5) В пользу создания Константином кириллицы, а не глаголицы свидетельствуют традиционные названия азбук.
Возражая своим оппонентам, «кирилловцы» (назовём их так условно) признают и западнославянское происхождение глаголицы, и большую архаичность языка древнейших, дошедших до нас, глаголических памятников, и искусственность (индивидуальность) глаголицы. Однако находят всему этому свои объяснения. Не отрицают, что глаголица была создана в Моравии, только создал её не Константин, а один из учеников Мефодия. Большая архаичность глаголических рукописей XI века (по сравнению с кирилловскими рукописями того же времени) — это, с их точки зрения, не следствие большей древности глаголицы, а свидетельство того, что ко времени написания глаголических рукописей (XI век) глаголица уже начала вытесняться кириллицей, стала превращаться в известное лишь немногим учёным-книжникам искусственно сохраняемое, архаическое письмо. Да и в самом деле, за максимум 50–60 лет, которые отделяют моменты создания азбук, старославянский язык не мог бы измениться настолько сильно, чтобы на основе этих изменений можно было бы с уверенностью сказать, какие из памятников старше (II, 31; 147).
Искусственное создание глаголицы не мешает ей быть индивидуальным творением одного из учеников Мефодия. Его ученики имели достаточную филологическую подготовку. Кроме того, все филологические проблемы были, в сущности, уже разрешены в первой славянской азбуке, и создание второй (т. е. глаголицы) было только переходом на новый шрифт.
Что же касается наименования в рукописи Упиря Лихого глаголического текста кириллицей, то оно является единичным фактом, противоречащим многовековой общеславянской традиции, и поэтому может быть сочтено случайной ошибкой самого Упиря Лихого или одного из переписчиков его рукописи (II, 31; 148).
Отклоняют «кирилловцы» и аргумент «глаголитов» (назовём и эту сторону условно, по признаку первичности отстаиваемой ими азбуки), касающийся «новизны» созданной Константином азбуки. По их мнению, кириллицу вполне можно назвать новой азбукой, т. к. почти 40 % её букв отсутствовали в византийском письме. В латинском алфавите при сравнении его с греческим процент новых букв меньше (II, 31; 148).
Можно прибавить и ещё одно доказательство того, что Константин Философ создал кириллицу (правда, доказательство косвенное). Связано оно с исследованиями болгарских учёных. В 1982 году Трендофил Кростанов нашёл в библиотеке Ватикана «славянский палимпсест», т. е. произведение, написанное сначала по-славянски, а затем, после смытия первого текста, по-гречески. Выяснилось, что текст был написан кириллицей. В августе 1994 года на конференции в Банкя (под Софией) были приведены новые данные по изучению этого палимпсеста. Доцент Анна-Мария Тотоманова в свете специальной лампы смогла прочитать слово «епиоусии», написанное кириллицей, но означающее по-гречески «хлеб насущный». Отсюда Кростанов делает следующие выводы. Цитируем: «Этот факт показывает, что в нашей славянской копии сохранилась непереведённой старинная и единственная форма греческого языка, а это, со своей стороны, подтверждает глубокую древность староболгарского текста Ватиканского палимпсеста. Очевидно, что этот текст старше известного глаголического Ассеманиева Евангелия XI века, а также Савиной книги Х века, равно как и известного староболгарского глаголического Зографского и Мариинского Четвероевангелия.
Сейчас уже можно предположить, что новооткрытый текст Ватиканского палимпсеста является самой старой копией Кирилло-Мефодиева перевода Евангелия-Апракоса…» (II, 58; 45–46).
Как отмечает современный российский исследователь В. А. Чудинов, мы имеем тем самым славянский текст, который мог быть переписан во времена жизни учеников Кирилла и Мефодия (II, 58; 46). «Конечно, этот текст, отдалённый от Кирилла и Мефодия на полвека, ещё не доказывает напрямую, что Кирилл создал кириллицу. Но зато он почти однозначно свидетельствует против того, что её создал Климент или любой другой ученик Кирилла. Ведь книга, написанная изобретателем письменности или хотя бы под его руководством, вряд ли была бы потом смыта и записана иным текстом. Стало быть, она написана кириллицей спустя полвека после Кирилла, когда таких текстов стало так много, что можно было какой-то из них и смыть. Так что эта находка очень повышает достоверность предположения о том, что Кирилл создал всё-таки кириллицу как христианскую письменность» (II, 58; 46).
Позволим себе высказать и своё предположение, что же создал Константин Философ.
