Джексон: Теперь займемся вопросом о тех 50 тысячах квалифицированных рабочих, которые, как вы сказали, были вами вывезены и использованы на работе в различных областях промышленности и в отношении которых Заукель выражал свое недовольство. На какой работе вы использовали этих рабочих?
Шпеер: Но это не были военнопленные.
Джексон: Где вы их использовали?
Шпеер: Эти рабочие были переброшены с Атлантического вала, где они работали, в Рурскую область с целью ремонта обеих плотин, которые были повреждены в результате воздушных налетов. Нужно сказать, что сначала я не знал о перемещении этих 50 тысяч рабочих, и переброска их с запада в Германию означала для нас катастрофу на Атлантическом вале; одна треть всех занятых на строительстве Атлантического вала рабочих после этого покинула строительство, так как рабочие боялись, что они тоже попадут в Германию. Поэтому мы постарались как можно скорее отменить это мероприятие, чтобы сохранить к себе то доверие, которое питали к нам французские рабочие, работавшие на строительстве Атлантического вала. Из этого факта следует, что французские рабочие у нас на строительных работах организации Тодта работали не по принуждению, иначе не могло бы быть такого массового ухода тотчас же, как только они узнали об опасности быть направленными в Германию. Итак, это мероприятие с 50 тысячами рабочих из организации Тодта во Франции было единичным явлением, которое мы вскоре прекратили.
Джексон: Известен ли вам документ ЕС-60, в котором говорится, что организация Тодта должна производить набор рабочей силы насильственными методами?
Шпеер: В данный момент я этого не помню. Разрешите посмотреть документ.
Джексон: Пожалуйста, если вы хотите. Напоминаю вам, что этот документ противоречит вашим показаниям по этому вопросу. Это страница 42, следующий абзац: «К сожалению, число рабочих, предоставляемых организации Тодта на основании ст.52 Гаагской конвенции относительно правил ведения сухопутной войны, вот уже в течение некоторого времени значительно уменьшилось, так как большая часть направленных туда рабочих вообще не является. Поэтому должны быть приняты принудительные меры. Правда, префект и французские трудовые биржи сотрудничают с нами вполне лояльно. Однако они недостаточно авторитетны для того, чтобы провести это в жизнь».
Шпеер: Я думаю, что меня, возможно, неправильно поняли. Я не оспариваю того, что большая часть рабочих организации Тодта, работавших на Западе, была обязана работать и что на основании этой трудовой повинности они приходили на строительство.
Джексон: Помещались ли эти рабочие в трудовые лагери?
Шпеер: На строительстве всегда делается так. Строительные участки находились далеко от деревень, и поэтому создавались специальные лагери для рабочих. Так размещались как немецкие, так и иностранные рабочие. Но, когда представлялась возможность, мы размещали рабочих также в деревнях.
Джексон: Я хочу спросить вас о вашем показании по поводу предложения об отказе от Женевской конвенции. Вчера вы показали, что было внесено предложение отказаться от выполнения пунктов Женевской конвенции. Может быть, вы нам скажете, кто внес такое предложение?
Шпеер: Это предложение, как я уже вчера говорил, было выдвинуто Геббельсом после воздушного налета на Дрезден. Уже раньше, начиная с осени 1944 года, Геббельс и Лей начали поговаривать о том, что надо всеми средствами обострить войну. У меня создалось впечатление, что налет на Дрезден и то возмущение, которое было этим вызвано, дали Геббельсу повод начать добиваться отказа от Женевской конвенции.
Джексон: В то время было выдвинуто предложение начать химическую войну? Было тогда внесено такое предложение?
Шпеер: Я не мог прямо сам лично установить, действительно ли намеревались начать химическую войну. Но я знал от различных сотрудников Лея и Геббельса, что последние ставили вопрос о применении наших новых газов «Табун» и «Зарин». Они считали, что оба эти газа будут особенно эффективны, и на самом деле действие их было ужасным. Это мы почувствовали уже осенью 1944 года, когда положение очень обострилось и заставило многих забеспокоиться.
Джексон: Не расскажете ли вы нам сейчас об этих двух газах, о производстве этих газов, о их свойствах, а также о той подготовке, которая проводилась для ведения химической войны?
