Последняя пара – сержант авиации Гримм и капрал Крафт с радистами Майснером и Гандке – пронеслась мимо арьергарда вражеской колонны, поливаемая огнем, и напала на отставший «боинг». Атакованный, в свою очередь, с борта, с хвоста и снизу, тот вспыхнул и вошел в штопор. Было самое время, потому что левые двигатели обоих «Ме-110» задымили и заглохли, нос машины Гримма был разбит, а Майснер был ранен. Когда они должны были вот-вот приземлиться в Лееувардене, у Гримма заглох и правый двигатель, и ему пришлось совершать посадку на брюхо. Хотя Крафт приземлился без осложнений, его самолет был также серьезно поврежден.
Фактически, хотя Ябс и Наууман заявили о том, что каждый из них в первом дневном бою сбил по одной «крепости», все восемь самолетов IV/NJG 1, участвовавших в схватке, вернулись на базу с повреждениями. Поэтому для успешного ведения ночного патрулирования группе пришлось привлечь машины, которые были не полностью боеспособны. Из строя были выведены восемь самолетов со всей их чувствительной специальной аппаратурой, настолько важной при ночных операциях в темноте. И то же самое происходило в большинстве других групп ночных истребителей, которые сейчас были брошены в бой при дневном свете.
Но если машины, в конце концов, можно отремонтировать, то людей – нельзя, а такие сражения всегда кончались потерей высококвалифицированных экипажей. Были отдельные бойцы, чьей профессией было, после того как они сели на хвост могучему «ланкастеру», незаметно следить за ним в темноте с помощью своей радарной установки и сбивать противника, захватив его врасплох. Они были большими мастерами этого метода, но в дневное время он был неприменим, и поэтому их искусство оставалось невостребованным.
И все равно их продолжали использовать в этом качестве. 26 февраля 1943 года капитан Ябс взлетел вместе с тремя боевыми звеньями на перехват соединения бомбардировщиков «В-24 Либерейтор», возвращавшихся из рейда на Эмден. С ними впервые в дневной операции участвовал командир эскадрильи 12/NJG 1 капитан Людвиг Беккер, ведущий специалист ночной истребительной авиации. Но каков прок от его приемов в столкновении со всеми пулеметами «либерейторов» днем? Товарищи потеряли его из виду в самом начале схватки и потом не нашли ни его, ни его радиста Штауба, хотя все наличные самолеты просматривали море до наступления темноты. В первом же дневном боевом вылете погиб человек, который, благодаря своему мастерству в ночном бою, в течение месяцев не получал даже повреждений и который в тот самый день был извещен, что за его сорок четыре уничтоженных самолета он награждается Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Его гибель вызвала тревогу у ночных истребителей. Неужели люфтваффе в столь ужасном состоянии, что тратит таких специалистов, как Беккер, в боевых вылетах, совершенно чуждых их профессиональной подготовке?
В начале апреля в Йевере путем раздела JG 1 была сформирована «новая» истребительная Geschwader – JG 11 под командой майора Антона Мадера. Она состояла из двух эскадрилий капитана Янсена из JG 27, только что переброшенной из Африки, причем в Лееувардене имелось лишь девять боеспособных «Ме-109». Вскоре после этого с Восточного фронта в Ольденбург была переведена JG 54.
Истребителей не хватало везде: в России, на Средиземном море, на Ла-Манше. Противовоздушная оборона рейха по-прежнему не считалась делом первостепенной важности. Незадолго до своего самоубийства Удет призывал: «Давайте истребителей, истребителей, истребителей!» – смутно предчувствуя надвигающуюся битву в небе над Германией. План сентября 1941 года предусматривал месячный выпуск лишь 360 таких самолетов. Этого было слишком мало для фронта, простиравшегося через всю Европу.
Преемник Удета Мильх удвоил это число и к концу 1942 года даже обещал довести их месячное производство до 1000. Однако Геринг просто разразился смехом и спросил, что же тот собирается с ними делать. Даже его собственный начальник Генштаба Иешоннек заявлял: «На фронте нельзя разместить более чем 400–500 истребителей в месяц».
Это было весной 1942 года. Осенью с конвейера регулярно сходили 500 истребителей, и их выпуск рос из месяца в месяц: в феврале 1943 года – 700, в марте и апреле – более 800, в мае – свыше 900, а в июле – почти 1000. Но скоро их поглотили разные фронты, и для битвы за Германию, о которой уже предвещали письмена в небе, их было все еще слишком мало.
