class="p1">Сообщение от Генри. Я знаю, что там будет написано. Оставь меня в покое. Не приставай ко мне. Перестань заглядывать на мою страницу. Что-то в этом роде — я уверена в этом.
Вдыхая и выдыхая, проглатывая комок, я беру себя в руки и нажимаю на сообщение, чтобы прочитать его.
Я скучаю по тебе.
Воздух покидает комнату, выбивается из моих легких. Мне нужно присесть. Нет, мне нужно лечь.
Я лежу, наблюдая, как по потолку скользят обрывки света от машин на улице, а затем они исчезают. В комнате снова темно. Я снова смотрю на свой телефон. Головокружительное тепло разливается по всему телу одновременно.
Я скучаю по тебе, подумал он, напечатал и отправил.
Что мне ответить? Я не знаю! Я печатаю разные сообщения и все удаляю. Ничто из того, что я пишу, не имеет смысла.
В этот момент телефон в моей руке оживает, и я получаю запрос на видео-звонок. Если я напечатать ничего не могу, как я что-нибудь скажу? Так какого хрена я отвечаю?
— Алло? — говорю я.
— Луна?
Этот голос, этот акцент, как теплый мед. Всё моё существо вибрирует. Я сажусь.
— Привет, — пищу я, когда его лицо появляется на экране. У меня сдавливает грудь, и я потираю место над сердцем.
— Я ведь не разбудил тебя, правда? — выдыхает он хриплым голосом, как будто он спал, хотя я знаю, что это не так.
— Нет, — у меня перехватывает горло. — Может, немного, — и я не знаю, помнит ли он тот разговор. Это было так давно. Я хочу сказать, что тогда было проще, но мы всегда собирались закончить здесь.
Он резко садится и включает свет. Он без рубашки, на нем только золотая цепочка с подвеской в виде луны на шее.
— Я тебя немного разбудил?
Эта ослепительная улыбка…чёрт возьми, он такой чертовски красивый.
— Кажется, я всегда так делаю.
Он действительно помнит.
— Как дела? — в уголках его глаз появляются морщинки.
Чёрт, чёрт, я просто пялюсь на него.
Он прочищает горло и пытается снова.
— Тоже не могла уснуть?
— Я спал! — бормочет кто-то.
Я не заметила, что он не в своей комнате. Столбик кровати другой. В этой комнате обои. Из меня получился бы неплохой детектив.
— Где ты? — спросила я.
— Отель “Чарльз”. В Мюнхене.
Кто-то швырнул в него подушкой.
— Потише! — у этого человека низкий голос.
От неприятного чувства у меня внутри всё сжимается. Я почти боюсь спросить.
— Кто это?
Прежде чем Генри успевает ответить, у него из рук выхватывают телефон. Лицо, которое я никогда не видела, кажется мне знакомым, но не знаю почему.
— Я тебя знаю, — говорит он мне. — Подожди, ты голая?
Генри за кадром рычит.
— Нет, я не голая!
Хотя и сняла толстовку. При виде Генри, при разговоре с ним, я безумно краснею, и моё тело горит.
— Вы собирались заняться сексом по телефону? Пока я в комнате…
Генри со свистом набрасывается на говорящего парня. Телефон с грохотом падает на пол.
— Это моя девушка, придурок! Имей хоть немного уважения!
У меня перехватывает дыхание, и головокружительная волна чего-то глубокого, прекрасного и могущественного разливается по моему телу. Болезненная надежда расцветает в моём сердце.
Когда кто-то опрокидывает лампу, по стене пробегают тени. Слышны только ворчание, проклятия и удары кулаками.
— Эй, Генри?
Суматоха прекращается.
— Да, любимая?
Я издаю странный, сдавленный звук. Я сплю? Должно быть, мне это снится.
— Ты в порядке?
Я? Я не в порядке. Может, мне стоит открыть окно. Конечно, на улице дождь, но здесь как в духовке. И, да, я, чёрт возьми, на грани обморока. И ошеломлена. Я едва могу говорить. Что такое слова?
— Ты такой влюбленный, братан.
Кто бы это ни был, он хихикает. Он берет телефон в руки.
— Я совершенно уверен, что ты симпатичная американка. Луна, верно? Я Рекс.
— Ей всё равно, приятель, — Генри выхватывает у него телефон. Рекс смеется за кадром.
— Этот придурок не затыкаюсь говорит о тебе!
— Рекс, — это предупреждение, голос грубый и глубокий.
То, как сужаются глаза Генри и слегка подергивается его челюсть…Я бы не сочла это таким…таким…
— Чёрт возьми, — Рекс хихикает, снова пытаясь приблизиться к телефону. — Ты бы его слышала. Луна такая умная и такая красивая, и я хочу, чтобы наши дети— АХ!
Телефон отлетает и падает лицевой стороной вниз. На заднем плане возобновляются ругань и удары.
— Прекрати! Генри! Я скажу маме!
Когда Генри возвращается к телефону, он самодовольно и торжествующе ухмыляется.
— Прости за это.
Если бы я могла пройти сквозь телефон, чтобы поцеловать этот изгиб его губ, я бы это сделала.
Шаркая ногами, он выходит из спальни и направляется по длинному коридору. Когда загорается свет, он оказывается в большой гостиной. Она просторная. На стенах картины современного искусства. Серый диван, оранжевые подушки.
— Я не был уверен, что ты ответишь на мой звонок, — начинает он, проводя рукой по волосам.
— Я…тоже не была уверена.
Его ослепительная улыбка тускнеет. Когда он садится, выражение его лица меняется, и тень того, что произошло за последние недели, пробегает по его чертам. Он вдруг выглядит таким усталым.
— Хорошо. Э-э, тогда мне пора.
— Нет, пожалуйста! — я заикаюсь, пытаясь подобрать слова, которые имели бы смысл. — Прости. Я не ожидала…Ты можешь подождать? — спрашиваю я.
Я выключаю звук в телефоне и кричу в подушку.
Луна, перестань вести себя как маленькая испуганная засранка, habla con él! (с исп. Поговори с ним)
Ладно, как бы я написал эту сцену, если бы она была в моей книге? Это даже не имеет смысла, потому что я не могу контролировать его реакцию. Но я могу контролировать свою. Я поднимаю телефон, радуясь, что Генри всё ещё терпеливо ждет. Уголок его рта приподнимается, когда он видит меня.
— Генри, мне жаль. За то…какой я была…
— Тебе жаль?
Серьезность в этих красивых карих глазах успокаивает мои растущие опасения.
— Да, жаль. Просто я…иногда очень нервничаю, — выпаливаю я, затем делаю глубокий вдох. — Говоря о чувствах и прочем — моих чувствах. Не о чувствах других людей. Я действительно хорошо умею слушать. Но не очень умею делиться, — говорю я бессвязно.
Улыбка Генри становится ещё шире.
— Я ценю, что ты поделилась этим, — говорит он, затем откидывается на подушки дивана, заложив руку за голову. — Итак, скажи мне, Л, как часто ты лайкаешь мои посты, а потом убираешь этот лайк? — ухмыляется он.
Мне требуется секунда, чтобы осознать внезапную смену темы. Его мышцы отвлекают меня. Но именно его улыбка распутывает узел тревоги в моей груди.
— Чувак, такое
