боль так чётко, словно у нас теперь сердце — одно на двоих. Болит у неё — болит и у меня.
— Не заведется никто, — поднял я её подбородок выше и поймал взгляд голубых грустных глаз. — Никогда больше. Слышишь? Мне только ты нужна, Надь! От жизни прививку я получил офигенную. Иммунитет работает.
— Я надеюсь… — покачала она головой. — Знаешь, Богдан, а ведь доверять тебе теперь мне трудно… Я постараюсь забыть обо всём… Загадывать я не хочу ничего, жизнь длинная. Но я даю тебе шанс. Один шанс. Больше никаких попыток у нас не будет. Не подведи меня. Не допусти, чтобы всё это… было зря.
Мне хотелось кричать, что я не подведу! Ни её, ни сына! Ни дочурку, которую мне так хочется, чтобы она мне родила. А может, и не одну. Надеюсь, то, что у неё получилось забеременеть один раз, сработает и дальше.
— Не зря, милая моя жена. Не зря.
Я урвал ещё один поцелуй, прежде чем задать самый главный вопрос…
— Надь.
— М-м? — она смотрела на меня и улыбалась.
Господи, я уж думал, что никогда больше мне моя жена так тепло не улыбнётся, с такой любовью… Спасибо небесам за этот шанс, который я теперь ни за что не упущу!
— Ты станешь снова моей женой? — спросил я. — Я хочу жениться. На тебе.
— Свадьба второй раз? — рассмеялась она. — Какая глупость…
— Нет, ты не смейся, а ответь, — не отпускал я её. — Хочу, чтобы ты снова была моей женой. И плевать мне, смешно ли это кому-то… На твоём пальце должно быть моё кольцо, а в документах ты должна быть только моей.
— Твоей? — протянула она задумчиво, накручивая на палец прядь белых волос. — Ну, даже и не знаю…
— Надя… — сжал я её сильнее.
— А ты так сильно этого хочешь?
— Очень! Выходи за меня, Надь!
Она снова улыбнулась, и сама мягко коснулась моих губ.
— Я согласна.
Мы опять едва не потеряли над собой контроль от головокружительных поцелуев…
Надо бы купить ей самое красивое на свете кольцо…
Сделать предложение по-человечески.
И что, что уже были женаты? И что, что второй раз свадьбу сыграем?
Я хочу, чтобы моя Надя снова сказала мне “да” ещё раз, стоя в белом платье.
На венчании… Но об этом мы поговорим с ней позже.
— К сыну пора, — сказал я, вставая с кровати. — Давай собираться.
Я быстро покидал вещи в чемодан, который стоял почти не разобранный. Часть вещей была на квартире, которую я сразу купил в этом городе. Но квартира была далековато от дома Нади, поэтому решил еще и коттедж снять.
Мы вернулись в большой дом. Сынок мирно спал, но Надя сказала, что скоро нужно будет его кормить.
Смотрел, как она грудью кормит. Слезы тайком смахивал. В ужасе был от понимания, что мог бы так никогда этого и не увидеть. Это очень красиво и трогательно…
Сел рядом с ней на большой кровати, обнимая обоих, целовал её волосы, макушку, висок.
— Давай спать, Богдан. Я так устала… Ложись.
— Что — прямо тут, с тобой? А малыш, он…
— Не бойся, он пока с нами полежит. А потом я его в люльку переложу. Он ещё не уснул.
Это просто нереальное ощущение было — лежать вот так, втроём, понимая, что мы семья, мы снова вместе.
— Богдан, скажи, а ты… Ты собирался вернуться в наш город? Там бизнес, там всё… — спросила она.
— Часть бизнеса я отдал Ренату, частью могу и отсюда руководить. Сюда тоже кое-что перевёл. Брат хочет в столицу переезжать, так что, возможно, дела тут буду вести я.
— Вы… помирились? — осторожно глянула она на меня.
Чувствовала себя до сих пор виноватой, что стала яблоком раздора двух братьев.
— Мы и не ссорились. Мы любимую женщину не поделили, это не ссора, это… — Я почесал нос, не зная, стоит ли рассказывать, как всё было без прикрас. Но решил всё же поделиться. Честно жить вместе — значит, во всём честно. — Откровенно говоря, бывали моменты, когда хотелось убить брата. И тогда, когда всё только началось, и он тебе помогал, мешая сразу ко мне вернуться. И потом, когда я понял, что это он тебе побег устроил. И, конечно, тогда, когда стало ясно: Ренат знал, всё это время знал, где моя Надя! Но потом он всё понял и всё же ушёл в сторону… А я теперь тут, с тобой.
— Так что, Богдан? Ты останешься тут, с нами?
— Родная, мне всё равно, где жить, — ответил я, обнимая её после того, как она уложила сына в люльку и вернулась на кровать. — Лишь бы с тобой. И сыном… Если ты захочешь — будем жить здесь. Если хочешь вернуться туда — вернёмся. Решай сама.
— Мне тут нравится, — ответила она. — Я полюбила это место. Город рядом, и в то же время тут так спокойно, уютно. Море… И горы. Мальчику тут хорошо будет.
— А тебе?
— Мне — тоже. А тебе, Богдан?
— Мне хорошо там, где ты, родная моя…
Я поцеловал её, стараясь стереть все её сомнения, если они ещё остались. Надя приподнялась, глядя мне в глаза.
— Малыш уснул, — игриво сказала она. В её глазах снова загорелось желание. — Ты… хочешь еще?
— Хочу? Ты издеваешься? Я с ума схожу по тебе, родная.
Её улыбка словно комнату озарила. Посмотрел на неё в тоненькой шелковой рубашке.
— По-моему, на тебе слишком много одежды, Надя…
— По-моему — тоже… — сказала она и тут же подняла руки, снимая ненужную легкую тряпочку, обнажая тело, о котором я так долго мечтал, которое так долго было скрыто от меня.
— Я снова поправилась, увы… — вздохнула Надя. — Придётся опять брать себя в руки. Или… попросить тебя снова меня бросить! Мне тогда легче худеется.
— Я тебе попрошу! Так попрошу — мало не покажется!
— Попроси…
Я не помнил, чтобы раньше она была такой игривой, но мне это дико нравилось! Заводило еще сильнее, хотя, казалось, я уже и так дошёл до предела.
Любил её страстно, огненно, даже жёстко, глядя прямо в глаза, каждым движением давая понять, что не отпущу ни за