Однако для начала отметим, что совершенно согласны с учёными, которые предполагают у славян в докирилловскую эпоху существование как протокириллического, так и протоглаголического письма (об этом мы ещё поговорим ниже). И если уж считать Константина создателем какой-то азбуки, то под созданием надо понимать создание на основе уже имевшегося славянского письма сакральной, христианской азбуки, приспособленной для записи религиозных христианских текстов. То есть, другими словами, Константин Философ перерабатывал, дополнял, «устраивал» уже существующую азбуку. В дальнейшем под словами «создание», «создал» будет подразумеваться именно переработка Константином более раннего славянского алфавита.
Итак, автором какого творения является святой Кирилл? Что же он создал? Наш ответ: и глаголицу, и кириллицу. И хотя данная гипотеза идёт вразрез с точками зрения, существующими в современной науке, тем не менее она не нова. В конце 20х годов XX века её выдвигал академик Е. Ф. Карский. По его мнению, Константин создал глаголицу в Моравии, когда первая азбука, т. е. кириллица, подверглась гонениям со стороны немецкого духовенства (II, 31; 136). В конце 20х годов прошлого столетия и впоследствии Е. Ф. Карского подвергли критике за его гипотезу, и, на наш взгляд, критике весьма обоснованной. Отмечалось, что история жизни и деятельности Кирилла и Мефодия в Моравии вплоть до изгнания оттуда их учеников довольно хорошо восстановлена и изучена по многочисленным летописным и документальным источникам. И ни в одном из них нет даже намёка на создание и введение в оборот второй азбуки. Но такое крупное событие, потребовавшее бы переучивания многочисленных учеников Кирилла и Мефодия и переписки всех переведённых на славянский язык книг, несомненно, привлекло бы большое внимание и получило бы отражение в источниках того времени. Да и невероятным представляется, чтобы Кирилл и Мефодий в годы хотя и очень трудного, но всё же успешного развития славянской письменности решились прервать, затормозить это развитие заменой одной, уже привившейся, азбуки на другую (II, 31; 136).
Может показаться странным, что мы, высказывая одну с Е. Ф. Карским гипотезу, признаём справедливой критику в его адрес. Дело в том, что совпадают наши гипотезы лишь частично, мы бы сказали, по форме. И мы, и Е. Ф. Карский признаём создателем (наше понимание термина «создание» — переработка, чего нет у Карского) обеих азбук Кирилла, но на этом всё сходство и заканчивается. Если, по мнению академика, Кирилл (Константин) сначала создал кириллицу, а потом, уже в Моравии, по известным причинам — глаголицу, то, на наш взгляд, Константином была создана сначала глаголица, а потом уже кириллица.
В дальнейшем мы будем опираться на анализ «Сказания о письменах» черноризца Храбра и делать из этого анализа выводы.
Итак, первый вопрос, который возникает (во всяком случае, у нас) по прочтении сочинения Храбра: почему он говорит только об одной славянской азбуке? Ответ на него прост: да потому, что либо второй азбуки в момент написания Храбром своего труда ещё не существовало, либо она, возникнув совсем недавно в Моравии и находясь там, по существу, на полулегальном положении, ещё не успела распространиться. Во втором случае мы уже прямо говорим о глаголице. Ответ так прост, что и вопрос-то кажется излишним. Но не будем торопиться.
По общепринятому сейчас мнению, Храбр жил и писал своё сказание на рубеже IX — Х веков или в начале Х века. Во всяком случае, жизнь его и труды так или иначе, но захватывают время правления болгарского царя Симеона (893–927 гг.). Однако есть все основания полагать, что в эпоху Симеона и кириллица, и глаголица были не только известны в Болгарии, но и равно распространены. Именно об этом говорят древнейшие из известных на сегодняшний день славянских надписей (точнее сказать, древнейшие из тех, которые признаются официальной наукой, изучаются и подлинность которых не оспаривается), открытые в 20—40х годах прошлого столетия болгарскими академиками Крыстю Миятевым и Иваном Гошевым на стенах и керамических плитах церкви царя Симеона в бывшей столице Болгарии — Преславе. Надписи эти выполнены частично кириллицей, частично глаголицей. К. Миятев, И. Гошев, а также крупнейший специалист по староболгарской письменности Е. Георгиев относят их к началу правления царя Симеона, т. е. к последнему десятилетию IX века, т. к. ряд надписей имеет датировку (6401, т. е. 893 год) (II, 31; 89). Нет оснований не верить столь маститым учёным.
