собою разумеется, не прав, когда приписывает распространение греческого языка среди иудеев диаспоры принудительной ассимиляторской политике македонских правителей.
«А что, если бы мы захотели воспользоваться тем же аргументом против греков, утверждая, что они народ не древнего происхождения, на том основании, что в наших литературных памятниках о них не говорится?» — Jos. Flavius. Contra Apionem 1, 13
Река в Каппадокии.
Река в Пафлагонии..
На юго-восточном берегу Черного моря.
«Для всех, я полагаю, ясно, что он здесь нас имеет в виду, так как солимские горы находятся в нашей земле и мы их обитаем, а равно озеро, называемое Асфальтовым, ибо оно самое широкое и большое среди всех сирийских озер». — Jos. Flavius. Contra Apionem I, 22 (русский перевод цитирован по Израэльсону и Генкелю, стр. 41). Под Солимскими горами в данном случае Иосиф, очевидно, подразумевает гористую местность, в которой был расположен Иерусалим.
Равным образом и отдельные внешние признаки народа, описываемого Хэрилом, не могут быть применены совершенно к иудеям.
Под именем Келесирии греки разумели всю гористую область, начиная от Ливана и кончая Красным морем. К Келесирии они относили, таким образом, и долину Иордана.
Буквально: со многими находившийся в отношениях взаимного гостеприимства — выражение, обычно применявшееся к лицам, жившим в различных городах или местностях.
Из местностей, расположенных наверху, то есть из верхней или внутренней части страны.
Gutschmid (Neue Beiträge zur Geschichte d. alten Orients. Leipzig, 1876. S. 77) и Hasselmeyer (Die Ursprünge der stadt Pergamos. Tübingen, 1885. S. 41) на том основании, что против Атарны, где находился Аристотель во время своего пребывания в Азии и где, как можно предполагать, произошла описанная в его рассказе встреча, на сравнительно незначительном расстоянии от морского берега приходилась гористая местность, в которой расположен был древний Пергам, полагают, что в данном случае идет речь о Пергаме, который, по их предположению, и являлся будто бы постоянным местом жительства иудея, фигурирующего в рассказе Аристотеля. Так это или не так, но, во всяком случае, появление хотя бы в отдельных исключительных случаях иудеев в западной части Малой Азии свидетельствует о том, насколько широкие размеры получила иудейская диаспора еще накануне эллинистической эпохи.
С браманами впервые греки познакомились благодаря сведениям, впрочем, крайне неточным, сообщенным Онесикритом, стоявшим во главе посольства, отправленного Александром в Индию.
Мегасфен, в качестве посла лично посетивший Индию, также разделял этот взгляд, называя в числе иностранных негреческих философов рядом с браманами иудеев. Теофраст также называет иудеев «нацией философов» (Reinach, № 5). Браманов греки сопоставляли также и с персидскими магами, см. передаваемый Диогеном Лаертием отрывок из того же Клеарха (Diog. Laert. 1,9).
Гекатей упоминает об иудеях в своей «Истории Египта», в которой, между прочим, содержится обстоятельный рассказ об исходе евреев из Египта (Reinach. Textes. № 9). Ему же приписывается сочинение специальной книги «Об иудеях», однако подлинность этой последней подвергается сильному сомнению и, по-видимому, не принадлежит Гекатею.
В собрании Wescher’а и Foucart'а. они отнесены к промежутку времени между 170 и 157 годами. Baunack относит обе надписи даже к одному и тому же году, именно к 158 до Р.Х.
Присутствие иудеев в греческих малоазиатских городах засвидетельствовано с третьего, а в отдельных единичных случаях, как мы видели из рассказа Аристотеля, даже с четвертого века, но не в доку ментальных, а в литературных источниках.
Палестиной называет эту местность также и Аристотель.
Иоиль (III, 6): «И сынов Иуды и сынов Иерусалима продавали сынам эллинов (буквально: в страну Яваним. — А.Т.), чтобы удалить их от пределов их».
Из 124 рабов, упоминаемых в дельфийских надписях с у Казанием их происхождения, на 24 грека и 21 фракийца сирийцев было 22 (18% от общего числа). Точно так же и согласно свидетельству Страбона (VII, р. 304) среди рабов в Аттике более всего представлены были лидийцы, фригийцы, пафлагонцы и сирийцы; ср. Xenoph. II. 3, который то же самое утверждает относительно метеков.
Существование финикийских поселений в Афинах и Пирее подтверждается надписями, помещенными в C.I.A. (Т. I, № 115-121).
По три — мидян, мизийцев, галатов и сирийцев, по 2 — киприотов, египтян, арабов, пафлагонцев, по одному — ликийцев, киликийцев, памфилийцев, филистимлян (из Аскалона), писидийцев, поитийцев, армян, персов, ассирийцев, карфагенян.
Страбон у Иосифа Флавия Antiquit XIV, 7, 2. Иосиф предполагает, что здесь идет речь о храмовых деньгах, собранных из городов Малой Азии и укрытых во время митридатовых войн на острове Косе; однако современные исследователи более склонны видеть в захваченных Митридатом огромных денежных суммах капиталы частных лиц.
По вычислению Ed. Меуег число еврейских поселенцев на Элефантине не должно было превышать 600-800 человек.
Насколько можно думать, в документах, касающихся разрушения иудейского храма на Элефантине, речь идет между прочим и о практиковавшихся иудейскими поселенцами денежных операциях.
Сношения с расположенным в южной Аравии Офиром, завязавшиеся было при Соломоне и оказавшиеся возможными, как известно, исключительно благодаря содействию финикиян, носили временный и случайный характер и, прервавшись, по-видимому, еще при жизни Соломона, не могли быть восстановлены при его преемниках, попытки которых снарядить вновь плавание в Офир оказались безрезультатными.
Собственно, в Шинаре, а не в Синеаре, как значится в синодальном переводе, — область по верхнему течению Тигра.
В Емафе, по синодальному переводу.
Однако никоим образом не Исайя, как ошибочно полагает Herzfeld
