– Пока я тебе не мешаю.
– Именно, я как-то совсем не думала, что ты приедешь сюда следом за мной.
– А я как-то совсем не думал, что ты станешь от меня убегать. Наверное, мне казалось, что мы немного поживем раздельно, а потом все снова станет по-прежнему. Раньше я не понимал, что ты несчастна.
– Мне следовало чаще говорить о своих чувствах.
– А мне следовало чаще к тебе прислушиваться и заботиться не о компании, а о наших отношениях.
Неужели он наконец-то что-то понял? Но все равно, о ребенке ни слова…
– Наверное, мы оба вели себя неправильно, но теперь я хочу полностью сосредоточиться на малыше.
Несколько секунд Коул молча шагал, а потом вздохнул и начал:
– Когда ты спрашивала, почему я не хочу детей, я все время отвечал, что еще не время, но я врал и тебе, и себе.
Затаив дыхание, Эмили ждала продолжения, но его не было, и тогда она сама спросила:
– Так в чем же тогда дело?
Я не говорю о своем прошлом. – Коул провел рукой по волосам. – Ни с кем.
– Но Джо ты все же что-то рассказал.
– Сложно было бы не рассказать. Мы дружим уже целую вечность, и, когда я еще жил с родителями, он пару раз заходил ко мне в гости, так что успел все увидеть собственными глазами.
Резко остановившись, Эмили взяла Коула за руку:
– Расскажи мне. Я твоя жена и должна была бы быть еще и лучшим другом, которому можно рассказывать все. Не только хорошее, но и плохое.
– Знаешь, почему я никогда ничего не рассказывал о детстве?
Эмили покачала головой:
– Потому что стыжусь его. Я всегда хотел, чтобы ты мной гордилась, в конце концов, я мужчина и глава семьи, который…
– Тебе не обязательно всегда быть сильным, – выдохнула Эмили, легонько погладив его по щеке.
– Иначе я не умею.
Едва ли не впервые Эмили видела, как в глазах ее всегда сильного мужа мелькнула уязвимость.
– Просто будь собой, ничего другого мне от тебя и не нужно.
– Но я совсем не знаю, что мне делать. Легко быть лучшим в школе и на работе, но как стать лучшим в мире отцом? По учебнику этому не научишься.
– Ты научишься постепенно, поверь мне, у тебя все само собой получится.
– А если нет? – Они замерли у самой кромки воды, и Коул взял ее руки в свои, согревая и оберегая.
– Расскажи, прошу тебя.
Может, тогда она наконец-то сумеет его понять и решить, куда двигаться дальше?
Коул молчал бесконечно долго, кидая в воду камешки, но потом все же заговорил:
– Мама стала пить, когда я был еще совсем маленьким. Она попала в автомобильную катастрофу и, как мне кажется, пыталась залить пережитые ужас и боль. Или иначе она просто не смогла бы жить с отцом. Я точно не знаю, мы никогда об этом не разговаривали, но она перестала быть мне матерью еще до того, как я пошел в детский сад.
– Это ужасно.
Коул пожал плечами, словно это его совсем не волновало, но Эмили даже в темноте ясно видела плескавшуюся в его глазах боль.
– Отец всегда был… сложным человеком, – немного помолчав, продолжил Коул. – А после того как мать начала пить, он стал еще хуже. Я не знаю, почему он был таким, каким был. Наверное, ему слишком многое не нравилось в жизни, и он пытался хоть как-то ее контролировать, полностью контролируя меня. Он всегда требовал от меня высших результатов, не оставляя мне никакого выбора. Пятерки его не устраивали, я должен был всегда получать лишь пять с плюсом и поддерживать в комнате образцовый порядок, словно я живу не дома, а в казарме. А еще отец любил вызывать меня на кухню, где по всей форме проверял мою одежду, ногти и волосы, и если хоть что-то было не так, меня всегда строго наказывали. И все эти радости начались даже до того, как я пошел в школу, так что я очень быстро перестал ошибаться, ведь за малейшую ошибку мне всегда приходилось дорого платить.
– Коул…
– А мать никогда ничего ему не говорила и лишь с каждым годом пила все больше и больше, так что у меня не осталось выбора и мне поневоле пришлось стать лучшим во всем, и уже в раннем детстве я научился никогда не сдаваться и идти до конца. – Последние слова Коул едва ли не выплюнул.
Теперь-то Эмили наконец поняла, почему он так относился к работе и к их отношениям…
– А еще ты научился никогда не признавать своих слабостей…
– Именно.
– Но нуждаться в ком-то – это еще не слабость.
Коул слегка отстранился:
– Я никогда не рассказывал тебе о детстве, потому что стыдился и не хотел, чтобы ты меня жалела или…
– Или думала, что и у тебя есть слабости.
Коул кивнул.