По ту сторону Ла-Манша 8-я воздушная армия США с напряженным вниманием следила за ростом ПВО рейха. Поначалу «Летающие крепости» делали пробные налеты, не зная еще, каков будет отпор. Стойкость германских ис требителей в бою, даже если они находились в меньшинстве, свидетельствовала о необходимости быть осторожными. А потому командующий 8-й воздушной армией США генерал Айра С. Икер разработал план уничтожения германской истребительной авиации и центров производства этих самолетов. «Если, – писал он, – быстро не остановить рост германской истребительной мощи, может стать буквально невозможным реализовать намеченное уничтожение».[33]
Икер неизменно отвергал британское предложение американским бомбардировщикам принять участие в ночных рейдах на германские города. В результате возник совместный план наступательных действий, по которому американцам надлежало воевать днем, а британцам – ночью. Этот план воплощался в жизнь двумя его инициаторами: генералом Икером и маршалом авиации Харрисом.
Сэр Артур Харрис, с чьим именем, по крайней мере в Германии, неразрывно связана судьба германских городов, на которые обрушился шквал воздушных налетов, встал во главе КБА Королевских ВВС годом раньше, 22 февраля 1942 года, во исполнение директивы военного кабинета от 14 февраля, требовавшей интенсификации воздушной войны против Германии.
В 1939 году британцы, как и немцы, имели строгие приказы не бомбить первыми объекты на вражеской территории. Прекратились даже дневные налеты англичан на германские боевые корабли у Гельголанда и Вильгельмсхафена, когда в ходе первой схватки в небе в этой войне было потеряно более половины атаковавших «веллингтонов». Так что вначале урок получили Королевские ВВС (а потом и люфтваффе в ходе битвы за Англию), состоявший в том, что тихоходные и плохо защищенные бомбардировщики в одиночку не способны соперничать с истребителями. Оставалась одна альтернатива: атаковать под защитным прикрытием ночи.
Относительное спокойствие, характеризовавшее до сих пор войну, резко оборвалось с началом германского наступления на Западе, совпавшего с приходом Черчилля на пост премьер-министра. В тот же вечер британские бомбардировщики впервые совершили налет на германский город. Через несколько минут после полуночи 10–11 мая 1940 года несколько «уитли» в рейде на Мюнхен – Гладбах сбросили бомбы на Луизенштрассе и центр города. Погибло четыре мирных жителя, в том числе англичанка.
В том, что британцы бомбили германские города до того, как налетам подверглись их собственные, признается Дж. М. Спайт, впоследствии министр авиации, в его книге «Бомбежка оправдывала», вышедшей в свет в 1944 году. «Уверенности не было, – пишет он, – но была обоснованная вероятность того, что наша столица и индустриальные центры страны не подверглись бы налетам, если бы мы продолжали воздерживаться от атак аналогичных объектов в Германии… Такой способ ведения военных действий просто не приносил пользы».
Спайт был прав. Попытка люфтваффе бомбежками 1940–1941 годов заставить Британию просить мира потерпела неудачу. Да, объектами налетов должны были быть только военные объекты и оборонные заводы, но из-за неточности тогдашних методов наведения мирное население также несло тяжелые потери, особенно по ночам. С другой стороны, эффект ночных налетов Королевских ВВС на Германию в 1940–1941 годах был невелик. Они скорее причиняли неудобства, не более, потому что, как было уже сказано, техника обнаружения и поражения объектов в темноте только начала разрабатываться. С британской точки зрения результаты были разочаровывающими.
Но во время войн изобретательство расцветает. Занятость люфтваффе на Средиземном море, а еще более – в России предоставила Королевским ВВС возможность и время построить для предстоящих боев флот современных бомбардировщиков. С конвейеров начали сходить четырехмоторные «стирлинги», «галифаксы» и «ланкастеры», а специалисты в области высоких частот разработали навигационное устройство под кодовым названием «Gee», с помощью которого бомбардировщик над Северной Германией в любой момент мог определить свое местоположение. К началу 1942 года подготовка достигла той стадии, когда всякую предосторожность можно было отложить в сторону.
В новой директиве, которая дала бомбардировочным налетам зеленый свет, четко было заявлено, что их основной целью должно стать «моральное состояние гражданского населения и в особенности промышленных рабочих». К ней прилагался перечень первоочередных объектов, который возглавлял Эссен, за ним следовали Дуйсбург, Дюссельдорф и Кельн. Поскольку весь индустриальный район Рура и Рейнланда лежал внутри диапазона навигации приборов «Gee», предполагалось, что ночные бомбардировщики Королевских ВВС в удовлетворительной степени смогут отыскать свои цели. Далее перечислялось большое количество городов, находившихся за пределами диапазона «Gee», которые надлежало атаковать при наличии особо благоприятных условий.
