Есть и более тревожные тенденции, чем дышащий на ладан социал-демократический проект. Незащищенный человек начинает проявлять недовольство и возмущение, а недовольные охотно поддерживают политику ненависти и злобы. В Европе левоцентристские партии были наказаны электоратом за то, что допустили усиление неравенства и незащищенности при переходе к государству «рабочих пособий». На этом фоне поднялись крайне правые, открыто апеллируя к страхам и опасениям самых незащищенных слоев.
Впереди всех Италия. Альянс, созданный Берлускони, был нацелен на прекариат – итальянскую его часть. Этот политический этос по праву можно назвать «неофашизмом». В его основе альянс между элитой вне общественного мейнстрима, воплощением которой является сам Берлускони (богатейший человек в Италии, владелец ведущих коммерческих каналов страны), нижним средним классом и теми, кто боится оказаться в прекариате. В первый же день после переизбрания в 2008 году Берлускони заявил, что намерен «победить армию зла», подразумевая под этим, что избавит страну от нелегальных мигрантов. Играя на людских страхах относительно закона и порядка, он принял ряд авторитарных мер. Были расформированы цыганские лагеря, у цыган сняли отпечатки пальцев. Парламент легализовал патрулирование силами народных дружин. Период, в течение которого беженцы должны содержаться в «центрах идентификации и высылки», был увеличен до шести месяцев, прибывающих по Средиземному морю беженцев стали задерживать, пока они еще не высадились на итальянский берег, и направлять в огороженные центры интернирования в Ливии. Берлускони и его коллеги назвали судей «раком на теле демократии» и распустили парламент как «ненужный орган». Не удивительно, что Италию называют страной нелиберальной демократии.
В Риме участились расистские нападки, узаконенные после переизбрания в 2010 году мэром города Джанни Алеманно, бывшего неофашистского активиста. Некоторые специалисты в области общественных наук отмечали, что молодые бандиты, совершающие расистские нападения, были не настолько идеологизированны, как их предшественники в 1930-е годы, и больше занимались проверкой документов – они были настроены против всех «чужаков». Другое изменение касалось употребления алкоголя – если раньше пристрастие к нему связывалось с понятием bella fi gura, то теперь стало модно даже гордиться тем, что утратил контроль. Клаудио Чераза (Claudio Cerasa), автор книги The Taking of Rome («Захват Рима») о подъеме политических правых сил, считает, что Алеманно – производное неофашизма, а не причина. В 2007 году, за год до его первого избрания, четверть римских школьников проголосовала за Blocco Studentesco (Студенческий блок) – молодежное крыло движения Casa Pound (Дом Паунда). Это было в духе того времени.
То, что происходит в Италии, начинает происходить всюду. Во Франции президент Николя Саркози, человек правых убеждений, который, еще будучи министром внутренних дел, взял резкий курс на борьбу с нелегальной миграцией, особенно во время массовых беспорядков 2005 года в пригородах Парижа и других городов Франции, не теряя зря времени, пошел по стопам Берлускони. В 2009 году были депортированы в упрощенном порядке тысячи мигрантов, а в 2010-м множество цыган высланы в Румынию и Болгарию. Президент Саркози подыгрывал своим основным избирателям. Часть прекариата обратилась к крайне правым. Белое население из числа рабочего класса и старших представителей прекариата в марте 2010 года на региональных выборах проголосовало за Национальный фронт, эта партия прошла во второй тур голосования в 12 регионах, набрав там 17,5 процента голосов. Партия Саркози UMP (Union pour un Mouvement Populaire – Союз за народное движение), потерпев сокрушительное поражение в борьбе с дезориентированной левоцентристской коалицией, еще больше поправела. Согласно опросу общественного мнения, проведенному в 2010 году, треть голосовавших за UMP сказали, что готовы поддержать коалиционный блок с Национальным фронтом.