– А вот здесь ты как раз и ошибаешься. Для меня ты сильнейший в мире человек, ведь ты не только пережил свое прошлое, ты его победил.
– Ничего я не победил, в этом-то и проблема. Я до сих пор боюсь, что стану обращаться с ребенком точно так же, как со мной обращался отец. – Покачав головой, Коул еле слышно выругался. – Эмили, я просто не могу так поступить с нашим ребенком. Наверное, каждому из нас стоит пойти собственной дорогой. Разумеется, я всегда буду вас обеспечивать и…
– Перестань. – Эмили одновременно хотелось и обнять, и ударить Коула. Ну как такой умный человек может говорить такие глупости? – Знаешь, в чем твоя проблема? Просто ты, так же как и я, боишься будущего.
– Ничего я не боюсь, просто я пытаюсь поступить разумно.
– Тогда перестань думать и доверься сердцу. Думаешь, я не боюсь оказаться ужасной матерью? Поверь мне, если ты действительно захочешь, у тебя все получится. Не обязательно все время быть идеальным. И в жизни, и в любви бывает всякое. Когда ты будешь готов принять эту простую истину, ты знаешь, где нас искать.
С этими словами Эмили повернулась и пошла обратно к «Прянику».
Даже уехав из «Пряника», Коул все равно не стал возвращаться в Нью-Йорк, решив, что, что бы там ни говорила Эмили, он постарается быть к ней как можно ближе, пока не убедится что и с ней, и с ребенком все в порядке.
Только потеряв любимых, Коул наконец-то осознал, как важны семейные праздники, которые он всегда старательно избегал. Ловя обрывки чужого счастья и наблюдая за последними приготовлениями к Дню благодарения, Коул с особой остротой осознал, что прямо сейчас мечтает лишь о том, чтобы встретить этот праздник вместе с женой.
* * *
Проснувшись еще до рассвета, Эмили сразу же села писать, вновь почувствовав небывалый прилив вдохновения. Слова сами собой складывались в предложения, и Эмили едва успевала печатать, заполняя все новые и новые страницы.
Проработав едва ли не до полудня, Эмили наконец-то с облегчением вздохнула и встала. Над книгой еще работать и работать, но основная канва готова. Так приятно любоваться своим творением…
Уловив аромат индейки и свежеиспеченных пирогов, Эмили наконец-то оторвалась от работы, умылась, оделась и спустилась на кухню. В кои-то веки ее ждет настоящий праздничный ужин в День благодарения, вместо скучного одинокого вечера или такой же скучной вечеринки с друзьями и заказанным ужином из ресторана, пока Коул работает.
Сегодня они встретят праздник вчетвером. Кэрол, Мартин, Джо и она сама. Их маленькая суррогатная пряничная семья. Одного лишь Коула нет.
– Горошинка, я обещаю, все будет хорошо, – прошептала Эмили, легонько погладив себя по животу.
Прокравшись на кухню, Эмили украдкой стащила свежеиспеченную печеньку, но Кэрол ее все же заметила.
– Не перебивай аппетит, – строго велела она.
– Но разве можно устоять перед запахом свежей выпечки? К тому же это не для меня, а для малыша, – улыбнулась Эмили.
– Тогда бери вторую, – усмехнулась Кэрол.
– Ты восхитительно готовишь.
– Спасибо, дорогая, если ты собираешься пожить здесь еще какое-то время, я с радостью научу тебя готовить.
Вот и замечательно, все равно ей некуда деваться.
– Я останусь, пока тебе не надоем.
– Оставайся сколько хочешь. – Кэрол крепко обняла Эмили.
Первый вводный урок кулинарии начался с простого помешивания подливки, пока Кэрол заканчивала последние приготовления к пиршеству, и уже через час все они уселись за стол.
– Давайте возьмемся за руки и принесем наши благодарности. – Они послушно взялись за руки и склонили головы. – Спасибо, Господи, что собрал нас всех вместе за этим столом. Я хочу искренне поблагодарить людей, оказавших мне неоценимую помощь. Таких людей, как Мартин, Джо и Эмили.
– Я благодарен за этот роскошный ужин с прекрасной хозяйкой «Пряника».
– Я благодарен, что в кои-то веки могу поесть домашней еды с замечательными людьми.
Эмили уже открыла рот, чтобы и самой что-нибудь сказать, но тут у нее за спиной раздался знакомый голос:
– Я хочу поблагодарить судьбу за вторые шансы и за мою чудесную жену и ребенка, что она носит под сердцем.
Не в силах поверить своим ушам, Эмили медленно обернулась и действительно увидела Коула.
«Он любит тебя больше всего на свете».
Усевшись между ней и Джо, Коул взял ее руку в свою большую теплую ладонь, и Эмили мгновенно почувствовала себя так, словно после долгого отсутствия наконец-то вернулась домой.
