Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Белинский высоко отзывался о тех явлениях литературы и искусства, в которых художнику удавалось выявить «русский дух». Такими художниками были Пушкин, Гоголь, Лермонтов. В частности, о «Песне про царя Ивана Васильевича…» он писал: «Здесь поэт от настоящего мира неудовлетворяющей его русской жизни перенёсся в её историческое прошедшее, подслушал биение её пульса, проник в сокровеннейшие и глубочайшие тайники её духа, сроднился и слился с ним всем существом своим…» (Белинский В.Г. Избр. филос. соч. М., 1948. С. 284).

Оказывается, не только по страницам статей М. Лобанова и Вл. Солоухина «разгуливают духи, духи, духи» (как могут духи разгуливать – это уж на совести критика из «Юности»), но и по страницам Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Горького.

Белинский, говоря о национальных различиях, утверждал: «И это различие не внешнее, но внутреннее; оно замечается в самом духе, а не в одних формах» (Там же. С. 341).

«Что же до хорошего, которое составляет основу и сущность нашего национального духа, оно вечно, непреходяще, и мы не могли бы от него отрешиться, если б и захотели» (Там же. С. 344). Нам дороги эти слова.

Молодые писатели 60—70-х годов пошли в деревню и обнаружили там алмазные россыпи русского народного языка (вспомните прекрасную статью К. Паустовского в «Литературной газете» (1955. 9 апреля): «Простые эти слова открыли мне глубочайшие корни нашего языка. Весь многовековой опыт народа, вся поэтическая сторона его характера заключались в этих словах (родник, родина, народ) – эти слова как бы родня между собой»; цельность и глубину нравственного облика русского мужика. Не восхищаясь, не умиляясь виденным, а показывая русского человека таким, каков он есть на самом деле, художники стремились тем самым ещё выше поднять его самосознание, дают ему понять, что он собой представляет в данный момент и что ему надлежит делать для собственного самоусовершенствования.

Ещё во времена Белинского находились такие критики, которые национальное противополагали всему человеческому. «Национальность, – утверждали они, – выражает собою всё, что есть в народе неподвижного, грубого, ограниченного, неразумного». Но «разделить народное и человеческое на два совершенно чуждых, даже враждебных одно другому начала, – говорил Белинский, – значит впасть в самый абстрактный, в самый книжный дуализм» (Белинский В.Г. Избр. филос. соч. С. 301).

Привожу эти слова не случайно. Авторам журнала «Юность» пришли в голову те же мысли, которые великий критик относил к разряду «фантастического космополитизма». Стоило М. Лобанову вспомнить о русском национальном духе, пронизывающем многие произведения последних лет, как иные критики тут же начали упрекать его в пристрастии к «застывшему, ушедшему в прошлое деревенскому укладу». Иронически заговорили о «неизменных», «исконных», «корневых» нравственных устоях, от века присущих русскому народу. Стоило одним сказать о современном русском мужике как хранителе искони присущих ему высоких нравственных качеств, как им тут же напомнили, что Королёв и Курчатов тоже воплощают в себе лучшие черты сегодняшнего народного сознания. Как будто последнее опрокидывает первое!

Можно упрекнуть М. Лобанова разве только в том, что он разделяет взгляды Белинского на русского мужика, но упрекать его в «эпигонско-славянофильском представлении о народе и народности» – это, по крайней мере, показывать плохое усвоение университетской программы.

«Россию нужно любить на корню, в самом стержне, основании её», корень же, стержень России – «простой русский человек, на обиходном языке называемый крестьянином и мужиком…» (В. Белинский).

В индивидуальности различных персонажей резко проглядывают черты, которыми национальности отличаются друг от друга. Художник должен улавливать эти национальные особенности своего народа и воплощать их в художественные образы, что и делает их своеобразными, неповторимыми.

Д.Н. Овсянико-Куликовский замечал, что «национальные типы» может воспроизвести только художник слова путём «тонкого психологического анализа», потому что он располагает «всей роскошью красок речи и образных приёмов творчества» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология национальности. Пг., 1922. С. 5), он передаёт путь исторического развития, который определяет своеобразие быта, нравов, привычек, обычаев, и всё это определяет национальные традиции.

Великий русский художник Крамской писал Репину, критикуя его картину на сюжет, чуждый ему (разговор идет о «Парижском кафе»):

«Что ни говорите, а искусство не наука. Оно только тогда сильно, когда национально.

