Приехав из больницы домой, Джуди позвонила Мэрилин и Конни. Новость никого не удивила. Плача навзрыд, она рассказала, как яростно дочь сопротивлялась прописанной ей диете, клялась сбежать из клиники. Лечение было рассчитано на шесть недель. Джуди пребывала в ужасе от происходящего. На первом же групповом сеансе дочь сказала, что родители живут только ради ее старшей сестры, а на нее им просто плевать. Джуди плакала и говорила, что это не так и что она любит Мишель не меньше, чем Габриэлу. Потом говорили другие девочки, и их истории были очень похожи на рассказ Мишель.
Конни и Мэрилин утешали подругу. Они не стали комментировать слова Мишель, однако втайне соглашались с ней. Если единственный способ обратить на себя внимание матери – умереть с голоду, то Мишель использовала этот способ и сполна наслаждалась результатом. Теперь весь мир Джуди вращался вокруг несчастной Мишель, а не вокруг успешной Габриэлы, уехавшей в Лос-Анджелес.
Джуди много времени проводила в клинике, навещая младшую дочь, которая сдружилась с парой таких же худых девчушек, как и она сама.
Гэбби звонила сестре каждый день и всякий раз просила прощения за то, что уделяла ей мало внимания, пока была дома. Мишель плакала и говорила, что это ничего, что она понимает, как занята была Гэбби подготовкой к переезду и как важно, чтобы ее карьера сложилась удачно. Мишель могла быть всепрощающей, ведь она получила то, о чем мечтала: внимание близких.
Кроме того, ей достался еще один бонус, на который она никак не рассчитывала, – ее стал навещать брат Билли, Брайан. Он был на три года младше Мишель, но упрямо ходил к ней и говорил, что без нее школа опустела. Брайан приезжал на автобусе в часы посещений и всегда привозил что-нибудь из фруктов. На вопрос Мишель, с чего это вдруг он стал так внимателен, Брайан напомнил о Билли и Гэбби, которые встречались уже несколько лет.
– И что с того? При чем здесь они? – дразнила его Мишель. – Или мы теперь вроде как родня?
Брайан был милым, приятным мальчиком, к тому же смотрел на нее так, словно был старше и мудрее. Он искренне переживал за ее здоровье, и это было приятно Мишель. Парень хорошо учился, здорово повзрослел за последний год и выглядел таким же красавчиком, как старший брат. Ему было всего тринадцать, но с его ростом он явно казался старше. Он не лез Мишель в душу, говорил о школе, о своем отчиме и сестричках, приносил яблоки и печенье, которые Мишель грызла во время разговора. Она не ела печенье последние три года, с тех самых пор, как начала ограничивать себя в пище, но ей не хотелось разочаровывать мальчишку.
За несколько недель Мишель привыкла к визитам Брайана. Они очень сдружились, несмотря на разницу в возрасте. Брайан покупал печенье и фрукты на свои карманные деньги, стараясь всякий раз приносить что-то новое, и Мишель послушно все съедала.
– Вот ты смеешься, а однажды мы действительно можем породниться, – задумчиво сказал Брайан. – Вдруг Гэбби и Билли поженятся?
Мишель улыбнулась в ответ. Брайан выглядел совсем как взрослый, но рассуждал порой, как ребенок.
– Всякое может быть. Они всегда были неразлучны. А сейчас даже живут вместе, словно уже поженились…
На групповом сеансе Мишель призналась, что завидует сестре и тому, что с ней встречается такой парень, как Билли. Она тоже хотела бы с кем-нибудь встречаться, но парни не слишком-то обращают на нее внимание. Наверное, она недостаточно хороша собой, говорила с горечью Мишель. В шестнадцать лет она еще ни разу ни с кем не целовалась, ее не приглашали погулять или в кино, и она начинала думать, что умрет старой девой. Остальные участницы терапии единодушно сказали, что если Мишель слегка поправится, то станет более привлекательной для парней.
Самое странное, что в какой-то момент Мишель рассказала о своих страхах и Брайану. Он не стал поднимать ее на смех. Как и его новая подруга, он всегда жил в тени Билли и считал себя менее привлекательным и талантливым, чем брат.
– Гэбби и Билли – звезды, – заметил он. – А рядом со звездами расти нелегко.
Мишель кивнула. Да, в этом они были похожи. К тому же оба отлично учились. Это еще больше роднило новоиспеченных друзей.
Ко Дню благодарения Мишель обещали выписать. Брайан очень радовался, что его подружке стало лучше, и продолжал регулярно бывать в клинике. Джуди, увидев список посещений, была изрядно удивлена тем, как часто там встречается его фамилия.
– Что он здесь делает? – спросила она изумленно. Ей и представить было трудно, как ее дочь может общаться с парнем на три года младше ее.
