ещё один адрес, – подхватил он, легко набрасывая карандашом на чистом листе новые варианты слов. – И вот это… снова Хайям. Получается четыре цифры.
– Это пароль! От карточки! – воскликнула я. – Да ты гений!
Раф одарил меня улыбкой, но плечи расправил.
– Α вот это онлайн-банкинг: тут логин и ещё пароль, – сказал Раф, – вот и вся загадка. Теперь можно расслабиться, без подтверждения по мобильному не войти. Телефон Таши был разбит во время аварии, спецслужбы мне не дали восстановить симку. Я пытался. Да и какая разница, если всё это закрыто? За три года пустой счёт вполне могли заблокировать.
– Почему ты считаешь, что он пустой?
– Ты не знала Ташу, уж деньги на ветер она бы не пустила! А так ведь не уехала, осталась, даже если и планировала. Так что… я уверен, на счёте ничего нет. Зеро, – он даже показал пальцами пустой круг.
– Но если там всё же что-то осталось?
Раф покачал головой:
– Тогда пусть. Не хочу… А смысл? Такое наследство мне не нужно.
Похоже, он решительно собрался перестать жить прошлым. Его взгляд говорил о том же. Можно было радоваться, но мой внутренний голос продолжал настаивать,и я сказала:
– Смотри сам… Давай просто покажем нашу расшифровку моему папе. Тем более раз тебе всё равно. Возможно, там будет что-то ещё по этим адресам? Те, кто передал тебе этот дневник, явно не догадывались о ценности этих стихов.
– Не догадывались. Хотя, скорее всего, они и не планировали, что я прочту всю тетрадь, если тип в засаде целился мне в голову. Я подумал над этим и понял: ты была права – дневник был лишь крючком. И те кто его ставили, слишком хорошо знали меня, – удивительно спокойно сказал Раф, потом хмыкнул: – А вот твои боевые действия в их планы не входили…
– Восприму это как комплимент, – заулыбалась я.
– Это он и есть, – ответил Раф и махнул рукой, словно смахнул тень с плеч: – Отправляй!
Я набрала сообщение в What’s Up, чувствуя веками, кожей, сквозь одежду, что Раф смотрит на меня,и горячая волна закручивается в животе и бёдрах.
Пальцы то и дело попадали мимо нужных кнопочек, потому что в голову лезли мысли о другом. Я – глупая, ему же нельзя, он раненый! – твердила я себе, но всё равно пылала и хотела его до спазма в җивоте. Наконец, отправив сообщение папе, я подняла глаза. Раф и правда на меня смотрел. Жадно и ласково – не думала, что возможно так одновременно. Кровь прилила к моим щекам. Уак же это было приятно – просто сидеть в полуметре друг от друга и быть, молчать и слушать сердце. Раф протянул к моей щеке руку. В дверь постучали.
О, Боже! Даже в уединённом номере,