Вы скажете – а общечеловеческое? Да, но ведь оно, общечеловеческое, пробивается в искусстве только сквозь национальную форму» (Репин И.Е., Крамской И.Н. Переписка 1873—1885 гг. М., 1949. С. 109) (курсив мой. – В. П.).

В письме к Н. фон Мекк от 9 февраля 1877 года П.И. Чайковский замечал:

«Как бы я ни наслаждался Италией, какое бы благотворное влияние ни оказывала она на меня теперь, а всё-таки я остаюсь и навеки останусь верен России…

Стихотворение Лермонтова «Родина» превосходно рисует одну сторону нашей родины, то есть неизъяснимую прелесть, заключающуюся в её скромной, убогой, бедной, но привольной и широкой природе.

Я иду ещё дальше.

Я страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи. Лермонтов прямо говорит, что «тёмной старины заветные преданья» не шевелят души его. А я даже и это люблю…» (Чайковский П.И. О народном и национальном элементе в музыке. М., 1952. С. 67—68).

Можно привести немало высказываний писателей, композиторов, художников других стран, в которых выражена общая мысль, что творец не может не отражать в художественных образах национальные особенности проявления чувства своего народа. Это настолько очевидная истина, что её не стоило бы и доказывать, если бы в нашей литературе не распространились на этот счёт ложные взгляды. Ошибка некоторых критиков заключается в том, что они не понимают, что характер русского советского человека своими корнями уходит в великое прошлое народа.

Характер каждого народа формировался в течение десятков веков и имеет определённые, устойчивые свойства и особенности. Русский национальный характер формировался в условиях многовековой, исключительно острой и напряжённой борьбы народа за своё существование, за сохранение своей независимости и свободы. Именно эти условия способствовали выработке тех черт национального русского характера, которые проявились и в войнах с Наполеоном, и в трёх русских революциях, и в годы Великой Отечественной войны.

Поэтому, когда писатели, психологи, критики подчёркивали (каждый по-своему, конечно) только новые черты, возникшие в результате революции, совершенно не улавливая в современном им русском человеке того общего, что навсегда останется у людей определённой нации, то в их работах получались абстрактные, схематичные люди, похожие друг на друга, без крови и плоти.

Дух своего времени, дух своего народа можно глубоко и полно передать только тогда, когда писатель имеет возможность получать от жизни точные и конкретные наблюдения. И эта определённая физиономия народа должна отразиться в художественных образах. Любопытно в связи с этим мнение главного тренера сборной России по фехтованию Кристиана Бауэра «Русские спортсмены не могут идти к цели ровно»: «К сожалению, русским спортсменам не хватает одной вещи: они не могут идти ровно. То тут, то там возникают ямы и подъёмы. Не думайте, что я за это время работы не пытался бороться с этим. Просто сломать психологию невероятно сложно, ведь эта проблема живёт не в российском спорте, а в глубинах человеческой личности. Я работал на Востоке. Знаете, почему у них в спорте всё хорошо? Да просто потому, что они не рефлексируют. Никогда! У них нет мотивации. Их просто заставляют выходить на дорожку. Я этого раньше не знал и, признаться, очень удивился» (Московский комсомолец. 2012. 3 августа).

О национальных особенностях своих народов писали известные английские, французские, итальянские, китайские, японские, американские писатели и художники.

Всеми признано, что Фауст, Гамлет, Дон Кихот, герои Достоевского и Толстого – гениальные «общечеловеческие» типы, но разве можно забывать, что и Фауст, и Гамлет, и Дон Кихот, и герои Достоевского, и герои Толстого – это воплощение социальных, национальных, исторических особенностей человеческого характера, того конкретного времени, которое пришлось изображать этим писателям.

После Октябрьской революции много нового вошло в жизнь наших народов. Новые исторические условия каждый раз вносят свои коррективы, но национальный дух по-прежнему живёт в каждом народе, в том числе и русском. И не только в годы, когда нависает страшная угроза иноземного нашествия, но и в сегодняшней повседневности. И если писатель не улавливает особенностей национального характера своего героя, то, значит, он действительно изобразил и характер, и обстоятельства его жизни поверхностно, внешне. И спорить об этом всё равно что ломиться в открытую дверь. Чаще всего эти споры возникают вокруг так называемой деревенской прозы.