Крайне правые добились определенных успехов во многих европейских странах. Сильнейшим потрясением для политического мейнстрима стали выборы в Швеции в конце 2010 года, когда правые «Шведские демократы» добились ошеломляющего успеха, а знаменитые социал-демократы показали худший результат за несколько десятилетий. Это символизирует конец прославленной «шведской модели». И в других странах набирают вес крайне правые группы с ксенофобской риторикой. В Венгрии становится все популярней жутковатая партия Йоббик с черной униформой и в военных сапогах. В Нидерландах Партия свободы продвинулась на выборах в июне 2010 года, требуя ограничить иммиграцию, убрать бюрократические препоны для малого бизнеса, снизить налоги и наладить заботу о престарелых. В Нидерландах и в Дании, где популистская Датская народная партия добилась дальнейшего ужесточения иммиграционных правил, и без того самых драконовских в Европе, возглавляемое либералами правительство полностью зависит от антимигрантских партий. В Австрии правая партия свободы набрала более четверти голосов на местных выборах в Вене в октябре 2010 года, таким образом с 2005 года число ее сторонников почти удвоилось.
В Великобритании успех Британской национальной партии на выборах в Европарламент в 2009 году вызвал панику, только усилившуюся из-за ксенофобских высказываний ее лидера. Было бы слишком оптимистично думать, что подспудные течения, вознесшие ее на пик популярности, можно как-то утихомирить. Другие не менее неприятные группы, такие как Лига английской обороны, тоже набирают вес, а некоторые центристские фигуры не прочь поиграть на антимигрантских настроениях.
Политика большинства европейских правительств создала благоприятную среду для популизма. Великобритания не исключение. Выступая за гибкие рынки труда, правительство способствовало росту прекариата, при этом никак не реагируя на его беспокойства или страхи. Социальную защиту правительство сосредоточило исключительно на проверке нуждаемости, что дает преимущество самым обездоленным, а коренных граждан, которые находятся на грани нужды, отодвигает в самый конец долгой очереди за пособиями, в том числе на жилье.
Обедневшие общины, пережившие удар деиндустриализации, становятся рассадником антиобщественного поведения, их жители живут в нищете и страдают от ухудшения своего положения. Поскольку такие области привлекают непропорционально большое количество мигрантов и представителей этнических меньшинств с низким доходом, белое население, или граждане, неизбежно испытывают разного рода страхи, в основном это страх потерять то, что имеют. Но осуждать их за подобные мысли, когда гибкие рабочие рынки и проверка нуждаемости создают такие условия, было бы нечестно. Ответственность лежит на политиках, стратегия и тактика которых создала напряженность и породила экстремизм.
Лейбористское правительство ответило популистскими мерами, введя экспериментальные схемы: безработным мигрантам дают деньги, чтобы они уезжали домой, – им оплачивают авиабилет в один конец, используя частную компанию по борьбе с коммерческими преступлениями; кроме того, было объявлено о плане помочь «традиционным сообществам» – это такой эвфемизм, обозначающий бедное белое население. Правительства в других странах также задумались о популистском подходе.
В США в 2009 году возникло Движение чаепития, после того как телеведущий Рик Сантелли (Rick Santelli) призвал выразить недовольство финансовыми планами президента Обамы. К новому движению примкнули антиправительственно настроенные граждане, требующие снижения налогов и свободного рынка. Изначальной их целью были демократы, но республиканцев также заклеймили за то, что они не занимаются вопросом уменьшения налогов. Республиканский национальный комитет в 2010 году был вынужден принять правило, по которому лидерам партии следует поддерживать кандидатов, удовлетворяющих запросам правых, – Движение чаепития разработало десять таких критериев.
Элита заигрывала с Движением чаепития. Его поддержали группы, связанные с нефтяными компаниями и Уолл-стрит (Fifield, 2010). Отдельные представители элиты сплотились с частью редеющего рабочего класса и прекариата: одни выделяют финансирование и обеспечивают медийное освещение, другие предоставляют «рабочих муравьев» и голоса. Пока партии социального мейнстрима не предложат прекариату план экономической безопасности и социальной мобильности, значительная его часть будет по-прежнему склоняться к опасным крайним взглядам.
Движение чаепития – первое общенациональное объединение в США, которое всерьез заговорило о нелегальной иммиграции и выступает против «культа мультикультурализма» и «исламизации». У них есть футболки с лозунгами, например такими: “I’ll keep my freedom, my guns and my money” («Сохраню свою свободу, оружие и деньги»). Здесь же и сторонники конспиративных заговоров, утверждающие, что Обама – иностранец и не имеет права на президентство. Как Британская национальная партия в Англии, Движение чаепития обвиняет иммигрантов в попрании американских иудеохристианских ценностей. «Это наша страна, – сказал один делегат под дружные рукоплескания. – Вернем же ее!» И никто не поправил его, что страну нельзя забрать обратно.