– Мы просто болтаем, мам. Он очень хороший, – призналась Мишель. Одноклассники почти ее не навещали, у них были собственные дела в их собственных интересных жизнях.
Внезапно Джуди осознала, что у ее дочери и Брайана куда больше общего, чем учеба в Этвуде. Теперь Джуди более внимательно наблюдала за Мишель, старалась угадать, что творится у нее в голове, присматривалась к мелочам. Если дружба с младшим братом Билли делала ее дочь счастливой, Джуди была целиком за эту дружбу.
Дома Джуди сразу позвонила Мэрилин, чтобы поделиться с ней новостью. Та была невероятно занята: малышки по-разному набирали в весе и теперь находились на разных схемах кормления. Однако о дружбе сына с Мишель она знала.
– Думаю, ему не хватает Билли и Гэбби, а Мишель напоминает ему о них. Наши дети сейчас борются с одиночеством, – задумчиво сказала Мэрилин.
– Как и мы все, – вздохнув, согласилась Джуди. – У тебя хотя бы есть малышки, и это здорово! Никогда не думала, что без Габриэлы дома будет так пусто. Правда, ее отъезд позволил мне сблизиться с Мишель. Мы с Адамом слишком погрузились в заботу о Гэбби, совершенно забыв о младшей дочери. Порой мне кажется, что сеансы групповой терапии детей куда больше дают разобраться в себе их родителям.
На День благодарения ребята вернулись домой. Не для каждого это возвращение оказалось приятным. Например, Шон вошел в дом и внезапно впервые по-настоящему осознал, что никогда больше не увидит Кевина. В пятницу он напился в баре, сел за руль пьяным, и его остановила полиция. Это поразило всех, поскольку Шон был ответственным человеком. Майк расстроился, а Конни посетило нехорошее предположение, что Шон бессознательно пытается копировать поведение старшего брата, как бы удерживая тем самым воспоминания о нем. Она прочла несколько психологических трактатов о том, как справиться с потерей близких, и в одной из книг было написано о подобном заместительном поведении. Конечно, она не решилась сказать об этом сыну.
Конни позвонила семейному психологу и поделилась с ним своей догадкой. Психолог поддержал ее версию. Более того, по его словам, поведение Шона было вполне предсказуемо. Он обязательно успокоится и смирится, однако пока для этого не настало время. Шон не умел горевать так глубоко, как горевали его родители, и в силу возраста выбрал другой путь – отрицание и непринятие. Психолог посоветовал не давить на парня. Конни и не стала давить. Она просто попросила Майка не давать сыну ключи от машины.
Шону предстояло заплатить штраф и в понедельник в суде услышать условия возвращения водительских прав. Майк обратился к адвокату. К сожалению, попытка смягчить полицейских оказалась тщетной: в крови Шона было 0,9 промилле алкоголя, что выходило за всякие рамки.
Шон, сгорая от стыда за то, что натворил, рассказал друзьям о своей ошибке. Изабелла в досаде обозвала его дураком. Она не верила своим ушам, когда он рассказывал, как вывалился из бара и сел в машину.
Изабелла злилась целый день. Ее возмущало, что Шон подверг опасности свою жизнь и жизнь окружающих. А затем случились столь невероятные – и отнюдь не приятные – перемены, что она забыла о своей досаде на друга. Отец позвал ее с собой на День благодарения к Дженнифер, где должна была собраться компания их общих друзей. И уже в субботу объявил Изабелле, что Дженнифер переезжает к нему жить.
Услышав новость, Иззи в удивлении вытаращила глаза.
– Ты в своем уме? Да вы едва знакомы, пап! Она моложе! Она сильно моложе тебя! – Новость привела ее в бешенство.
Однако Джефф упрямо выпятил челюсть.
– И что с того? Что это меняет? – Он хотел быть честным, поэтому сказал то, что было у него на уме: – Без тебя в доме пусто. А твоя мать давно не живет с нами. Почему я должен…
– Вы что, поженитесь? – в ужасе спросила Изабелла.
– Не знаю. Мы это не обсуждали. По крайней мере пока не обсуждали. Думаю, совместная жизнь все покажет.
– Что покажет, папа? А если тебе не понравится жить с ней? Ты что, скажешь ей «прощай» и попросишь собрать чемоданы?
– Слушай, ты говоришь так, словно она случайный жилец по объявлению. А ведь мы с ней встречаемся и хорошо ладим. Изабелла, ты же знаешь, Дженнифер – первая, с кем мне так легко.
Когда Иззи сообщила эту новость Шону, он отмахнулся и сказал, что не видит в случившемся ничего страшного. Он все еще был расстроен своим поступком и сгорал от стыда. К тому же предстояло узнать, какое решение примет суд.