Шпеер: Я не могу рассказать об этом подробно потому, что я не специалист в этом деле. Я знаю только, что эти газы были особенно эффективны, что от них не мог спасти никакой противогаз, то есть не было никаких защитительных средств. Другими словами, солдат не мог защитить от них себя. Мы имели три завода, вырабатывавших эти газы, которые совершенно не были разрушены и до ноября 1944 г. работали на полную мощность.
Джексон: Что вы можете сказать относительно бомб, которые все еще продолжали сбрасывать на Англию после того, как стало уже совершенно очевидным, что война проиграна?
Шпеер: Вы имеете в виду самолеты-снаряды?
Джексон: Да.
Шпеер: Производство самолетов-снарядов с технической точки зрения было для нас дорогостоящим делом, а действие их по сравнению с затраченными средствами — минимальным. Поэтому мы не были очень заинтересованы в том, чтобы выпускать их в большом количестве. Больше всех настаивал на их выпуске Гиммлер. Он поручил обергруппенфюреру Тамлеру расстрелять все самолеты-снаряды над Англией. В армейских кругах придерживались того же мнения, что и я, а именно, что они обходятся слишком дорого. Подобного же суждения придерживались и офицеры военно-воздушного флота, так как на те средства, которые требовались для производства одного самолета-снаряда, можно было бы построить истребитель. Ясно, что для нас было бы куда лучше, если бы мы отказались от этой бессмыслицы.
Джексон: Возвратимся к свойствам этого газа. Одним из свойств этого газа было то, что он выделял большое количество тепла. В момент, когда происходил взрыв, создавалась чрезвычайно высокая температура, от которой ничто не могло защитить. Это правильно?
Шпеер: Нет. Это ошибка. Дело обстоит следующим образом: обычные газы испаряются при нормальной температуре воздуха. Этот газ испарялся только лишь при очень высокой температуре, а температура повышалась до необходимого предела только тогда, когда происходил взрыв.
Когда взрывчатое вещество взрывается, создается, как известно, очень высокая температура и газ испаряется. Твердое вещество превращается в газ. Но действие его совершенно не зависит от температуры.
Джексон: Известно ли вам, что с этим газом проводились различные опыты?
Шпеер: Нет, этого я не могу сказать. Наверное, делали опыты.
Джексон: Кто возглавлял проведение этих опытов?
Шпеер: Насколько мне известно, его возглавлял отдел усовершенствования управления вооружения штаба сухопутных сил, только я не могу этого сказать с уверенностью.
Джексон: Ряд опытов и исследовательских работ производился также и в области атомной энергии, не так ли?
Шпеер: К сожалению, мы не достигли еще таких успехов в этой области, так как все лучшие силы, которые занимались изучением атомной энергии, выехали в Америку. Мы очень отстали в данном вопросе. Нам потребовалось бы еще один-два года для того, чтобы расщепить атом.
Джексон: Значит сообщения о новом секретном оружии были весьма преувеличены для того, чтобы поддержать в немецком народе желание продолжать войну?
Шпеер: Да, в последнюю фазу войны это было действительно так.
Джексон: Теперь я хочу вас спросить о тех усилиях, которые вы прилагали в области производства. Очевидно, вам приходилось сталкиваться с большими трудностями? Крупп играл весьма значительную роль в производстве вооружения Германии, не так ли?
Шпеер: Да.
Джексон: Он возглавлял крупнейшее объединение, не так ли?
Шпеер: Да, но как я вчера уже объяснял, он производил мало орудий и мало предметов вооружения, но это был один из самых крупных и видных концернов в системе всей военной промышленности.
Джексон: Вы старались, насколько это было возможно, предотвратить использование ресурсов и рабочей силы для производства тех товаров, которые не были нужны для ведения войны. Это верно?
Шпеер: Да, это верно.
Джексон: И то, что производилось на заводах Крупна, будь то пушки или какие-либо другие предметы, было крайне необходимо для военной экономики или для ведения войны. Это правильно, не так ли?
Шпеер: Здесь можно сказать вообще. В конце концов важен любой предмет, который изготовляется во время войны на родине, будь то пара сапог для рабочего, одежда или уголь — все это служит, конечно, для того, чтобы сделать возможным дальнейшее ведение войны. Однако это не имеет никакого отношения к давно устаревшим положениям Женевской конвенции о военнопленных.
